Странные перемены

Новостной российский хит последнего времени связан с культурными событиями.

Министерство культуры РФ уволило генерального директора Государственной Третьяковской Галереи (ГТГ) Ирину Лебедеву.

Ее место заняла госпожа Трегулова.

Как было объяснено от имени профильного министерства, руководителя старейшей отечественной выставочной площадки сняли с должности за ряд нарушений: недостаточное обеспечение комфорта посетителям в здании на Крымском валу в Москве, нерешенность вопроса со строительством нового корпуса галереи, а также и другие недостатки в работе.

По словам самой Ирины Лебедевой, которые активно цитирует пресса, она лишилась должности из-за кадровой политики. То есть, не слишком рьяно сокращала сотрудников, своих подчиненных.

(При том, что зарплаты у музейщиков явно не газпромовские, очевидно, что такие сокращения вряд ли привели к улучшению финансовых показателей в работе ГТГ.)

Два слова о преемнице бывшего Гендиректора ГТГ.

Госпожа Трегулова тоже достаточно опытный искусствовед и организатор выставок. На предыдущее место она была назначена в прошлом году. Местом этим стало РОСИЗО, проще говоря, государственная закупочная комиссия, которая закупает работы художников для пополнения фондов музеев и других целей. Пишут, что на данном посту даже за короткое время Трегулова добилась больших успехов, сделав фонд произведений искусства современным хранилищем достойных произведений разных жанров. (Не так давно мне привелось услышать мнение бывшего нашего соотечественника, который участвовал в организации выставки в Москве. Так вот именно о РОСИЗО он говорил крайне неодобрительно, и, судя по всему, имел для того веские основания.)

А предпоследним место деятельности Трегуловой был пост заместителя директора Музеев Московского Кремля (то бишь, дочери Юрия Гагарина, которую несколько лет назад назначили на такую ответственную должность).

Министерские сообщали, что предлагали бывшему теперь руководителю ГТГ посты как в самой галерее (сугубо научная деятельность, поскольку Ирина Лебедева является одним из известных специалистов по искусству первой половины ХХ века, прежде всего, авангарду) или должности в других институциях. Но по тем же источникам, она отказалась пока от всего предложенного.

Теперь по существу претензий.

Третьяковка находится в трех зданиях: историческом, которое прошло реставрацию; Инженерном корпусе, который построили рядом с основным зданием, а также частью помещений выставочного комплекса на Крымском валу, что напротив главного входа в Парк Горького.

Инженерный корпус очень аккуратно расположили рядом с главным зданием, где хранится основная коллекция произведений русского искусства.

Новое здание современно и по планировке, и по оснащенности.

Как правило, здесь происходили большие персональные выставки, которые тщательно, любовно и очень актуально каждый раз готовились.

Из того, что запомнилось прежде всего – это выставки Бориса Григорьева, собственно, возвращение отменного художника-эмигранта в Россию, Бориса Мессерера, где маститый художник показан и в разнообразии техник и приемов, в которых работает, например, его нефигуративные вещи, или постмодернисткая композиция, где продемонстрирована комната после обыска с перевернутой мебелью и разбросанными повсюду пачками машинописных текстов.

Это из самого недавнего, поскольку каждая выставка, которая происходила в Инженерном корпусе в недавнее время, становилась событием. Отмечу, что перед входом в него установлен бюст бывшего директора ГТГ, Родионова, заместителем которого и была Ирина Лебедева до назначения на директорское место.

Комплекс на Крымском Валу – особая песня.

Его начали строить еще в глубоко советское время. И планировали, что оно полностью будет отдано Третьяковке.

Потом вдруг выяснили, что задние стоит на берегу Москвы-реки, и никакая изоляция стен и швов строительных не может стать гарантией защищенности картин от порчи при воздействии влаги (учитывая то, что, когда здание начинали строить несколько десятилетий назад, многих нынешних возможностей гидроизоляции или не было в СССР вовсе, или они были недостаточно проверены на практике.)

Поэтому принято было однозначное решение: картины из исторического здания не перевозить на Крымский вал, а помещение разделить примерно на две части. Одна становилась выставочным павильоном – Центральным домом художника, а вторая – передавалась Третьяковки под временные экспозиции и постоянную выставку произведений отечественного искусства ХХ века.

Надо сказать, что кургузое помещение – прямоугольник, похожий на Дворец Съездов в Кремле, потихоньку обжили. И он постепенно стал здесь привычным и уместным.

Из тех выставок, что прошли здесь совсем недавно в залах новой Третьяковки – русский натюрморт, выставки Дейнеки, Шевченко, Константина Коровина, также был представлен авангард новой волны, картины, посвященные юбилею Победы, и еще постоянные, оригинальные по исполнению вернисажи скульптур, арт-объектов.

И здесь каждая выставка становилась событием, а помещение, не совсем удобное для выставочной деятельности, становилось все живее и аутентичнее тому, что происходило в стенах галереи.

(Отмечают, что Лебедева виновата лично в том, что в помещении на Крымском Валу посетителям негде было покушать, то есть, совместить приятное с полезным.

На это тоже могу кое-что заметить. Во-первых, на первом этаже небольшой буфет есть, и его вполне хватало, поскольку очередей в него никогда не было. Во-вторых, для организации инфраструктуры у руководителя есть люди на должностях заместителей, которые по долгу службы, так сказать, обязаны были заниматься своими непосредственными обязанностями.)

С приходом Лебедевой как на Крымском Валу, так и во всех других зданиях Третьяковки ожили и книжные киоски, где продавали не только шикарно изданные каталоги проходивших и идущих выставок, но и CD, а также различная художественная продукция от наклеек до календарей, часов, тарелок и многого другого с репродукциями картин, которые есть в основном фонде ГТГ.

Все музейные помещения приятно было посещать, поскольку даже в формате безликой советской архитектуры тут удалось создать торжественное, достойное показываемому здесь пространство.

На Крымском Валу постоянными оказались и небольшие выставки (один-два зала), которые шли под названием «Из запасников Третьяковской галереи». На них можно было познакомиться с частью фондов музея, которые до тех пор не показывались так открыто и доступно.

К слову, на излете карьеры Юрия Лужкова на посту мэра Москвы его жена, Елена Бутурина, решила снести здание на Крымском Валу, и на его месте построить многофункциональный развлекательно-культурный комплекс «Апельсин». (Нет сомнений в том, что такое своеобразное здание могло бы, действительно, украсить город, став его достопримечательностью. Но зачем же для этого нужно ломать то, что в таких муках уже возвели и что признали достижением архитектуры советской. К слову, поясним, что Норману Фостеру, архитектору с мировой известностью, автору проекта «Апельсин» не везет в Москве с воплощением его идей.

Он придумал вариант застройки на Волхонке, вокруг Музея изобразительных искусств имени Пушкина. И он не пошел, пока не осуществился, и вроде бы в качестве проекта заморожен. Также случилось и с «Апельсином», хотя сотрудники ГТГ на телекамеру рассказывали в новостных выпусках, что им установили срок для переезда и они уже пакуют произведения искусства. Одной из тех, кто активно и действенно выступала против сноса здания на Крымском Валу и по должности, и по убеждению являлась и Ирина Лебедева.)

Теперь о новостройке. Действительно, рядом с историческим зданием Третьяковки и опять на берегу Москвы-реки уже несколько лет тоскливым забором огорожено место, где должны возвести очередное здание галереи. Сроки начала строительных работ и окончания их постоянно переносятся. Только совсем недавно прошел конкурс проектов данного здания, в нем определен победитель. Но, кажется, на том дело и закончилось. А сейчас оно и подавно с большой долей вероятности не сдвинется с места из-за недостатка финансирования. Ну, и в чем тут вина ушедшего с должности руководителя Третьяковки?

Нецелесообразно сравнивать заслуги Лебедевой и Трегуловой. Обе дамы в искусстве – статусные, известные, именитые и зарекомендовавшие себя на протяжении не одного десятка лет. (Так, в этом году Ирина Лебедева могла бы, если бы не скоропалительное, как видится со стороны, увольнение, отметить тридцатилетие работы в Третьяковке, куда в 1985 году пришла научным сотрудником и доросла постепенно до должности первого лица в ГТГ.)

Так, Трегулова работала в Музеях Московского Кремля, а Лебедева вошла в список доверенных лиц главного кандидата на выборах Президента России в 2012 году.

Из всего сказанного выше становится понятным, что смещение Ирины Лебедевой с должности, если воспринимать его со стороны, кажется недостаточно мотивированным и поспешным.

Претензии можно выдвинуть против любого руководителя. Тем более против того, кто добивается перемен в более чем консервативной музейной среде, как это делала Ирина Лебедева.

Тут вдруг вспомнили анонимку, которую в старых советских традициях некоторое время назад кто-то послал в Министерство культуры РФ.

В ней будто бы говорилось, что Лебедева хочет распродавать картины из фондов галереи, передавать их на коммерческой основе в частные коллекции.

Зная, что такое возможно только с согласия кого-то, рангом повыше Гендиректора Третьяковки, да и не может произойти незамеченным, трудно представить, что написанное в подметном письме имеет под собой реальные основания.

Ясно, что нововведения нового руководителя (а Ирина Лебедева работала в должности этой с 2009 года) могли кому-то и не нравится. И именно потому, что она всеми силами пыталась переориентировать чересчур академичный музей и его коллектив на то, чтобы не на словах, а на деле стать ближе и к зрителям, и к тем возможностям организации музейного дела и выставочного пространства, которые дают и теперешние технологии, и возможности, ими предопределенные.

Вывод: Третьяковка постепенно превратилась в место, где интересно было не только знакомиться с постоянными и временными экспозициями, но и находиться как в самих помещениях галереи, так и рядом с нею. Так, улица перед Третьяковкой стала не так давно пешеходной зоной с уютными деревянными лавочками, со сменными выставками скульптур малой формы и других произведений искусства.

Тогда возникает сакраментальный и риторический вместе с тем вопрос: за что на самом деле лишили должности талантливого, эффективного и настоящего руководителя Ирину Лебедеву?

Наверное, пока не просочится на это счет какая-то инсайдерская информация, мало кто узнает.

Уход руководителя такого уровня и масштаба тогда, когда уже многое удалось сделать и многое еще планировалось осуществить – парадокс. И отнюдь, не художественный, а подковерный, результат каких-то интриг, столкновения интересов и кланов, влиятельных фигур не только в культурной среде, но и вне ее.

Менеджер от искусства такого масштаба, каким проявила себя Ирина Лебедева, вряд ли останется без работы, поскольку любая уважающая себя галерея с мировым именем могла бы сотрудничать с нею в долгосрочной перспективе.

Ясно, что Третьяковка из-за ухода Лебедевой не прекратит выставочную и иную просветительскую деятельность.

Не в этом, собственно говоря, дело. А в том, что так и осталось непонятным, за что сотрудника такого уровня сняли с работы и тут же предложили на выбор что-то в том же роде?

Жаль той атмосферы восприятия искусства, которая тщательно воссоздавалась постепенно Ириной Лебедевой. Нет уверенности в том, что аура того, что сопутствовало всегда проводимым под ее началом выставкам все же уйдет. И, очень может быть, практически бесследно, поскольку впечатление такое эфемерно, невыразимо, неповторимо, поскольку шло от личности той, что руководила всем комплексом художественных институций под названием Государственная Третьяковская Галерея.

P.S. Лишь один пример из личного опыта. Открывалась выставка живописи Бориса Григорьева, приуроченная к его юбилею.

В небольшом концертном зале, что в здании Инженерного корпуса, представление выставки прошло не совсем обычно. В нем участвовал сотрудник галереи, который читал прозу Бориса Григорьева, а также и представитель краеведческого музея с малой родины художника, известного в Европе больше, чем в России.

Естественно, выступала в начале небольшой программы и сами Ирина Лебедева.

А перед началом ее она лично встречала пришедших на вернисаж гостей, доброжелательно со всеми общалась, вежливо, заинтересованно и искренно.

У меня был какой-то вопрос по выставке. Ирина Лебедева ответила на него содержательно и точно, не зная, в данном случае, выйдет мой материал или нет.

Я достаточно часто бывал на вернисажах. Нередко кураторы выставок ведут себя на них как купцы и зазывалы, а тут интеллигентность, деловитость, так и культура в истинном смысле слова.

Так что после этого вечера у меня сложилось собственное мнение о Гендиректоре Третьяковки. И очень положительно, что было правильно, объективно и заслуженно.

Именно поэтому тоже воспринял ее уход с высокого руководящего поста очень близко к сердцу, зная по своему опыту и то, как она готовит выставки, и как относится к тем, кто приходит в галерею, представляя СМИ или только в качестве зрителя.

Меня совершенно не волнует, что и почему говорят об Ирине Лебедевой.

У меня осталось самое приятное впечатление как от общения с нею, пусть и мимолетного, так и от тех выставок, которые мы видели в Инженерном корпусе и на Крымском Валу.

А все остальное – не больше, чем суета. Повод для конспирологических теорий, что и неинтересно и бесполезно. Оставим их для «знатоков», будучи любителями изобразительного искусства, благодарными за то, что старинный музейный комплекс Ирина Лебедева смогла сделать праздничным, интересным и привлекательным с разных точек зрения.

Илья Абель