Владимир Соловьев – Американский | В канун второй годовщины третьей мировой войны

Стихотворение в прозе

Если вас во мне что-то смущает, не торопитесь сообщать мне об этом, попробуйте пережить это самостоятельно!

Геннадий Кацов

Поменьше все-таки о кремлевском пахане с его фантомным, а, кто знает, может и реальным страхом насильственной смерти, которая нависает над каждым диктатором, как дамоклов меч, и тот иногда-таки опускается на его голову (Чаушеску, Каддафи, Саддам Хусейн), а потому если не панацеей, то антиподом он полагает сохранение деспотической, пусть и убыточной, власти. Остальное не более, чем идеологический камуфляж, типа дурмана для народонаселения. Увы, срабатывает.

В конце концов, хоть он зачинщик и поджигатель этой гнусной войны, которая приближается к своей второй годовщине, но ведет ее все-таки не лично он, а Россия. Не только против Украины, но и против всей мировой цивилизации, почему я и считаю 24 февраля 2022 знаменательной и знаковой датой, которую будущие историки посчитают за начало Третьей мировой войны, как 1 сентября 1939-го – Второй мировой. Ну да, иду в обгон, бо не только политолог, но и историограф с футуристским креном – в ту февральскую ночь началась Мировая война, которую я отслеживаю в своих импульсивных политиканах – американских статьях и украинских книгах. Пишу их, как стихи, а ввиду отсутствия поэтического дара – совмещая интуицию с анализом. Паче это эссе с лирическим уклоном – пусть будет стихотворение в прозе. Метафору с числителем и знаменателем я уже употреблял и даже злоупотреблял ею, а потому опускаю.

В бумажном варианте газета сохранила мое метафорическое название «Троянской войны не будет?» – подчеркиваю, с вопросительным знаком на конце. Зато на сайте сюжет был обозначен, что называется, «шершавым языком плаката»:

ЗА ЧТО ВОЕВАТЬ РОССИЯНАМ ПРОТИВ УКРАИНЦЕВ

Без никакого вопросительного знака, потому как не за что, и ежу понятно. А в подтверждение и в продолжение сюжетной концепции той моей политиканы подзаголовок:

И КОМУ НЕВЫГОДНО ОБОСТРЕНИЕ РОССИЙСКО-УКРАИНСКОГО КОНФЛИКТА

Самым антибенефициантом тогда еще гипотетической войны я называл Россию и думаю так по сию пору, когда Украина продолжает отстаивать свою независимость и свободу, изматывая противника и нанося ему раблезианский ущерб в живой силе и военной технике. То ли еще будет, заглядывая в обозримое и недалекое будущее.

Обо всем этом я и писал тогда в своей провидческой и предупредительной статье, которую редакция, сочтя ее зело важной, сопроводила в качестве заставки прекрасным рисунком Алексея Меринова, который я здесь заново воспроизвожу. А чтобы процитировать концовку этой моей финальной в газете статьи, я мог бы взять ее из моих американо-украинских книг, но решил, без большой, правда, надежды, наудачу поискать в Интернете и, к великому моему удивлению, сразу же обнаружил на сайте МК вместе со всеми другими моими публикациями, расположенными по годам в хронологическом порядке. Жив курилка!

Вот эта пространная цитата, самому странно, как это могло быть напечатано в официозной российской газете, которую по утрам читает кремлевский анахорет. Собственно, этому читателю и была адресована моя последняя статья в качестве докладной, что ли, записки, и я даже ссылался на мой роман-трактат «Кот Шрёдингера», который, как мне достоверно известно, он читал, ибо в его герое узнавал самого себя.

«А теперь вынужден сослаться на самого себя, без чего неясна будет сверхзадача этой моей статьи. Как писатель я плодовит как крольчиха. Однако больше всего был до недавнего времени известен как автор «Трех евреев», горячечной исповеди с главным героем Бродским, написанной еще в России, впервые напечатанной в Америке, но в этом столетии изданной и в Москве, и в Питере. Два года назад я издал в Нью-Йорке роман-трактат с квантовым названием «Кот Шрёдингера», а тот, как известно, жив и мертв одновременно. Книга политически и психологически острая, а потому фрагментарно печатается в российских СМИ. Ее главный герой – вымышленный губернатор с политическими амбициями, в котором кое-кто из читателей угадывал нынешнего правителя России и даже рассматривал книгу как комплиментарную по отношению к прототипу. Что автор всячески отрицал, потому что не один в один. По любому это не сатира, а художество с попыткой психоанализировать человека, которому досталась абсолютная власть над своими согражданами. Точнее, согорожанами. Оказавшись в рисковой ситуации, аналогичной нынешней, и взвесив все за и все против, мой вымышленный герой решает все-таки отказаться от своего прежнего авантюрного замысла, идет на попятную и спасает свой город.

Троянской войны не будет.

А удастся ли ее избежать в нынешнем реале?

Прошу рассматривать эту статью как мою скромную попытку предотвратить бессмысленную войну».

Ну, не поразительно ли, что это мое политическое эссе было напечатано в России и до сих пор стоит на сайте газеты, которая занимает теперь воинственно милитаристскую позицию!

За два эти года с тех пор я опубликовал в американских СМИ больше сотни актуальных политикан, которые вошли в мою киевскую трилогию. Вот названия этих книг, которые говорят сами за себя:

Самоубийство России. Кот Шрёдингера

Цунами истории. Победа Украины или поражение России?

Как обуздать самого опасного дурака в мире?

На очереди четвертая книга, но говорить о ней преждевременно.

Такая вот история, дорогой мой читатель.

P.S. А касаемо эпиграфа к этому эссе, то он по адресу проплаченных троллей и трольчих, которые, отрабатывая подачки с кремлевского стола и попутно пиарясь за мой счет под моими политиканами в «Континенте», усложняют защиту своего хозяина, типа «да, гад, но есть еще гаже» или «после него будет еще хуже». Гаже и хуже быть не может по определению, не говоря об уроках русской истории: после Николай Палкина был Александр Освободитель, после Сталина – Хрущев с его десталинизацией, после Андропова – Горбачев с Ельциным с гласностью, перестройкой и отказом от имперских завоеваний, после Путина –…

Вот именно: любой кремлевский престолонаследник вынужденно выберет противоположный курс, потому что Путин истощил Россию – помимо того, что превратил ее в исчадие ада и мирового изгоя. Точка.