Похмелье перезагрузки

Восьмого июля в Монако парламентская ассамблея ОБСЕ приняла так называемую “резолюцию Магнитского”. Документ под названием “Законность в России: дело Сергея Магнитского” призывает власти стран-членов организации устанавливать визовые санкции и замораживать активы лиц, ответственных за смерть Магнитского и другие грубые нарушения прав человека в России.

Ранее — 26 июня комитет Сената США по международным делам единогласно одобрил законопроект “Сергей Магнитский. Верховенство закона и ответственность”.

Еще раньше — 7 июня документ был одобрен комитетом по международным делам Палаты представителей. В обоих случаях члены комитетов проголосовали за законопроект единогласно.

“Дело Магнитского” при всем цинизме и жестокости расправы над юристом, не выглядит уникальным в общем контексте отношений российской власти с собственным населением. Достаточно вспомнить “дело Эстемировой”, “дело Политковской”, “дело Яндарбиева”, “дело Литвиненко”, “дело Ходорковского” и многие другие. Все эти “дела” образуют как бы киноленту, наглядно иллюстрирующую посткоммунистическую историю России и обозначающую вехи становления ее обновленной власти. Каждый кадр этой ленты отражает различные методы борьбы мужающего год от года российского руководства с теми из своих подданных, кто в силу своего воспитания, гражданской позиции или просто из врожденного упрямства оказался в оппозиции к власти или даже удостоился звания личного врага Путина или кого-то из его из реальных пацанов.

В последнее время “деловая” активность правящего прайда еще возросла, и на наших глазах вовсю раскручивается новый, обещающий захватывающее продолжение политический триллер, первыми сериями которого анонсированы “дело Pussy Riot”, “дело Собчак”, “дело Удальцова”, “дело Навального”.

Но вернемся к делу Магнитского. Нельзя сказать, что оно переполнило некую чашу терпения. Чаша эта, судя по всему, бездонна, точнее дырява, как дырява бывает совесть отдельный людей и целых стран, выраженная волей и поступками их правителей. Соответственно, повышенное внимание извне к какому-либо из многочисленных российских “дел” можно объяснить не всплеском “совестливости” отдельных политиков и их партий, не особой жестокостью данного конкретного дела, а международной политической конъюнктурой. В нужный момент можно не глядя остановить ленту, мощным проектором высветить изображение выбранного кадра на большом экране и включить звук погромче. Что и было сделано с трагической историей Сергея Магнитского.

Законопроект в случае его принятия предусматривает запрет на въезд в США российских чиновников, причастных к хищению бюджетных денег, уголовному преследованию и смерти юриста и другим случаям нарушений прав человека в России, а также арест их активов.

Реакция России была вполне предсказуемой: МИД РФ выразил возмущение тем, что работа над законопроектом продолжается вопреки “здравому смыслу и сигналам о контрпродуктивности таких шагов”, которые посылает Москва. Еще раньше министр иностранных дел Лавров заявил, что принятие “закона Магнитского” осложнит отношения с США и пригрозил ответными санкциями.

На первый взгляд, весь этот процесс носит черты типичной бури в стакане воды. Ну подумаешь, запретят нескольким десяткам российских чиновников въезд в Америку. Заморозить их счета вряд ли удастся, — все свои нажитые непосильным трудом активы они уже давно от греха подальше перевели в страны с менее щепетильным законодательством в области прав человека. Ответные визовые санкции и вовсе рисуются в полнейшем тумане поскольку массового паломничества американских чиновников в Россию не наблюдается, а не пускать в страну заокеанских бизнесменов на фоне острого дефицита внешних инвестиций — себе дороже.

Кстати, о бесполезности нового закона говорят не только в России, но и в самих США, ссылаясь на то, что Госдепартамент и так в состоянии своей властью отказать в визе любому заявителю, что, собственно, уже давно практикуется в отношении некоторых российских граждан. Достаточно вспомнить всенародно любимого певца Кобзона, уже много лет лишенного возможности усладить своим чарующим вокалом слух русскоязычных американских поклонников из-за раздражающего упрямства госдеповских чинуш, которые настырно воспринимают его не как выдающегося артиста, а как подельника криминальных авторитетов.

В общем, много шума из ничего. Но в этом шуме можно выделить новые, важные ноты. А также хорошо забытые старые.

Во-первых, нужно отметить единство демократов и республиканцев, голосовавших за законопроект. Для нынешнего состава Конгресса и Сената единодушие в чем-либо — момент уникальный. Для многих американских парламентариев СССР, Варшавский блок и холодная война — это хоть и недавнее, но все же историческое прошлое, а сегодняшняя постперестроечная Россия в их представлении — это такая почти свободная страна с несколько забуксовавшей демократией. Хочется верить, что американские конгрессмены и сенаторы, независимо от их партийной принадлежности, начинают понимать пагубность попустительства путинской власти. Хотя бы на примере обстановки вокруг Сирии и Ирана.

Во-вторых, на фоне дела Магнитского напрочь забыли о так называемой “перезагрузке” — позорном, насквозь лицемерном проекте. Когда Обама и Путин впервые встретились после очередного избрания “друга Владимира” на президентский пост, ни один из них ни разу не произнес это слово, еще недавно такое популярное и внушающее оптимизм разного рода простакам по обе стороны Атлантического океана. Остается надеяться, что термин “перезагрузка” теперь станет достоянием учебников по политологии и будет использоваться лишь как пример мертворожденной геополитической идеи, напоминающей оставленного в роддоме ребенка, который был зачат в случайном дипломатическом экстазе и с самого начала не был нужен ни одному из родителей.

В-третьих, как можно видеть на примере резолюции ОБСЕ, российские “дела” расшевелили, наконец, и консервативную Европу. Возможно “декабристами, разбудившими Герцена” стали экономические трудности Евросоюза, а катализатором — вставляемые Россией и Китаем палки в колеса попыток разрешения сирийского кризиса. Так или иначе, идея “закона Магнитского” добралась и до Старого Света. Пусть пока в виде резолюции ОБСЕ.

Стоит отметить, что Россия отреагировала на это весьма демонстративным жестом — 8 июля на обсуждении резолюции по “списку Магнитского” в состав официальной российской делегации были включены два главных фигуранта этого самого списка — Дмитрий Клюев, осужденный в 2006 году за попытку хищения акций Михайловского горно-обогатительного комбината, и его партнер Андрей Павлов, готовивший подложные иски в схемах с незаконным возвратом миллиардов рублей из российского бюджета. Знайте, мол, наших, и плевать мы хотели на ваши резолюции.

Конечно, когда сенатор Маккейн с прямолинейностью старого солдата заявляет, что в глазах Путина он прочел три буквы “KGB”, это вызывает ироническую усмешку искушенных современных политиков, гомерический хохот у массового российского интернет-пользователя и возмущение ветеранов КПСС. Что ж, тем, кто считает метафору Маккейна чересчур примитивной, можно напомнить более образное выражение Рональда Рейгана, в 1983 году именовавшего СССР “империей зла”. Тогда тоже много надували щеки, возмущались и усмехались, но Советский Союз после этого не протянул и десяти лет. Причем, как всем известно, Рейган страну Советов не разваливал, а лишь дал ей верное определение.

Так может стоит прислушаться если не к Джону Маккейну, то хотя бы к Митту Ромни, назвавшему Россию “геополитическим врагом №1”? Это выражение тоже наделало много шума, но как еще можно называть страну, которая блокирует большинство ближневосточных резолюций ООН, снабжает оружием Сирию, поддерживает ядерную программу Ирана, сотрудничает с северокорейским режимом и в ответ на укрепление европейской системы противоракетной ОБОРОНЫ грозит развернуть в Прибалтике дополнительное стратегическое НАСТУПАТЕЛЬНОЕ вооружение, призванное эту самую оборону гарантированно взламывать. Было бы странно называть такую страну “геополитическим другом”. С любым номером.

Однако согласно лицемерной дипломатической традиции, благословенным демократическим большинством благосклонно воспринимается именно ложь про “перезагрузку”, а не правда про геополитического врага.

Здравомыслящий человек понимает, что геополитическая вражда не подразумевает военных операций, что это вообще не система действий, а некий статус двусторонних отношений. Как будет меняться этот статус, во что он разовьется зависит от того, какую роль в отношениях США и России будут играть политические реалии, и какую — мифы о новой эре в вековой американо-российской дружбе. И “закон Магнитского” может оказаться отрезвляющим глотком правды после похмелья перезагрузки.

Антон ГЕЙН