Взгляд из США: преемник Пан Ги Муна

Кто возглавит ООН? У кого хватит смелости провести реформы в организации, которой сейчас едва удается соответствовать уровню новых вызовов, стоящих перед нашей планетой.

Нью-Йорк.

Во время Генеральной Ассамблеи ООН и подготовки к 70-летнему юбилею почтенной организации мне довелось повстречаться с тремя людьми.

Жаном-Мари Геенно (Jean-Marie Guéhenno), моим одноклассником из Лицея Людовика Великого и Высшей нормальной школы, который с 2000 по 2008 год был заместителем генсекретаря по миротворческим операциям, и в силу неписанного правила (она запрещает постоянным членам Совбеза возглавить организацию) не может претендовать на кресло Пан Ги Муна.

Сербским демократом Вуком Еремичем (Vuk Jeremić), который с самого начала был против Милошевича, стал самым молодым министром иностранных дел страны на момент независимости Косова, а в прошлом году был в высшей степени честным председателем Генеральной ассамблеи. Этот энергичный и приятный человек, глава одной из лучших геополитических экспертных групп, как раз-таки претендует на пост генсека и имеет тем более весомые шансы на успех, что новый глава организации должен быть уроженцем Восточной Европы (еще одно неписаное правило).

Наконец, болгаркой Кристалиной Георгиевой, бывшим президентом Всемирного банка и нынешним европейским комиссаром по международному сотрудничеству. Была ли она в 1991 году в софийском Доме писателей, где меня встретили несколько представителей партии диссидентов, которая вышла из подполья и взяла в руки власть? В любом случае, мы говорили о Желю Желеве, который стал первым президентом новой Болгарии и скончался в январе этого года. О поэтессе и основательнице демократического клуба Благе Димитрове, о которой у меня до сих пор остались теплые воспоминания. Кристалина – тоже кандидат в генсеки. И, насколько я понимаю, у нее были бы ощутимые шансы на победу, если бы ей не приходилось соперничать с другой болгаркой, нынешним президентом ЮНЕСКО Ириной Боковой, которую мы с Клодом Ланцманом (Claude Lanzmann) и Эли Вейзелем (Elie Wiesel) всячески поддержали, когда нужно было перекрыть путь египетскому кандидату Фаруку Хосни (который заявил, что готов своими руками сжечь все «еврейские книги», которые еще остались в Александрийской библиотеке).

На этот раз перед нами стоит еще более серьезный вопрос.

ООН представляет собой ядро системы коллективной безопасности, которая сейчас отнюдь не на высоте встающих перед миром вызовов. И поэтому выбор лидера организации важен как никогда.

У кого хватит отваги провести ее реформы?

Кто проявит достаточно решительности и воображения, чтобы привести ее в соответствие с миром, который уже не тот, что был в 1945 году, во время холодной войны или после 11 сентября?

Кто из нынешних или новых кандидатов сможет нащупать формулу, которая позволит перенести в центр ооновской машины такие державы, как Германия, Индия, Бразилия и Япония?

А что насчет права вето?

Разве нормально, что одна-единственная страна, Россия, всячески злоупотребляет им для продления лицензии Башара Асада на убийства, при том, что тот уже погубил 250 000 человек, сделал миллионы беженцами и позволил обогатиться ИГ?

Что будет с правом на вмешательство, которое на ооновском языке называется ответственностью по защите и представляет собой одно из немногих настоящих достижений международного права за последние десятилетия (тем более, что определенные силы, причем не из последних, пытаются мягко его перечеркнуть)?

А миротворческие силы? Сохранится ли правило добровольного участия государств, которое, по факту, облагает самые бедные страны кровавой податью, но никак не способствует повышению эффективности самого контингента? И почему бы не вернуться к старому французскому предложению времен Лиги наций, которое касается формирования у ООН достойных называться таковыми собственных вооруженных сил?

В разговоре с одним из моих собеседников я вернулся к моему старому предложению о том, чтобы поступать с преступными и кровавыми государствами так же, как поступают в обществе с рецидивистами — лишают их гражданских прав. Почему бы не лишить эти государства права голоса, пока там не сменится режим? Разве можно (если даже взять самые последние примеры вроде Руанды с ее геноцидом, Сьерра-Леоне, устроившей войну на уничтожение против мирного населения, Афганистана с талибами и Камбоджи с красными кхмерами) позволять им и дальше выступать с самой престижной в мире трибуны?

И я даже не говорю о другом скандале, который уже не раз обсуждался на этих страницах. Речь идет о назначении представителей бандитских государств в Совет по правам человека или даже его руководящие структуры, как это случилось в июне с Саудовской Аравией. Аравийцу поручили набор экспертов, который будут заниматься рассмотрением ситуации с правами человека по всему миру? Это при том, что в Эр-Рияде 21-летнему «оппозиционеру» Али Мохаммеду ан-Нимру грозит страшная казнь?

Есть и другие вопросы. Множество вопросов. И от ответов на них будет зависеть, сможет ли мир преодолеть препятствия, которые представляют на его пути крах государств, усиление ИГ и жажда власти нового царя. Но к этому мы еще вернемся.

Бернар-Анри Леви (Bernard-Henri Lévy)
(“La Regle du Jeu”, Франция)
Источник