Земную жизнь пройдя до половины…

Не знал Высоцкого, не любил, не слушал.

***

Мне, молодому хиппарю, пёплу,  был он неинтересен.
Но чем бы я ни занимался, он всегда тёрся где-то рядом –
вечно занятым  «07»; р-рубленым рваным рыком,
чуть з-замедленным заезженной плёнкой
и пародируемым старшими пацанами
из настежь открытых окон пьяных хрущёб; –
воплями, сдобренными расстроенной гитарой
и грудным бабьим басом, ярко-громким,
измождённым невозможностью что-то изменить в её жизни:
лишь бы «этот» не пил, воя под один аккорд про баню и коней…

Он никому не навязывался, врываясь в дом вместе
с прихваченным откуда-то сыном магнитофоном;
и даже  отец, любитель оперы, когда услыхал
кайфо́вые песни из «Бегства мистера Мак-Кинли»,
сказал: «Может ведь, ну ведь может не хрипеть!»
Подумалось: «А зачем тогда хрипел?..»
Поздней понял:  я и сам тогда корчился,
сипел до боли, до тошноты, подражая не ему,
кому-то другому, «из-за бугра» – это был мой Ответ.
И получается, мы пели-отвечали в унисон.

…А сейчас послушайте:
истинно великие судьбы, вплетаясь в наши с вами чувства,
делают людей более терпимыми  и расчищают дорогу, ведя  к свету.
Они плевали на закон во имя  свободы и пели о всеобщем молчании,
удивляя окружающих непредсказуемой дерзостью,
уча смеяться над собой.
И  хочется спросить:   как же быть нам, сегодняшним,
хлебнувшим торжества закона и послушания,
пару-тройку войн, равно как пару сроков,
приведших  в новое рабство
новой капиталистической формации,
ежели усмирить обкуренного вурдалака за рулём
можно только одним способом – у……ть?!
Вурдалака-чинушу, харкающего в лицо ветерану Великой Отечественной  – …?
«Белого» дилера – …?
Пьяного мента-вурдалака – …?
Педофила – … и т.д.

…И дохрипели до «сегодня».
Он – бронзовыми  фильмами и памятниками,
Я – белой горячкой и забытыми аккордами,
непрестанно  себя коря, до неистовой печали,
всё ли  сделал, чтобы отец тогда не умер;
а ведь его сын переживает наверняка о том же.

Мы, добравшиеся до «злобного ныне» Онегины 70-х,
не в силах исступлённо крикнуть своему отцу:
«Мы не признали наглой воли
Того, под кем дрожали вы!» –
Они-то как раз и не признали и не дрожали!  А вот мы…
Всё получилось наоборот.
Ведь это отцы  вытащили нас «оттуда»;
они, любящие оперу и  блатноту,
хрипя надсадно, в лагерях и на воле сдвигали солнца и светила,
переворачивая-перелопачивая комедию  бытия,
отнюдь, к сожалению, не божественную, с ног на голову;
и вместо того, чтобы подруливать к счастливому концу,
мы лишь по-дантовски резюмируем нечто
не начатое,  неопределённое и  непрожитое:
«Земную жизнь пройдя до половины,
я очутился в сумрачном лесу…»

Не нравились тогда его песни – у меня были свои кумиры.
Минуло время, и странным образом воцарилось
вовсе не молчащее ощущение,
что мысленно  разговариваю его словами,
выковыривая потерянные ноты из проржавленных струн,
чего-то недопонимая в происходящем:
«Найдя стократно вытертые ленты,
я  хрип твой разбираю по слогам».

***

Вот мы  и встретились.  С днём рождения!

Игорь Фунт