Легенда о Бараке – VIII

(по материалам книги Ури Мильштейна, редакция и перевод с иврита Алекса Тарна)

Продолжение. Начало.

4. Война Судного дня

В мае 1973 года, передав Гиоре Зореа командование над Сайерет Маткаль, Барак провел беседу с начальником Генштаба о своей будущей карьере. Вряд ли какой-нибудь другой подполковник когда-либо удостаивался подобной чести. Давид Элазар (Дадо) предложил ему маршрут быстрого продвижения, включавший авторитетный курс штабных командиров американского корпуса морских пехотинцев; затем предполагалось, что Барак получит штабную должность в АМАНе (военной разведке) в ранге полковника.

Однако Барак отказался и попросил назначить его после окончания курса командиром 14-ой бронетанковой бригады, хотя располагал к тому времени лишь минимальным танковым опытом (отучился на курсе командиров танковых рот). Несмотря на то, что к тому времени Элазар уже отличился странными решениями (к которым следует отнести назначение Шмуэля (Гонена) Городиша командующим Южным военным округом), просьба Барака показалась ему чрезмерной, и он отказал. В ответ Барак заявил, что тогда он не заинтересован в курсе морской пехоты и просит взамен послать его в престижный американский университет для обучения системному анализу на уровне второй степени.

Дадо выразил удивление: в ЦАХАЛе тогда было не принято посылать офицеров на обучение в гражданских университетах за границей. Но Барак настаивал на своем, и Элазар обещал проверить эту возможность. В Генштабе просьба была встречена в штыки, особенно противился армейский отдел кадров. Однако Дадо надавил на подчиненных, и Барак получил желаемое.

Йоси Цин: «Однажды я встретил Барака в Генштабе, и мы решили вернуться в подразделение вместе. Случилось так, что мимо проходил Дадо. Он остановился и сказал:

«Ну что, Эхуд, ты едешь на учебу…»

Эхуд ответил: «Да, но по возвращении я хочу получить бригаду».

Дадо изумился: «Эхуд, что с тобой? Сейчас ты едешь учиться. Когда вернешься, поговорим. И вообще, до бригады есть еще батальон. Не стоит прыгать так быстро. Притормози».

Эхуд сказал: «Но я проведу там целых два года!»

«Вот именно, – сказал Дадо. – Два года учебы на вторую степень в Америке. Не каждый такое получает».

«Хорошо, – заключил Барак, – но ты обо мне позаботишься».

«Ни о чем я не буду заботиться! – рассердился Дадо. – Вернешься, поговорим».

В те же дни Барак вел пространные беседы о своем будущем с заместителем начальника Генштаба генералом Исраэлем Талем и с главой АМАНа генералом Эли Зеирой. Оба намекнули ему, что министр обороны Моше Даян видит в нем будущего начальника Генштаба и что по возвращении Барак получит от него многообещающее назначение. Похожие слова Барак услышал и в Вашингтоне от тогдашнего военного атташе генерала Моты Гура.

Прошло несколько месяцев, и в октябре 1973 года Давид Элазар и его Генштаб, включая Таля и Зеиру, предстали во всей своей красе. По итогам расследования Комиссии Аграната (назначенной по итогам просчетов, связанных с Войной Судного дня – АТ), Элазар и Зеира были отстранены от своих должностей; Таль, один из тех, кто нес прямую ответственность за провал, с позором ушел в отставку после шумной ссоры со своим патроном Моше Даяном. Мота Гур был срочно вызван из Вашингтона на должность начальника Генштаба.

Но это всё произошло потом, а в августе Барак прибыл в США вместе с женой и дочерью для обучения в Стэнфордском университете. Известие о начале войны он получил по телефону, от приятеля. Переговорив с Мотой Гуром, он с первым же самолетом вылетел в Израиль. Тем же рейсом летели около четырехсот других израильтян, включая Беньямина Нетаниягу: все они были отобраны военным атташе из тысяч претендентов, которые устремились в аэропорт JFK, чтобы принять участие в войне.

7 октября Барак приземлился в Лоде. Его встречал бывший подчиненный по Сайерет Маткаль Узи Даян, племянник министра обороны. Прямо из аэропорта они отправились в «Бор» (Яму), на командный пункт Генштаба в тель-авивской Кирие. По словам Барака, он сразу встретился с Дадо:

«Я сказал ему, что готов ко всему, и он ответил: «Принимай командование над танковым батальоном на юге, езжай к Ципори».

Бригадный генерал Мордехай Ципори с началом войны был назначен командующим бронетанковыми частями и отвечал за расстановку командиров и организацию подкреплений сражающимся частям. У него есть совсем другая версия:

«Я сидел в Яме и занимался формированием двух батальонов, один на Голаны и другой на Синай. Эхуд Барак зашел ко мне поплакаться. Я знал его прежде – он проходил у меня курс. Он стоял в моем кабинете и жаловался на судьбу. Мимо проходил Дадо. Я сказал ему: «Дай мне Эхуда, я сделаю из него комбата».

Дадо ответил: «Он твой!»

Я тут же назначил Барака комбатом и отправил его на базу в Джулис, где Иегуда Гавиш формировал отправляемые на фронт части.

Ури Мильштейн (спрашивает у Ципори):

«В биографии Барака, опубликованной в 1998 году, он рассказывает, что прямо из аэропорта приехал в Яму, подошел к Дадо и спросил: «Где самое важное место, где я мог бы понадобиться?» И якобы Дадо ответил: «Повсюду, но мне кажется, что сейчас важнее всего усилить танковые части. Иди к Ципори…» Ясно, что биографы получили эту информацию не от Давида Элазара, который давно уже умер, а от самого Барака. Ты утверждаешь, что Барак лжет?»

Ципори (со смехом):

«Конечно, все было не так. Короче говоря, это я его назначил. Он ни словом не перекинулся с Дадо. Я знаю, в книге Амирама Азова «Переправа» рассказывается, будто Эхуд был назначен самим начальником Генштаба. Но я говорю тебе: это вранье!»

Батальон Барака был сформирован два дня спустя в Джулисе (большая армейская бронетанковая база между Кирьят-Малахи и Ашкелоном – АТ). В его состав, в частности, вошли бойцы, которые своим ходом и по собственной инициативе прибыли в танковую школу и попросили отправить их на фронт. Одним из них был командир танка Михаэль Ахи-Амос-Гершкович, который не попал ни в одну из частей из-за инвалидности. Он узнал, что в мастерских Джулиса есть не вполне пригодные танки, которые в спешном порядке приводятся в относительную боеготовность. Михаэль сразу отправился туда и по дороге встретил еще двух танкистов. Эта троица обнаружила дюжину танков Паттон (американский танк M-60, называемый в ЦАХАЛе «Магах» – АТ), которые должны были быть готовы назавтра.

Михаэль: «Слух о том, что на складе есть исправные Магахи, разнесся по всему Джулису, и десятки «безлошадных» танкистов устремились к мастерской, дабы усыновить какой-нибудь танк. Назавтра, в среду 10 октября в шесть утра в мастерскую пришел низенький подполковник в новеньком танкистском комбинезоне и с пистолетом на правом бедре. На вид ему было лет тридцать. Он попросил, чтобы все собрались перед одним из танков, и сказал, что его зовут Эхуд, и что ему поручено сегодня же организовать подразделение, которое спустится в Синай, чтобы помочь тем, кто сражается там с египтянами».

Моше Сукеник-Иври, ныне генерал запаса, демобилизовался в конце 1970-го в ранге лейтенанта. Во время Войны на истощение он был заместителем командира роты и офицером-оперативником в батальоне Йоси Пеледа. В 1973 он собирался на пару с приятелем совершить кругосветное путешествие. Война застала ребят в Лондоне. После трехдневной осады билетных касс они прилетели в Лод, и прямо из аэропорта Моше был направлен вместе с другими танкистами в Джулис:

«Я приехал в Джулис ночью. Тысячи солдат спали прямо на земле, на газонах. В офисе сидели две секретарши. Я назвался командиром роты, хотя никогда не командовал ротой. Нам сказали сесть на газон и ждать когда вызовут. Через несколько часов мне сказали, что сейчас формируется батальон, что я должен присоединиться и что комбатом там Эхуд Барак. Я не знал, кто это. В полдень мы встретились в офисе командира базы. Барак сказал, что завтра утром приедут тягачи, и мы спустимся в Синай. Что на площадке у артиллеристов есть шесть полностью укомплектованных танков, они и составят ядро роты, а остальное зависит от меня – всё, что сам успею организовать. Тогда я вышел на газон к ребятам и крикнул: те, кто хотят присоединиться к танковому батальону и смогут добыть танк, пусть подъезжают к артиллеристам, чтобы присоединиться к роте».

Ури Динур был командиром разведвзвода во время Шестидневной войны, а затем перешел в танкисты. Когда началась Война Судного дня, он был за границей, но сразу вернулся домой:

«Я приехал на базу Сде-Тайман возле Беер-Шевы. Там уже не было ни одного танка, и меня послали в Джулис добывать танки. Там я нашел несколько машин для обучения механиков, с разобранными двигателями. Их кое-как привели в готовность, но с массой дефектов. Я встретил Переца Кореша, своего бывшего комроты. Вдвоем мы набрали людей, никого из них мы до того не знали. Комбата Эхуда Барака мы повстречали только в Рафидим (база ЦАХАЛа на Синае – АТ). До этого никто не проводил с нами инструктаж, никто не ставил задач».

Младший лейтенант Яир Шило демобилизовался годом раньше и поступил в Технион. Его еще не определили ни в какое подразделение. С началом войны Шило приехал на попутках к своему другу Изи Леви в Реховот; там они сели на мотоцикл и отправились в Эль-Ариш. Оставив мотоцикл в армейском буфете, они на попутках поехали к фронту и к утру добрались до базы Блюза, в северном секторе Суэцкого канала.

Шило: «Там была жуткая суматоха. Где-то валялись 81-миллиметровые минометы, и мы попробовали организовать минометный взвод. Только вот никто не мог нам толком объяснить, куда стрелять и надо ли стрелять вообще. Связь не работала. Мы поняли, что ничем там не поможем и что надо искать нормально организованное подразделение. Поэтому мы решили вернуться и под утро приехали в Джулис. Там мы с другом расстались. Я нашел три бронетранспортера и три старых британских тягача времен Второй мировой войны.

В людях недостатка не было, все мечтали попасть на фронт. Говорили, что нужно спасать наших из осажденных укреплений, и я решил собрать команду на бронемашинах с фельдшерами и возможностью вывозить из-под огня раненых.

Я бродил по огромной базе и собирал людей по одному, по два. Нашел двух студентов-медиков и еще одного археолога, который прилетел воевать из Италии. Нашел снайперов со всем их оборудованием и фельдшеров из медицинского батальона. Какой-то старший офицер приметил мою активность и прислал мне доктора Одеда Бен-Дрора, который потом погиб на Китайской ферме. Одед оказался не только толковым врачом, но и весьма энергичным и приятным парнем.

Назавтра, 9 октября, в Джулис прибыли джипы прославленной Сайерет Маткаль во главе с подполковником Эхудом Бараком. Все тогда считали их суперменами, способными на любой подвиг. Типа, никакая война им нипочем. Нас придали батальону Эхуда Барака для выполнения особых заданий. Барак решил, что три моих бронемашины будут подчиняться непосредственно ему. Он назвал нас «9-е звено». На следующий день мы самостоятельно спустились в Синай: три бронемашины на тягачах и личный состав в автобусе. Барак догнал нас уже в Рафидим».

Стрелок-танкист Иегуда Гивон из роты Переца Кореша свидетельствует, что Барак хотел, чтобы батальон назывался «подразделение 100», потому что код 100 во время войны означал принадлежность к Генштабу. В истории ЦАХАЛа это единственный случай, когда командир сам присвоил своей части номерной знак. Помимо этого, Барак выстроил смешанное подразделение, частично состоявшее из танков, а частично – из бойцов спецназа Сайерет Маткаль.

Согласно отчету Барака, 10 октября сформированный с нуля батальон спустился из Джулиса в Синай. Барак определил задачи подразделения как «авангард командования». Батальон был составлен из четырех рот: 27 танков Паттон, поделенных между двумя бронетанковыми ротами, рота бронепехоты на шести бронетранспортерах и трех бронемашинах специального назначения и разведрота на шести джипах с четырьмя «толарами» (безоткатными пушками, закрепленными на джипах для борьбы с танками – АТ), укомплектованная спецназовцами из Сайерет Маткаль.

«В дальнейшем, – отмечает Барак в своем докладе, – разведрота была расформирована по требованию Сайерет Маткаль».

Как видно, смешанное формирование батальона диктовалось чистым самоуправством его командира, которое было исправлено, едва лишь начальство обратило на это внимание. Однако поведение Барака (самовольно присвоенный номер подразделения, самовольно определенная задача, самовольно определенный состав батальона) свидетельствовали о его далеко идущих амбициях.

Вот только голова командующего фронтом генерала Шмуэля Городиша была занята в тот момент вопросами, которые были весьма далеки от устремлений восходящей звезды Генштаба. После поражения в контратаке 8 октября Городиша постепенно лишался полномочий, пока его не отстранили совсем. Не найдя для Барака самостоятельной задачи, генерал передал его батальон в распоряжение своему брату Йоэлю, который командовал в тот момент 274-ой бригадой Тиранов (Тиранами в ЦАХАЛе именовались трофейные советские танки Т-54 и Т-55, захваченные во время Шестидневной войны и усовершенствованные посредством замены двигателей и пушек – АТ).

Рассказывает бригадный генерал в отставке Йоэль Городиш:

«Моя бригада была развернута в центральном секторе, прямо напротив египтян. Прибыл батальон Барака, составленный из разношерстных людей, неподготовленных и не прошедших ни одной совместной тренировки. Я боялся, что они станут стрелять по моим танкам: как раз до этого батальон Амира Яффе подбил мой танк, приняв его за египетский. Поэтому я предпочел оставить Барака в тылу».

В результате, батальон с громким названием «подразделение 100» в течение двух дней патрулировал тыловую дорогу в 10 км от Канала и в 5 км от ближайшего египетского солдата. Говорит заместитель комбата капитан Нахум Гат: «Из Рафидим мы продвинулись к поперечному шоссе и в течение двух дней болтались с юга на север и с севера на юг между Тасой и Митле. Просто несколько дней болтались по шоссе, не делая ничего».

Свидетельствует камбац (офицер-оперативник) батальона Яаков Кедми (Яша Казаков): «Батальон предназначался для выполнения специальных поручений Южного командования. Но в Синае нас поставили на охрану тыловой поперечной дороги. Эхуд смеялся: «Они сделали из нас поперечный батальон!» Нас не придали никакой бригаде, не возложили никакого задания. Они просто не знали, что с нами делать. Мы ни в чем не участвовали».

В своей книге Кедми написал:

«У командования были большие планы относительно нашего батальона, частью очень дерзкие, на грани невозможного – по-видимому, благодаря личности нашего комбата, бывшего командира Сайерет Маткаль, а также благодаря составу подразделения. Например, взвешивалась возможность использовать батальон в прорыве к укреплению Мезах (самое южное из укрепленных пунктов линии Бар-Лева, расположенное на узкой косе напротив города Суэц. Защитники Мезаха сдались египтянам 13 октября – АТ), или в десанте на порт Адабия на египетском берегу Канала. Это планировалось, но так и не было осуществлено».

Барак и в самом деле пытался убедить братьев Городиш поручить ему какое-нибудь дело спецназовского характера. В его биографии написано:

«Городиш, который знал Барака по предыдущим операциям, хотел, чтобы тот оставил свой батальон и принял командование над Тиранами – трофейными советскими танками. Тогда он мог бы под видом египетской части пройти к Горькому озеру и к берегу Канала и уничтожить там вражеские танки. Эхуд попросил аэрофотосъемку района предполагаемых действий. В штабе сказали, что у них нет того, что он требует.

Барак удивился: «Как можно выходить на такую операцию без аэрофотосъемки?»

Тогда штабная разведка пересмотрела свой ответ и сказала, что может предоставить аэрофотосъемку, но лишь через несколько часов. Идея Городиша выглядела недостаточно продуманной. Эхуд встретился с заместителем комбата Ави Романо, и они вместе проверили предлагаемый план. Оба пришли к заключению, что потребуются как минимум сутки, чтобы подготовиться – покрасить машины и организоваться. Городишу не понравились сомнения молодого командира. Хаим Бар-Лев, который в то время был прислан стабилизировать работу Южного командования, услышал обрывок разговора и спросил, что такого особенного сказал молодой человек. Городиш объяснил. «Парень прав, – сказал Бар-Лев командующему фронтом. – Это план, который может погубить нас».

Городиш отказался от плана, и Барак вернулся в свой батальон».

Согласно этому описанию, Шмуэль Городиш предстает легкомысленным, а Барак – вдумчивым и тщательно планирующим офицером. Но это очень далеко от правды. Если верить биографии Барака, Городиш впервые представил свой план 10 октября, когда батальон еще спускался из Джулиса в Рафидим. Затем прошли еще два дня, пока в бригаде Тиранов решали, что делать с новоприбывшими. По-видимому, Барак сам ухватился за задание, которое могло избавить его от прозябания на тыловом шоссе.

Говорит Исраэль Оренштейн, командир танкового взвода в «подразделении 100»:

«Как-то Барак уехал из батальона. Впоследствии я узнал, что ему было приказано организовать команду трофейных Т-55 и посеять панику в тылу египетских войск. Хотели поручить это именно ему, как бывшему маткалисту».

Йоэль Городиш принимал участие в беседе Барака с командующим, генералом Шмуэлем Городишем. По его словам, описание, данное в книге «Солдат №1», включая спор между генералом и подполковником, абсолютно не соответствует действительности.

Михаэль Калай был камбацем батальона Тиранов, который должен был выделить танковую роту для участия в операции. По его словам, им «…были приданы люди из Сайерет Маткаль на джипах с «толарами». Командовать операцией назначили лучшего комроты в бригаде Йоси Коэна, который был отличным командиром и замечательной личностью. Он просил меня как камбаца назначить на операцию личный состав его роты и дать им лучшие танки, какие только найдутся в батальоне, потому что наши танки были в довольно плачевном состоянии. Из-за того, что один из взводных погиб, он просил меня заменить его на время операции. Я согласился. Мне вообще непонятно, откуда вдруг возник Эхуд Барак!»

Йоси Коэн: «Однажды к вечеру, за день до того, как мы должны были выходить на операцию, к нам прибыл Эхуд Барак. Он привез с собой несколько людей из своего батальона, и мы должны были за несколько часов превратить их в танкистов. В тот же вечер Барак, командир бригады Йоэль Городиш и другие изучали аэрофотосъемку дорог и целей. Одновременно несколько человек красили танки, чтобы сделать их похожими на египетские. Но утром нас известили, что операция отменяется».

Позже выяснилось, что танки были закамуфлированы под египетские машины времен Шестидневной войны, в то время как в Войну Судного дня египтяне применяли совсем другие цвета. Так или иначе, согласно послевоенному отчету Барака, 13 октября его батальон был переведен из бригады Тиранов в бригаду танковой школы (бригада 460), которой командовал полковник Габи Амир.

«17 октября, – написал Барак, – мы вошли на Китайскую ферму».

(продолжение следует)