КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
На занятиях малого практикума по генетике на биологическом факультете МГУ произошел забавный случай. При выполнении одной из задач необходимо было показать на практике действие генетических законов Менделя. Для этого в пробирку с питательной средой помещают одну пару мух дрозофил (самца и самку), закрывают ее ватным тампоном и экспонируют в боксе при определенной температуре. Через две недели из вылупившегося нового поколения мух необходимо отделить самок и самцов и подсчитать среди них разные морфологические формы, статистически обработать и таким образом «вывести» законы Менделя. Чтобы мухи не разлетелись по аудитории, их стряхивали в чашку Петри с денатуратом – техническим этиловым спиртом, в который добавлены специальные вещества, исключающие его употребление.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Сидят за столом два студента (один из них из Грузии) и спорят (они сейчас известные ученые, поэтому не буду называть их имен).
– Грузин: «Спорим на пять рублей, что ты не сможешь выпить денатурат с мухами!». (Это происходило в начале 70-х годов прошлого века, и пять рублей были достаточно ощутимой суммой).
– Второй: «Запросто!» И опрокинул чашку с содержимым в рот.
– Тогда грузин говорит: «Спорим на 10 рублей, что и я смогу сделать то же самое!» – «На пять рублей спорить согласен, а на десять – нет. Почему я должен пить эту гадость за пять рублей, а ты – за десять!?»
– «Ты понимаешь, я привык пить вино. Если бы мухи плавали в вине, я бы без денег выпил его, а денатурат мой организм не принимает».
***
Пошутили, поговорили, но надо было сдавать зачет по практикуму, т.е. предъявить преподавателю мух, разложенных по тем или иным признакам, а их не было. Пришлось придумывать оправдание, дескать, чашку Петри уронили, и все ее содержимое находится на полу лаборатории. Преподаватель не поверил. Пришлось заново выращивать мух и «отрабатывать» практикум.
Расскажу еще один случай с «пожиранием» ни в чем неповинных животных – дождевых червей. На летней практике после первого курса студент «подрабатывал» тем, что за деньги поедал дождевых червей. Стоимость «смертельного номера» составляла один рубль. Рубль в те времена для студентов был достаточно ощутимой суммой, поэтому несколько человек «скидывались» по 10-20 копеек и наблюдали этот «смертельный» номер. Чтобы был более понятен курс рубля в то далекое время, к примеру, «Ленинградское» мороженое стоило 22 копейки, а «Эскимо» – всего 11 копеек.
Исполнитель тщательно мыл червя в воде, затем брал его за один конец, и широко открыв рот, отправлял его туда (почти, как ели в те времена кильку). Затем делал соответствующее глотательное движение, и червяк отправлялся в желудок.
Так как мы уже начали рассказывать о поедании не совсем обычных для кулинарных целей животных, расскажу еще один «смертельный номер» в исполнении моего приятеля.
Как известно у древних мореплавателей часто возникали проблемы с едой. Еда заканчивалась или портилась, а крыс на корабле было видимо-невидимо. Моряки бунтовали, умирали от голода, а крыс не ели. Наш приятель провел на себе эксперимент, в микроволновке приготовил на обед лабораторную белую крысу. Он снял с нее шкуру, выпотрошил и отправил жариться. Экспериментатор утверждал, мясо крысы на вкус нечто среднее между кроликом и цыпленком, только намного нежнее и вкуснее. Белых крыс, оставшихся после эксперимента, он ел регулярно, даже пытался угощать своих коллег по работе.
Он рассказал еще один случай, когда в экспедиции в Забайкалье они ели бурундуков. Их мясо так же было нежное и вкусное и «отдавало» кедровыми орешками. Совсем недавно он признался, что это самое лучшее мяса, которое он когда-то ел.
С другой стороны, в этом нет ничего удивительного. В Юго-Восточной Азии едят все, что летает, ползает и прыгает: змей, обезьян, скорпионов, собак, кузнечиков. А крысы там являются деликатесом. Недаром великий Конфуций, который жил 2500 лет назад, говорил «Нет несъедобных видов живых существ, а все определяется отсутствием надлежащей кулинарной обработки».
Я жил в общежитии и у нас в комнате обитали два сиамских котенка. Они были настолько прожорливые, что никаких денег не хватало, чтобы накормить их. Сколько ни покупали рыбы, все съедали и притом очень быстро.
Мой приятель предложил кормить их тушками кроликов, которые оставались после проведения биохимических экспериментов (он учился на кафедре биохимии). Для опытов в основном использовали печень и еще какие-то внутренности, а все остальное выбрасывали или отправляли в виварий на корм животным. Он предложил кормить котят этими кроликами.
Котята съедали кролика за милую душу. Холодильника у нас не было, поэтому хранили для них еду между оконными рамами (тогда была зима). Однажды котята добрались до наших запасов (видимо, кто-то не очень плотно закрыл окно) и пока мы были на занятиях, съели всего кролика. Мы поняли, со временем, когда они подрастут, окончательно разорят нас, а потом съедят, как тех кроликов.
Как-то вечером нам сильно захотелось есть. Буфет был закрыт, и мы решили зажарить лабораторного кролика. Перед этим долго пытали студента-биохимика относительно качества мяса. Кролик оказался очень вкусный. После этого участь котят была решена. По всему общежитию была развешена информация о наличии симпатичных котят, которые ищут себе новых хозяев.
А мы еще долго ели кроликов, которых приносил студент, якобы для милых и симпатичных котят (которых в это время у нас уже не было).
На третьем курсе на практикуме по физиологии животных студенты «измываются» над лягушками. Их убивают жутким способом, вставив в затылок иглу, затем достают сердце, вставляют в него канюлю и с интересом наблюдают, как бьется сердце (кровь в ней, то опускается, то поднимается). Затем бедное сердце «пытают» электрическим током, заставляют сокращаться сердце или мышцы ног.
У нашей группы была последняя «пара», поэтому лягушек за весь день cкапливалось очень много. Целая гора бедных созданий лежала на противне. Я решил попробовать их на вкус, чем хуже французов. Отрезал ноги, снял шкуру (кстати, легко снимается) и в общежитии поджарил их с луком на сливочном масле. Лапки оказались очень вкусные, французы соображают в еде. Пришел с занятий мой сосед по комнате и набросился на приготовленную еду. Потом, когда узнал что ел, ему, бедному, стало настолько плохо, что не позавидуешь.
У меня дома жена и сын достаточно брезгливые существа и всегда скептически относились к мясу и рыбе, которые я покупал на рынке. Отправился как-то на рынок, купил тушку кролика. Приготовили, съели, понравился. Другой раз отправился на рынок с заданием купить очередного кролика. Кроликов на рынке не оказалось, но продавали тушки нутрий (хорошие, упитанные, жирненькие). Купил, но по дороге домой меня осенило, что могут забраковать мою покупку. Поэтому пришлось выдать ее за кролика. Приготовили, съели, очень понравилось. В очередной раз отправился на рынок. На этот раз купил кролика. Приготовили, съели, не понравился. Дескать, купил «старенького», прошлый раз был молоденький и упитанный, а этот – суховатый. Пришлось признаться, что прошлый раз ели не кролика, а нутрию. Теперь, отправляясь на рынок, получаю заказ купить именно нутрию, а не кролика.
Пятый курс, лекция по истории биологии. Преподаватель нудно читает лекцию, большинство студентов скучают, кто-то играет в «крестики – нолики», другие – в «морской бой». Вдруг раздался задорный крик петуха, все от неожиданности чуть – ли не вскочили со своих мест. Уважаемый профессор (кстати, он был уже в приличном возрасте), чтобы взбодрить студентов, запрыгнул на стол, прокричал петухом и, как ни в чем, ни бывало, продолжил читать свою лекцию. Все считали этого профессора оригиналом, однако те, кто его хорошо знал, утверждали, что этот «перл», как и многое другое, заранее был запланирован, и отмечен в конспекте лекций.
Во времена моей молодости на младших курсах биофака самым страшным предметом была высшая математика (наверное, и сейчас так же). Лекции читала доцент Кашкина (к, сожалению, имя ее уже не помню), а семинарские занятия вела Мария Васильевна (а у нее не помню фамилию). С виду очень симпатичные женщины, но жуткие садистки. Чтобы сдать им зачет или экзамен по математике, надо было сильно потрудиться. Экзамен они обычно принимали в Большой биологической аудитории, где умещался весь курс. Всем раздавали билеты и через некоторое время, преподаватель подсаживалась к студенту, и на всю аудиторию раздавался возмущенный голос: «Марь Васильевна, посмотрите, какой тупица у меня сидит, не может отличить интеграл от дифференциала». Таких «тупиц» было полкурса, не меньше.
Однако эта история не об экзамене. Я познакомился с девушкой с мехмата. Она мне нравилась. Захожу как-то к ней в комнату. Она сидит на кровати, поджав ножки, а на коленях толстая тетрадь, вся исписанная интегралами с дифференциалами. Она кокетливо беседовала со мной, продолжая что-то писать. Я подсел рядом, заглянул в тетрадь, и мне стало жутко: «Неужели ты все это понимаешь?!»
– Так здесь все просто, одно из другого вытекает.
– А для меня все это, как китайские иероглифы.
– Хочешь, я покажу, как надо «щелкать» интегралы.
Она долго пыталась объяснить мне элементарные правила математики, однако мне ничего в голову не лезло. Может быть оттого, что пришел к ней не для этого.
Наконец, чтобы как-то утешить мое самолюбие, и показать, что я не окончательный «тупица», она начала жаловаться, что у нее очень плохая память, не может сдать экзамен по истории КПСС. Не может запомнить ни одной даты работы съезда, партконференции, ни одно постановление. Вот так бывает!
Это случилось в четвертом классе. Мы во дворе играли в футбол, и мой школьный товарищ в пылу игры случайно ударил меня. Мы подрались, причем уже по-настоящему. Он был немного сильнее (а может быть – проворнее) и поставил мне под глаз синяк. Тогда я пообещал, в первую очередь себе, что ровно через год я поставлю ему синяки под оба глаза. И начал тренироваться. Каждое утро занимался гимнастикой, бегал, обливался холодной водой. Все это делал ежедневно, несмотря на непогоду. У меня был кожаный футбольный мяч. Я набил его тряпками и сделал боксерскую грушу. К обычным варежкам нашил вату, в результате получились импровизированные боксерские перчатки. После школы надевал их и без устали стучал по мячу. Наш сосед дядя Петя (хороший человек и классный токарь) выточил мне штангу и разборные гантели, которыми я пользовался и в последующие годы. В те времена купить штангу и тем более разборные гантели было очень сложно, да и денег на это не было.
Так я начал заниматься спортом. Обида на приятеля быстро прошла и мы порой вместе по очереди колотили по импровизированной груше. Помню одно, старался не отступать от намеченного плана, даже когда не хотелось ничем заниматься. Когда «червь сомнения» уговаривал отступиться, всегда назло (до фанатизма) старался победить его. Мы никогда не пропускали тренировки, даже если на это были такие уважительные причины, как непогода. Однажды был сильный дождь, все размокло, а по плану нужно было бежать кросс 20 км. Я пробежал этот кросс в помещении, на одном месте, высоко поднимая колени.
Хорошо это или плохо? Наверное, не очень хорошо, т.к. можно переусердствовать и навредить себе. Однако сейчас при выполнении любой работы могу заставить себя выполнить ее, даже если не хочется этого делать. Так что я многим обязан поставленному мне когда-то синяку.
В юные годы, как большинство моих сверстников, активно занимался спортом. В те времена посещение спортивных секций, даже престижных, было бесплатным. Как и все мальчишки пытался заниматься боксом, борьбой, штангой, однако в этих секциях долго не задерживался. Не помню, чтобы на первом этапе занятий кого-то из моих сверстников выгоняли из секций, как неперспективных. Брали в секцию всех. Если нравилось, записывались, ходили на занятия, а если надоедало, переставали ходить. Наверное, на более высоком уровне шел отбор, когда стоял вопрос попадания в команду и выступления в более серьезных соревнованиях.
Однажды, совсем случайно вместе с друзьями оказался на стадионе «Ленинского комсомола» в пригороде Баку, который всегда был полон народа. Это был небольшой уютный стадион, который никогда не пустовал. Все чем-то занимались, одни бегали, другие прыгали, третьи толкали ядро. Там целыми днями кипела бурная жизнь. Там я начал заниматься бегом.
Уже через несколько занятий мне выдали шиповки, старые, потертые, но это были настоящие шиповки. Я очень гордился ими. Дорожка на стадионе была гаревая. Сейчас спортсмены и не догадываются о существовании таких дорожек. Дорожку стадиона засыпали крошкой, поливали и укатывали. Однако она достаточно быстро разбивалась и превращалась в пыль. Вот по таким дорожкам мы и бегали. Поэтому обувь с длинными шипами была обязательна.
Прошло еще некоторое время. Мы приняли участие в соревнованиях по кроссу, бежали 1000 метров. Нам выдали совершенно новые шиповки и форму – трусы и майку с эмблемой «Нефтяник». Не помню, какое место мы заняли (вряд ли призовое), однако тренер нас похвалил, т.к. очень старались. Это, казалось бы, случайное увлечение растянулось на долгие годы и определило мою дальнейшую жизнь.
Я был застенчивым мальчиком, однако на дорожке преображался, там я боролся и побеждал. Конечно, я не стал выдающимся спортсменом, бегал на уровне кандидата в мастера, однако этого все же было достаточно, чтобы изменилась моя жизнь.
Что такое спорт, я понял сразу же после первых занятий. Однажды возвращался домой после тренировки. Путь проходил через парк, где обычно собирались дворовые хулиганы. Многих я знал, однако это ничего не значило, могли и побить, если не понравишься им. Они уже знали, что занимаюсь бегом, поэтому первый вопрос был: «Форму получил?» Я утвердительно кивнул. Этот вопрос означал, попал ли в команду? При желании в магазине можно было купить спортивную форму, но бесплатно получали лишь те, кто попадал в команду. Кроме того, при той всеобщей бедности получить бесплатно спортивные трусы и майку многое значило.
Прошло какое-то время. Я начал ездить на соревнования в другие города. Дворовые мальчишки об этом знали, и все время интересовались успехами. Однажды, возвращаясь домой после очередной тренировки, наткнулся на группу местных хулиганов, которые держали в страхе близлежащие дворы. Если, не дай бог, кто-то начинал ухаживать за девушкой из чужого двора, обязательно ловили и сильно били. За чужими девочками ухаживать не разрешалось.
Меня остановили и поинтересовались о моих успехах. Я рассказал, в каких соревнованиях участвовал, в какие города ездил, уже получил разряд. После этого старший сказал, если в поселке кто-то меня обидит, могу обращаться за помощью к нему. Так благодаря спорту я впервые получил большую награду, мог ухаживать за всеми девушками поселка и гулять с ними, где пожелаю. Как ни странно, после этого случая никто меня никогда не обижал, хотя с другими ребятами такое случалось очень часто.
Сейчас часто человека идентифицируют с его национальностью. Во времена моего детства все было совсем по-иному. Мы жили в пригороде Баку. В нашем дворе жили люди многих национальностей: русские, украинцы, белорусы, армяне, татары, лезгины, азербайджанцы и многие другие. В школе – то же самое. Рассматриваю школьные фотографии, кого только там нет.
В детстве мы с кем-то дружили, с кем-то дрались, кого-то дразнили. Однако даже при желании не могу вспомнить, чтобы все это было связано с национальностью человека. То же самое происходило и с взрослыми. Они гуляли, выпивали, дружили, но опять же не помню, чтобы какое-то событие (хорошее или плохое) идентифицировалось с национальностью. К нам часто приходил в гости дядя Курбан (азербайджанец), который хорошо играл на мандолине. Мы всегда были рады его приходу. В школе моими лучшими друзьями были татары, армяне, белорусы.
На каком языке мы говорили? На удобном, на котором говорили все. Дома мой школьный товарищ – татарин говорил на родном языке (в основном из-за того, что его бабушка приехала из деревни и плохо знала русский), а на улице – на русском. Когда мы приходили к нему домой, тоже использовали татарский язык. В детстве мы знали и могли пользоваться многими языками. Со временем, к сожалению, все забылось. Однако язык был средством общения, а не идентификацией национальности.
Когда немного подросли, мы встречались с симпатичными девочками, а девочки с хорошими мальчиками, но никто не спрашивал какой они национальности. Главное, чтобы девочка была стройная и симпатичная. Помню, одна из первых моих симпатий была татарочка. Когда начал активно заниматься спортом и ездил по соревнованиям, мне понравилась грузинка. Мы даже с ней вечерами гуляли. Правда идиллия быстро закончилась, ребята из ее команды строго предупредили меня, чтобы не подходил к ней.
И сейчас у меня никогда не возникает вопрос, связаны ли личные качества человека с его национальностью.
Я жил в Азербайджане, Баку. Это был самый интернациональный город страны. Все говорили на русском языке, даже азербайджанцы. Все вывески были на двух языках. Это только в деревнях местные жители использовали родной язык. Однако мне там жить почему-то не очень хотелось. Занимаясь спортом, мне удалось побывать во многих городах страны. Я приезжал в новый город, ходил по нему и мечтал, смогу ли в нем жить. Потом, засыпая, грезил тем или иным городом. Больше всего мне нравились Краснодар и Ставрополь. От них я был без ума. Климат там теплый, много солнца, фруктов. А вот северные города мне нравились значительно меньше, в основном из-за отсутствия солнца в зимнее время. Позже, когда учился в Москве, первые годы мне не хватало солнца, уже в январе, феврале я буквально заболевал из-за его отсутствия.
Как-то приехали в Ленинград на очередные соревнования. Город был настолько красивый, что казался музеем под открытым небом. Мы гуляли по Невскому, Дворцовой площади, а в голове свербела мысль, это не город, а музей. По этой мостовой когда-то ходили Пушкин, Лермонтов. На Дворцовой 9 января состоялось «кровавое воскресенье» (так были забиты мозги идеологией). В Ленинграде я и не мечтал жить. Разве можно жить в музее? Кроме того, удручали свинцовые облака. И откуда они только появлялись! Светит солнце, вдруг, откуда ни возьмись, появлялись тучи, и начинался дождь.
В Баку в те времена нравы и взаимоотношения между молодыми людьми были архаичные. Мы к ним привыкли. Приехали как-то в Ленинград, девицы сами чуть ли не вешались на шею. Это нас сильно удивляло. И другое. Тогда была мода подкрашивать щеки в красный цвет, чего в Баку никто не делал. Я был в ужасе, неужели все ленинградские девушки чахоточные. Наивные были молодые люди, до смешного.
Однажды нас привезли на соревнования в Москву. Мы ехали в автобусе из аэропорта Внуково, через центр в район ВДНХ. Я сидел возле окна, и мне почему-то показалось, что еду домой, настолько было уютно и приятно. Казалось, высотные дома я уже когда-то видел, и они были хорошо знакомы (хотя в Москве был первый раз). Тогда у меня и в мыслях не было, что могу стать жителем столицы.
Мне тогда казалось, что в Москве живут необыкновенные люди. Когда был совсем еще юным (3-4-й класс) к нам во двор приехал мальчик из Москвы. Его почему-то называли «московский». Не знаю, это его фамилия была или просто из-за того, что приехал из Москвы. Нам он казался не совсем обычным мальчиком, и мы часто ходили смотреть на него. Наверное, детские впечатления сильно засели в подсознании.
Даже когда обучался в МГУ, и тогда у меня не было в мыслях остаться в Москве. Я предполагал после окончания университета поехать работать в Геленджик, или Севастополь. Между этими двумя городами предполагался мой выбор. И опять же случайность, я стал жителем Москвы, как сейчас говорят «понаехали тут». Однако это произошло так давно, и «понаехавших» стало так много, что на их фоне могу причислить себя чуть ли не к коренным жителям столицы.
Я учился в МГУ в 1970-е годы. Каждую весну в конце апреля проводился общеуниверситетский кросс. Бежали 1000 м, 3 км, 5 км и 8 км. Больше всего желающих было бежать 1000 м. Забеги обычно начинались рано утром и заканчивались поздно вечером. Любой желающий мог принять участие в соревновании. Стартер набирал 10 человек, выстраивал и отправлял в путь. Судьи на финише фиксировали только время лидера и заносили его в протокол. А комментатор по громкой связи сообщал время победителя очередного забега. Желающих принять участие в кроссе было много, поэтому плотные шеренги стояли одна за другой. Выстрел стартера отправлял в путь одну шеренгу за другой, и так в течение всего дня.
В то время я был одним из лидеров университета в беге на 800 м (а это недалеко от 1000 м). Чтобы не создавать конкуренцию сильные университетские бегуны сами выбирали себе дистанцию, на которой и побеждали. 1000 м – это была моя дистанция, на которую никто не претендовал.
Утром, пораньше я вышел на старт, пробежал и, естественно, выиграл. Конкурентов у меня не было, да и смысла не было стараться, поэтому результат был не очень высокий. Я знал, что никто у меня не выиграет. Диктор называл имя очередного победителя забега и сравнивал его результат со временем лидера. Итак, в течение всего дня. Я пошел в общежитие, искупался, переоделся, вернулся на стадион. Вокруг меня собралась, как сейчас говорят «группа поддержки». Мы шутили и обсуждали результаты очередного забега. А диктор без устали называл мою фамилию.
Вдруг имя лидера сменилось. Кто-то пробежал дистанцию быстрее меня. В итоге появился новый лидер. Оказывается кто-то из ребят, который должен бежать 5 км, увидел, что мое время не очень высокое, решил сменить квалификацию. Что делать? Пришлось вернуться в общежитие, переодеться в спортивный костюм и пробежать еще раз (правилами это разрешалось). Лидер стал прежний, но с более высоким результатом. Народ бежал и бежал, поэтому «Почетную грамоту» победителя я получил только поздно вечером.
Сейчас студент измельчал (стал не тот, что был в наше время), таких массовых кроссов в университете уже давно не проводится.
Когда мы участвовали в соревнованиях, вокруг нас постоянно находились болельщики, которые поддерживали нас. Неважно, выиграл ты или нет, они всегда были рядом. Это была так называемая «группа поддержки», которым всегда можно отдать на хранение спортивный костюм, мази, притирки, или еще чего-то. При необходимости они делали нам массаж. Наверное, они находили в этом какое-то удовлетворение.
Прошло много лет. Многие из нас отрастили круглые животики, кто-то обзавелся лысиной, некоторые приобрели «солидность» в виде лишнего веса. Однако «боевые заслуги» никогда не забываются. Если удается встретиться с представителем «группы поддержки», он обязательно расскажет все подробности, все нюансы твоей былой славы, о которой ты уже ничего не помнишь.
Мой приятель всегда рассказывал, как мы с ним выиграли университетскую эстафету. Особенно он любил предаваться воспоминаниями во время банкета, посвященного очередной защите диссертации. Рассказывал он эту эстафету в красках, со всеми подробностями, как будто она произошла буквально вчера, а не четыре десятка лет назад. Присутствующие слышали эту историю по много раз, но не перебивали его. Наверное, каждый предавался воспоминаниями о времени, когда и они были «рысаками».
Однажды ко мне на работу пришел человек (толстенький и кругленький) и стал утверждать, что мы с ним хорошо знакомы. Я смотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых не было даже проблеска памяти о тех временах. Я ничего не помнил. Тогда он начал рассказывать, как я постоянно угощал его яичницей с помидорами во времена моей жизни в общаге. Это тоже не подействовало на меня. Затем он стал рассказывать, как я бегал, притом в таких подробностях, о которых я уже давно забыл. Оказалось, это был один из представителей «группы поддержки».
В студенческие годы я жил в общежитии Главного здания МГУ. Нас в комнате обитало три человека. Было поздно и мы уже собирались ложиться спать. Вдруг раздался стук в дверь. Перед нами стоял пожилой (как нам тогда показалось) и совершенно незнакомый человек.
– Ребята, разрешите переночевать у вас – раздался его неуверенный голос.
– Кто вы такой, и почему вам нужно переночевать именно у нас в комнате, а не где-то в другом месте – опешили мы.
– Я приехал в командировку в Москву, мест в гостинице нет, поэтому решил попросить приют у коллег в МГУ. А в этой комнате я жил 20 лет назад. Поэтому я и перед вами – услышали его наивный рассказ.
Пришлось потесниться. Утром, когда мы проснулись, нашего постояльца уже не было. На столе лежала записка: «Спасибо, коллеги, за приют!»
Садчиков Анатолий Павлович,
выпускник биологического факультета МГУ, доктор биологических наук, профессор МГУ, вице-президент Московского общества испытателей природы
(aquaecotox@yandex.ru https://www.moip.msu.ru)
Окончание следует.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.