Великое дело – память

Ереван. Памятник жертвам геноцида

Сегодня День памяти геноцида армян. …24 апреля 1981 года нас, двух московских командированных, везли на правительственной черной «Волге» к вершине холма в Ереване, где незадолго до того расчистили пустырь и поставили памятник жертвам геноцида. Коллега из местных оказался братом председателя совета министров Армянской ССР, и благодаря этому обстоятельству наш автомобиль был одним из немногих, пыливших мимо длинной вереницы идущих к памятнику людей. Растянувшейся едва ли не на полгорода. Все несли гвоздики. Вокруг Вечного огня лежали горы гвоздик, достигавшие середины склоненных к нему пилонов в человеческий рост. А люди все прибывали со стороны расколотого надвое обелиска, олицетворяющего разделенный армянский народ.

Поездке предшествовала сцена, о которой, собственно, я и хотел рассказать. В ожидании той самой «Волги» нам пришлось провести какое-то время на улице у правительственной проходной, рядом с огромными запертыми воротами, ограждавшими величественное здание в сталинском стиле. Кроме нас и ментов, рядом ошивался странный молодой человек в коротком пиджачке, с нездоровым блеском в глазах и время от времени о чем-то с ними переговаривался. Когда он подошел к нам, после его первых слов стало ясно, это городской сумасшедший.

Отведя в сторону армянского коллегу, я узнал историю молодого человека. «Мальчик из хорошей семьи» уехал учиться в Москву, там студент МГУ был посажен за участие в драке, откуда вернулся тем, кого мы только что увидели.

Тут из ворот выехала черная «Волга», из нее вышел сам глава правительства Армянской ССР. Решил поприветствовать брата с гостями. В этот миг к нему приблизился молодой человек и о чем-то заговорил. Тот, оглянувшись на нас, вежливо ему ответил и укатил по своим важным делам. Разговор шел по-армянски, из всего сказанного я разобрал только два слова: Москва и Андропов. – «О чем это он?» – спросил я у коллеги, когда мы остались одни.

Безумный молодой человек сообщил, что купил путевку на Олимпиаду (80-го года) и прилетел в Москву, но его прямо в аэропорту «развернули», он просил передать об этом безобразии товарищу Андропову. И знаете, что ответил его собеседник? Что обязательно передаст.

Понятно, что подобную сцену невозможно представить себе в наших северных широтах ни тогда, ни, тем более, сейчас. Вероятно, память о геноциде помогает армянам быть добрее друг к другу.

Великое дело – память. Просто армяне умеют хранить ее дольше – я понял это тем давним вечером, когда мы, оглушенные увиденным, слушали игру на дудуке под яростные споры о числе убитых в этот день в Турции в том далеком 1915 году.

Лев Симкин
FB