Москва моей памяти. Послесловие. Лужковское наследие.

Юрий Михайлович Лужков в статусе мэра Москвы правил столицей России почти двадцать лет. Свой пост, высший в иерархии городской власти, он занял, можно сказать, по стечению обстоятельств.

Произошло так, что в отставку ушел тогдашний мэр Москвы Гавриил Попов, у которого Юрий Лужков был замом. Так что должность мэра досталась ему не на выборах, не из-за назначения, как это произошло после отмены выборов руководителей крупных российских территорий, вроде губерний, а также Москвы и Санкт-Петербурга, а в результате рутинной ротации.

Нельзя сказать, что в городской власти он к тому моменту был человеком случайным. До своего мэрства Лужков работал в исполнительной власти города, в Мосгорисполкоме. (Кстати, до начала девяностых должность руководителя города связывалась с Моссоветом, и именно при Попове-Лужкове первое лицо в столице стали именовать мэром, что распространилось по всей России. При Лужкове старое деление города по района, которые именовались в память о партийных и военных деятелях – Калининский, Фрунзенский, Дзержинский районы, например, – отменили. Москву разделили на округа, названия которых имеют исключительно географическую привязку – Северный, Юго-Западный, Восточный и так далее. Округами руководят Префектуры, а районами – управы. Так что, как написал Грибоедове в «Горе от ума», поистине смешение тут французского с нижегородским.)

Чуть больше двух лет назад Лужкова вынудили уйти в отставку. Ему дали некоторое время на размышление, во время которого он уезжал к своей жене в Швейцарию, чтобы посоветоваться, как быть. И журналисты, и горожане гадали, вернется ли бывший первый человек в столице в Москву или нет, где ему и его жене могло грозить тюремное заключение в связи с обвинениями в адрес «Банка Москвы», который имел прямое отношение к различным сторонам жизнедеятельности города и компании «Интеко», формальным руководителем которой является Елена Батурина, жена Юрия Лужкова.

Но действовавший еще мэр столицы, в одночасье став из лидера и популярного не только в Москве человека «хромой уткой, возвратился. На все упреки в свой адрес, суть которых сводилась к невероятному росту коррупции за годы его правления городом, отвечал резко и нелицеприятно тем, кто выступал с подобными обвинениями. Подал иск о защите своей чести и своего достоинства, обещал выступить с разоблачениями представителей государственной власти. Но не сделал того, что хотел, был отправлен в отставку и стал руководителем кафедры Международного учебного заведения, ректором которого стал все тот же Гавриил Попов.

В памяти москвичей, скорее всего, Юрий Лужков запомнился тремя моментами: организацией сопротивления на уровне городских структур во время августовского путча 1991 года, так называемыми «лужковскими» надбавками к пенсиям горожан, и кепкой, в которой появлялся везде и всегда.

Действительно, в дни путча Лужков действовал смело и четко. Не в последнюю очередь провал антигосударственного заговора по смене власти в СССР связан именно с тем, что все службы почти безоговорочно подчинялись его конкретным и действенным распоряжениям. Например, тогда, когда уже ясно стало, что удалось спасти город от танков и путчистов, оказавшихся в результате в Лефортовской тюрьме, именно Лужков смог сделать так, что стихийные выступления масс не вылились в вакханалию вседозволенности, что привело бы к хаосу в городе и сопутствующим этому беспорядкам. Например, под руководством Лужкова произвели демонтаж памятника Дзержинскому с площади имени революционера-ленинца, руководившего ВЧК.

Москвичи получали и получают значительные доплаты к федеральной пенсии. Как правило, доплаты эти порой в разы превышают базовую сумму пенсии. И поэтому тоже мэр столицы неизменно пользовался заслуженным до определенного времени авторитетом. И на выборах имел безоговорочный успех без необходимости в их фальсификациях. Хотя очевидно и то, что без так называемого административного ресурса дело не обходилось.

Практически еженедельно мэр или его замы по строительству и социальным вопросам выступали в передаче «Лицом к городу», показывая постоянную заботу о гражданах, озабоченность всеми проблемами и умение решать их чуть ли ни в прямом эфире. Мэрия издавала собственную газету «Тверская,13», где главным героем, как когда-то Брежнев в прессе и на телевидении, на этот раз постоянно оказывался только Юрий Лужков. Но и другие газеты, например, «Московская правда», мэра не критиковали, как правило, а всячески поддерживали, создавая миф о его непогрешимости и незаменимости.

Кепка Лужкова приобрела статус символа и даже предвыборного слогана. Самые приближенные к градоначальнику люди появлялись перед телекамерами исключительно в кепках.

Во время одной из избирательных кампаний по всему городу развесили растяжку(баннер), где вместо слов показали несколько головных уборов. В том числе, каску спасателя, имея в виду тогдашнего министра по чрезвычайным ситуациям Сергея Шойгу, тюбетейку, отдавая дань уважения тогдашнему Президенту Татарстана Минтемиру Шаймиеву, и лужковскую кепку. Последнюю даже увековечили в серебре, а потом продали на благотворительном аукционе за миллион рублей.(Писали, что данные средства пошли на оснащение более современной аппаратурой одного из городских родильных домов.)

Стоит к слову заметить, что нынешний мэр Москвы Сергей Собянин появляется на публике без головного убора и его окружение следует его примеру и в этом тоже.

Когда предыдущий Президент России Дмитрий Медведев отправил Юрия Лужкова в отставку, говорилось и писалось о том, что мэру Москвы нужно было давно самому оставить свой пост и уйти на пенсию почетно и славно. Но сообщали и о том, что он уже никак не мог сделать этого, поскольку система городской власти полностью была запрограммирована на его присутствие на вершине ее. Указывали и на то, что бывшему мэру столицы удавалось находить общий язык с различными кланами и группами влияния в городе, что немаловажно (Можно в связи с этим предположить, что его резкие заявления в адрес федеральной власти оказывались не проявлением особой смелости, а были элементарным способом сохранить жизнь себе и своим близким, поскольку Лужков демонстративно показывал своим партнерам, что борется за власть до конца и не по своей воле не может выполнить взятые на себя и, вероятно, оплаченные солидными бонусами обязательства).

К тому же, до определенного срока Лужков устраивал федеральную власть прежде всего тем, что все выборы в городе проходили так, как нужно и партия «Единая Россия», тогда ставшая по своему влиянию в новой России аналогом КПСС, набирала подавляющее число голосов. К слову, Лужков откровенно и на грани нарушения закона о выборах поддерживал сначала Ельцина, потом Путина. Правда, попав в опалу, он прекратил свое членство в партии «Единая Россия», как задолго до этого в КПСС. И первое время выступал с резкими критическими заявлениями в адрес той партии, одним и членом руководства которой был по должности и влиянию в обществе.

Нельзя сбрасывать со счетов и наличие в семье мэра Москвы жены-бизнесмена. К моменту его ухода из власти она называлась в качестве единственной женщины-миллиардерши в России.

В одном телеинтервью Лужков, проявив наивность или неискренность, на полном серьезе утверждал, что своим постом мешает Елене Батуриной в разворачивании бизнес-начинаний в Москве и в России. Опешившая от такого пассажа тележурналистка переспросила, правильно ли она поняла мысль Лужкова. И он подтвердил, что правильно.

И это при том, что трудно назвать какой-либо проект в городе, который она хотела осуществить во главе компании «Интеко», не получивший одобрения в правительстве Москвы и на уровне городской Думы. Примечательно, что в постсоветской России мэр города, как правило, является и руководителем местного правительства, что сохранено и сейчас. А это, само по себе, имеет не только свои очевидные плюсы, но и столь же явные минусы. В случае с Лужковым отрицательное заметным становилось все более с очередным годом его правления.

Захотел построить монорельс, на возведение которого ушло по официальной статистике несколько миллиардов рублей, и это по-своему уникальное, а по сути никчемное сооружение в городе появилось. Предложил выделить через «Банк Москвы», в который стекались все коммунальные платежи, 13 миллиардов рублей никому неизвестной фирме, со счетов которой эти средства пошли на погашение долга батуринской «Интеко», и правительство, и депутаты поддержали и данную инициативу. Нужно было Батуриной застроить жилыми домами печально известное с дореволюционных времен Ходынское поле, и это решение прошло все согласования. В результате чего на ходынке появились дома и спортивный зал, которые вызывают неоднозначную реакцию у жителей их и любителей спорта. Подумал, что Москве не хватает запоминающегося символа и в городе собрали девяностометровый памятник Петру Первому, сразу не понравившийся москвичам. (Заметим, что уже в первую неделю после вынужденной отставки Лужкова именно этот объект его бессменный заместитель, а тогда исполнявший обязанности градоначальника многомудрый Владимир Ресин предложил снести. Но дальше отвлечения москвичей от более важных проблем городской жизни и возможной критики столичного правительства дело не пошло. В основном, всех продолжало волновать, останутся ли надбавки к пенсии при Сергее Собянине или нет. Но он, представитель малого народа Сибири, о чем стараются, обычно, не упоминать, сделавший блистательную карьеру при советской и нынешней российской власти – клятвенно заверил москвичей, что их пенсии не пострадают.)

Примечательно, что новый мэр Москвы, достаточно корректно отзывавшийся о своем предшественнике с первого дня пребывания на посту градоначальника, все же заметил, что строительство комплекса «Москва-Сити» оказалось градостроительной ошибкой, которая создала городу дополнительные проблемы. По его словам, небоскребы в десятки этажей строили, не подумав о транспортных развязках и о том, что из-за того, что в них станут работать тысячи менеджеров, усложнится ситуация в городе с пробками, в которых москвичи нередко стоят по несколько часов.

Нельзя сказать, что за десятилетия нахождения у власти Лужковым не делалось ничего полезного для горожан и самого города. Если бы не два заведомых «но»: все его инициативы, как бы воодушевленно они ни подавались СМИ разного рода, представляли собой волюнтаризм принятия решений, реализация которых сопровождалась коррупционным подтекстом.

Вот решил Лужков, что и в ночные часы центр города должен иметь соответствующую подсветку, как известных городах в других странах мира. И дополнительное освещение внедрили в жизнь. При том, что на окраинах города с заходом солнца освещения явно не хватало, что в так называемых «спальных районах» создавало массу неудобств для тех, кто в них проживает.

Лужкову мало было «Москвы-Сити», поэтому он предлагал и продвигал последовательно идею строительства небоскребов на окраинах города. К счастью, подобному начинанию не дано оказалось осуществиться, поскольку жилье в таких домах предназначалось явно не слоям населения льготных категорий. (К слову, метр жилья в Москве стоил настолько дорого, что приобрести квартиры в центре города, да и за его пределами могли себе позволить очень и очень обеспеченные люди.)

Возникло предложение под Тверской улицей (ранее называвшейся улицей Горького) проложить на всем ее протяжении подземный город. Слава богу, и этому не дано было осуществиться.

Основное внимание мэр обратил на центр Москвы. И тут интересна явная метаморфоза. В девяностых он являлся одним из тех, кто поддерживал демократические перемены и, в частности, многотысячные митинги на Манежной площади. А через несколько лет по его воле под нею построили трехъярусный магазин дорогих бутиков, а потом снесли и заново возвели гостиницу «Москва». При нем разобрали на металлолом новое здание гостиницы «Националь» и на ее месте соорудили отель международного уровня. При нем придумали реконструировать легендарное здание «Детского мира». И только благодаря активному вмешательству тех, кто борется за сохранение идентичности древнего города с богатой историей, удалось минимизировать последствия метаморфоз здания «Детского мира».

Но именно при Лужкове упростилась до банальности работа по изменению охранного статуса старых построек. Их или выводили из под действия соответствующих законов, или оставляли бытовать в полуразрушенном состоянии. Иногда они гибли и в результате пожаров.

Притчей во языцех стали столь любимые Лужковым башенки на домах-новоделах. Как и многое другое в том же духе.

Бродский в своих эссе о Петербурге, написанных на английском языке с расчетом на американского читателя, цитирует Достоевского, который называл северную столицу – умышленным городом. То есть, тем, что появился не сам по себе, а по воле российского императора, который регламентировал все стороны архитектуры Питера – прямизну улиц, высоту зданий, что удалось с небольшими потерями сохранить и до наших дней. Москва же изначально оставалась городом патриархальным, купеческим, пестрым и не столь стилистически выверенным в контексте своего архитектурного облика.

Переезд в 1918 году в Москву правительства России во главе с Лениным, несомненно, изменял впоследствии что-то в организации городской среды. Но оставались арбатские переулки, Зарядье, Замоскворечье, особая атмосфера построек в границах Бульварного и Садового кольца. При правлении Лужкова все это стали постепенно стираться из памяти горожан самым решительным способом. Все чаще и больше в центре города строили офисных зданий, а единого стиля микрорайона, улицы, всего города не стали соблюдать. Придуман был на излете карьеры Лужкова в качестве столичного градоначальника обтекаемый термин – «точечная застройка». Это когда в любой уголок города, буквально впритык к уже имеющимся зданиям встраивали нечто новое. Первые этажи зданий в центре и на окраине отдавали под магазины, но не продуктовые, а промтоварные.

Учитывая, что проекты создавались под вкус и финансовые возможности заказчика, нетрудно представить, что рядом могли оказаться и оказывались здания, сосуществование которых в нормальной организации архитектурных изменений устоявшихся территорий было бы просто невозможно. Москва явно потеряла свое архитектурное лицо. И, если на вопросы интервьюеров иностранцы говорят нередко, что восхищены переменами в российской столице, то это происходит только потому, что они видят нечто в том же духе, что знакомо им по европейским и американским города. Известно, что с тридцатых годов Москва копировала достижения штатовской архитектуры, о чем свидетельствуют знаменитые высотки и что-то еще. Но теперь такое клонирование приобрело масштаб эпидемии, превратилось в борьбу за престиж – где построить свое и насколько вычурно и помпезно, что, несомненно, не могло не пойти во вред представлению о Москве, как о городе самобытной и развивающейся в русле отечественной ментальности архитектуре.

Но ведь было же при Лужкове и что-то значимо хорошее.

Да, несомненно. Он пропагандировал здоровый образ жизни, занимался спортом – теннис и футбол, не употреблял спиртное. К тому же, занимался пчеловодством и постоянно устраивал ярмарки меда.

А еще при нем установили в первые выходные сентября проводить День города, что подхватили в городах и весях.

День города сопровождался массовыми гуляниями, концертами профессиональных и самодеятельных артистов. Да еще статусными мероприятиями, вроде открытия давно обещанной станции метро. То, что потом ее какое-то время доводили до ума, то, что строили станции медленно (некоторые десятилетиями были законсервированными, что требовали выделения средств на их сохранение, то, что темпы строительства метро отставали от потребностей в подземки жителей города – не афишировали. Неслучайно ведь, Сергей Собянин в качестве своих приоритетов выдвинул в первую очередь борьбу с транспортными пробками в столице и поточный метод прокладки метро. Если с пробками ему так и не удалось справиться, то метро стали вводить в строй быстрее, что очевидный факт.)

И все же показательно, что, как только на площадь Маяковского по 31-м числам соответствующего месяца стали выходить представители так называемой несистемной оппозиции (системная – это коммунисты и социалисты), там немедленно стали вести археологические раскопки. То есть, один в один повторилась история с Манежной площадью, что доказывает со всей определенностью, что Юрий Лужков ориентировался на то, что требовалось в интересах федеральной власти. А то, как жесткие меры по отношению к неформальным оппозиционерам оформлялись, как они доводились до населения в СМИ, свидетельствует о том, что Лужков прекрасно разбирался в пропагандистской риторике.

И надо сказать, что он мог бы оставаться на своем посту пожизненно. Но на каком-то этапе его пребывания на посту городского и партийного лидера ему изменило чувство меры. Или возраст стал сказываться, или он поверил тем, кто вещал о его незаменимости. Он позволил себе спорить с Президентом России по существенным вопросам существования власти в стране. За что, скорее всего, и пострадал на самом деле.

А, если иметь в виду, что Лужкова именовали, как правило, политическим тяжеловесом, что его авторитет не оспаривался ни в столице, ни на периферии, что он в роли градоначальника являл образец для подражания, то его и поставили на место, как только его волюнтаризм вышел за рамки допустимого. А коррупция, которую ему вменяли в вину, вряд ли куда-то делась, хотя, вероятно, и на самом деле была запредельной.

Но все же думается, что уровень и масштаб ее не являлись первопричиной отставки Лужкова, судя по тому, что критике его в таком ракурсе не дали хода и не было у нее судебной перспективы.

А новый мэр Москвы, будучи представителем руководства страны, действует осмотрительно, конкретно и без явного волюнтаризма на словах и на деле, в чем-то продолжая положительные начинания своего предшественника. Во всяком случае, пока.