Петр Петрович

Я родился в самом центре Ташкента, на углу Красной площади (ее почему-то так у нас называли), возле Высшей школы милиции, где теперь район Ц-4. А тогда, до землетрясения 66-го, моя семья жила в Стекольном тупике. Половину нашего двора занимал одноэтажный дом, выполненный в форме буквы «П» с заломленной под 90 градусов левой ножкой. Населяли его колоритные персонажи, и я помню почти всех, несмотря на то, что прожил там всего первых семь лет своей жизни, — дядю Васю-алкоголика, его дочь и сына, бабу Дашу, которая нянчила моего младшего брата, дядю Андрея, его сына и моего друга тех лет Вовку, и тестя дяди Андрея, Петра Петровича. Вот о нем и пойдет речь, вернее, об одной короткой истории, связанной с ним, которая хранится в наших семейных преданиях — я до сих пор рассказываю эту историю своим детям, а они, уверен, расскажут своим.

Петр Петрович был тихим помешанным. Совершенно не помню его лица, помню только, что он был маленького роста, в коричневом мятом костюме и такой же шляпе. Целыми днями он ходил кругами по двору, заложив руки за спину, о чем-то беседовал с соседями и имел при этом весьма умный вид. Он так и запечатлелся у меня в памяти — неизменным атрибутом двора, будто бы он никогда не выходил за ворота, а только наматывал круги вдоль палисадников соседей.

К тому дню, о котором пойдет речь, Петр Петрович соседствовал с нашей семьей уже лет около сорока. День ничем не отличался от остальных, двор жил обычной жизнью — мои родители ушли на работу, все дееспособные соседи тоже, дед занялся своим садиком, где росли яблони, вишня, черешня, масса всякой травы («Эти ормяне траву в рот так и пхають, так и пхають» — говаривала одна из соседок), бабушка тоже чем-то занималась по хозяйству. И Петр Петрович — вечный Петр Петрович, сосредоточенно вышагивающий по своему привычному маршруту.

Настал вечер, все начали возвращаться по домам. Приветствуя друг друга, расходились по квартирам, готовились ужинать, обсуждая перипетии прошедшего дня, потом долго чаёвничали на верандах, иногда за одним столом с соседями. Все как всегда.

Вот в калитку ворот вошел мой папа, которого годовалым ребенком, в 24-м году, привезли в этот двор родители, и который ушел отсюда добровольцем в 41-м, вернулся покалеченный в конце 44-го, поступил в медицинский, окончил, женился, а 58-м родился я. Вся его жизнь прошла на глазах соседей, в том числе и Петра Петровича. Зашел папа, значит, в калитку, и двинулся в сторону своей веранды.

Поравнялся с соседом.

«Здравствуйте, Петр Петрович!» — сказал папа.

«Здравствуйте, молодой человек! — сказал в ответ Петр Петрович, и внимательно глядя папе в лицо, добавил — Мы с вами, кажется, где-то встречались!»

Сергей Асриянц
Из цикла “Среда обитания”