Борис Гулько | Загадка умирания и тайна жизни

Придя в этот мир, мы узнаём его всеобщий закон: всё рождённое развивается, потом стареет, угасает и умирает. Ну хорошо – почти всё.

Два момента связывают этот мир с иным – приходы и уходы, рождения и смерти. Наш маленький сын злил меня, повторяя вопрос: «Зачем вы родили меня? Я же вас не просил». Я не понимал: он, похоже, знал что-то неведомое мне. Загадочная тема: имеющиеся у многих детей смутные воспоминания о чём-то.

Не менее мистичен уход из этого мира. Его загадка мучила Лермонтова, написавшего две поэмы: «Ангел смерти» и «Азраил» (второе – во многих религиях имя первого), повесть «Фаталист» – о предопределённости дня смерти, да и в жизни делавшего всё, чтобы приблизить для себя знакомство с разгадкой тайны.

Давно замечено особое выражение, появляющееся на лице человека в день его ухода. Его называют «маской Гиппократа». Я наблюдал её дважды. С инструктором шахматного клуба МГУ я был знаком слабо, лишь здоровался с ним. Куда лучше знал шамеса синагоги, в которой молился по утрам, крупного еврея из Словакии, прошедшего через концлагеря. Оба в свой последний день почему-то хотели особо попрощаться со мной. Я навсегда запомнил отсвет потустороннего мира на их лицах. То, что это было прощание навсегда, я узнавал на следующий день – они умерли ночью.

Умирают не только люди, но и общества. Так сложилось, что первые свои 39 лет жизни я провёл в угасавшем СССР, следующие 33 года – во входящих в кризис США, а последние полтора года живу в молодом, моложе меня, Израиле. Есть что сопоставить – знаки увядания и молодости обществ.

[adinserter block=”7″][adinserter block=”8″]Лицом общества является его культура; умирает она – угасает общество. Осталась ярко прорисованная великими мастерами маска Гиппократа Российской империи, начавшей 20-й век двумя бездарными войнами – японской и мировой, и тремя революциями, и умершей насильственной смертью.

О приближающемся умирании – последняя пьеса крупнейшего русского писателя той поры Антона Чехова «Вишнёвый сад», написанная в 1903 году. Россия – «вишнёвый сад» – обречена на вырубку. Её заменит – или новая капиталистическая страна купца Лопахина, покупающего сад, или утопия студента-социалиста Трофимова, увозящего в неведомое будущее дочь старой владелицы сада. В запертой усадьбе остаётся забытым слуга Фирс, как напоминание об обречённом народе.

«Вишнёвый сад» сурово критиковал другой классик того времени Иван Бунин, казалось бы, не согласный с диагнозом доктора Чехова. Но сам открыл 20-й век рассказом «Антоновские яблоки» с многозначительным подзаголовком «Картины из книги „Эпитафии“», точно отражавшим настроение рассказа. Это произведение 1900 года заранее оплакивало уже обречённую страну. А Максим Горький песней о Буревестнике наоборот – почему-то приветствовал её приближающуюся гибель. Чувствовал её и Маяковский, как зафиксировал в своей лучшей поэме «Облако в штанах»:

Я,
обсмеянный у сегодняшнего племени,
как длинный
скабрезный анекдот,
вижу идущего через горы времени,
которого не видит никто.

Где глаз людей обрывается куцый,
главой голодных орд,
в терновом венце революций
грядет шестнадцатый год.
Блок, как положено символисту, был туманнее:
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь – стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
Наш путь – степной, наш путь – в тоске безбрежной –
В твоей тоске, о, Русь!
И даже мглы – ночной и зарубежной –
Я не боюсь.

Зарубежную мглу Блок не узрел – он умер в своей стране, вместе с ней. В его последнем стихе – «Пушкинскому Дому», написанному в 1921 году – прощание поэта с умирающей культурой умирающей страны.

Пушкин! Тайную свободу
Пели мы вослед тебе!
Дай нам руку в непогоду,
Помоги в немой борьбе!
…
Вот зачем, в часы заката
Уходя в ночную тьму,
С белой площади Сената
Тихо кланяюсь ему.

Предсмертное фото сорокалетнего Блока сгодилось бы на маску Гиппократа его страны.

Ублюдок, созданный переворотом 1917 года, был обществом смерти. Революционеры пели:

Смело мы в бой пойдём
За власть Советов
И как один умрём
В борьбе за это.

В детстве я недоумевал, слыша это: какой смысл в борьбе, если в ней все умрут?

[adinserter block=”10″][adinserter block=”11″]Литература новой страны была о смерти: «Как закалялась сталь» Островского, «Разгром» Фадеева, «По ту сторону» Кина. Лучшие поэты страны Есенин, Маяковский, Цветаева поняли дух времени буквально и убили себя сами. А упрямо не шедшие ему навстречу Мандельштам погиб в ГУЛАГе, Пастернак был затравлен властью («Пастернак хуже свиньи» – сообщила она народу). 70 лет власть изводила культуру страны, сначала убивая её носителей (Гумилёва, Пильняка, Бабеля, Мейерхольда, других), потом, обессилев, выталкивая их заграницу (Солженицын, Бродский, Галич, Аксёнов, Тарковский, Любимов, Ростропович и т.д.). Наконец власть очистила страну от лучших носителей её культуры … и умерла сама. Если старую Россию крупные писатели оплакали: Набоков в «Даре» и в «Других берегах», Булгаков в «Белой гвардии», то не оказалось плакальщика по СССР.

А останется СССР в истории в большой степени в произведениях сатириков: его довоенный период в рассказах Зощенко, книгах об Остапе Бендере Ильфа и Петрова, повестях Булгакова «Собачье сердце», «Роковые яйца» и в московской части «Мастера и Маргариты», а послевоенное угасанье в повестях и сказании о солдате Иване Чонкине Войновича, в богатом фольклоре политических анекдотов. Недавно был похоронен на Новодевичьем кладбище с вполне заслуженными им воинскими почестями завершивший эпоху СССР его последний великий сатирик Жванецкий. Ироничная улыбка-ухмылка Жванецкого достойна остаться маской Гиппократа усопшего СССР.

США – страна гротесков. Дожди в них легко переходят в ураганы, смывающие целые города, сильный ветер – в торнадо, сдувающие посёлки. Оплодотворённая мощным десантом эмигрантов из Европы периода МВ 2 Америка второй половины 20-го века дала могучие всходы во многих областях науки и культуры. Писатели Хемингуэй, Фитцджеральд, Фолкнер, Стейнбек, Апдайк, череда еврейских писателей Америки – Сэлинджер, Башевис Зингер, Беллоу, Маламед, Азимов, Рот, Вук стали явлением мировой культуры. Мир слушал и танцевал всякие рок-н-ролы и твисты, как в Америке, смотрел американские фильмы. Образцом политической жизни для мира стала американская демократия с её Конституцией, свободой слова и прессы, верховенством закона.

И вот в период после 2008 года, с приходом в Белый Дом Обамы, за короткий промежуток времени американская культура исчезла, растворилась в воздухе. Американизм – иудео-христианскую идеологию и традиционную мораль сменили идеология неомарксизма и мораль постмодернизма. В последние годы в стране объявились реалии тоталитаризма из 20-го века: от китайской Культурной революции – вставание на колено в знак унижения, усиленное мытьём презренными белокожими ног новых гегемонов; от Третьего рейха – расовые теории – в США они называются «критическая теория рас», а также учение о грехе «привилегии белых». Террор штурмовых отрядов нацистов отразился в США погромами банд BLM и Антифы. Здешняя «Хрустальная ночь» разразилась после смерти в больнице, очевидно, от передозировки наркотиков, чёрного великана Флойда – рецидивиста и наркомана, задержанного полицией за фальшивомонетничество. Громили и жгли, правда, не только бизнесы евреев, как в Германии, но всё, что представляет традиционную Америку. Позже в одном из университетов установили, как знак смены культур, «стипендию Джорджа Флойда». Интересно, что из подвигов героя нужно повторить, чтобы заслужить её?

[adinserter block=”13″][adinserter block=”16″]Тема «Хрустальной ночи» возникла недавно и по поводу превращения американской медиа, по рецепту Ленина, из поставщика информации в «коллективного пропагандиста». Самая яркая журналистка CNN Кристиан Аманпур некогда в одиночку победила в боснийской войне сербов – её репортажи с той войны, полные симпатии к мусульманам были, хоть и лживы, весьма эффективны, и подвигли президента Клинтона разбомбить сербское ополчение. Сейчас, в годовщину террора «Хрустальной ночи», Аманпур уподобила тому преступлению президентство Трампа. Два израильских министерства: иностранных дел и по связям с диаспорой, заявили CNN протест за такое надругательство над памятью жертв Холокоста.

Наконец, из репрессивной практики СССР Америка присвоила себе «культуру отмены», по которой «отменяются» люди, не принявшие новую господствующую идеологию. Попавшие в чёрный список исключаются из профессиональной и общественной жизни. Это относится и к деятелям культуры и общественной жизни, творившим в прошлом, даже сто и более лет назад. Графический образ «отмены» людей в США – разрушение их памятников.

Недавно оказалась в списке людей, подлежавших «отмене», последняя англоязычная писательница с мировым именем: создательница эпоса о Гарри Поттере англичанка Джоан Роулинг. Она возразила против уничтожения понятия «пол»: «Когда вы открываете двери ванных комнат и раздевалок для любого мужчины, который верит или чувствует, что он женщина … то вы открываете двери вообще для всех мужчин, которые хотят войти внутрь». Кроме того, Роулинг заметила, что замена слова «женщина» омерзительным «менструирующий человек» для многих унизительна. Роулинг приобрела загадочный ярлык «транс-отвергающая радикальная феминистка».

Эти и другие образцы новой культуры выглядят дико и, кажется, должны бы скоро исчезнуть. Но эту культуру приняла как обязательную образовательная система США от яслей до академии, и любой человек в системе образования или в корпоративном мире, отвергающий её, подлежит «отмене» и выбрасывается из осмысленной жизни. Значительное большинство молодёжи, прошедшей индоктринацию американским образованием, впитало эту культуру умирания Америки.

[adinserter block=”14″][adinserter block=”17″]Гарвардский профессор Рут Вайс годы назад заметила, что показателем здоровья демократической нации является её отношение к евреям. Рост антисемитизма в Америке свидетельствует о настигшей её общественные институты и ценности порче. Колледжи и университеты США, их Демократическая партия враждебны Израилю. Нелегко произраильскому студенту пребывать в университетском кампусе. Одна из популярных целей агрессии БЛМ и Антифы – синагоги и еврейские бизнесы.

В начале эссе я замялся, допустив, что умирает не всё. Конечно, вечен антисемитизм, но это потому, что вечны евреи. Покидавшие умиравшую Российскую империю, они в Земле Израиля воплотили в жизнь сионистский проект; вырвавшиеся из хиревшего СССР способствовали расцвету Израиля. Поэтому сейчас американские евреи, желающие спасти своих детей от индоктринации американской образовательной системой, имеют возможность присоединиться к своему вечно молодому народу с его вечными ценностями в возрождённом Израиле.

Двухтомник «Поиски смыслов». 136 избранных эссе, написанных с 2015 по 2019 годы.
$30 в США, 100 шекелей в Израиле. Е-мейл для заказа: gmgulko@gmail.com
По этому же е-мейлу можно заказать и другие книги Бориса Гулько.