«Кровь моей дочери – на руках Меркель»

Беседа с матерью жертвы криминального «беженца».

Наша встреча с Дианой Фельдман не продлилась и двух минут, как она разрыдалась. Интервью для Jerusaem Post, «Еврейской панорамы» и Jüdische Zeitung – ее первая подробная беседа с журналистом после изнасилования и убийства дочери нелегальным беженцем из Ирака. Диана по-прежнему не доверяет журналистам, истинных намерений которых она не знает. Она также опасается того, что ее высказывания могут отрицательно повлиять на ход судебного процесса над 21-летним Али Башаром. Процесс должен начаться весной, и на нем Диана намерена добиваться для преступника высшей возможной в Германии меры наказания – пожизненного заключения.

Устроить нашу встречу помогли местные активисты из организации, выступающей против нелегальной иммиграции, без которой, вероятно, Сюзанна Фельдман сегодня была бы жива. Мне, как еврейке из Израиля, очень близка и понятна трагедия Дианы и ее семьи. И, наверное, поэтому на моем плече ей проще выплакаться, чем в обществе германских журналистов.

Смерть Сюзанны – из числа тех, которые люди в Германии знают лишь по теледетективам. Как в криминальном сериале, ее изуродованное тело было найдено у железнодорожной трассы на противоположной от ее родного Майнца стороне Рейна. Прежде этот регион был центром еврейской жизни средневековой Германии, да и сегодня тут обитают тысячи евреев.

Еврейская община была потрясена смертью Сюзанны, хотя она и не была первой еврейской жертвой нелегальных иммигрантов, и прежде имевших конфликты с законом. Жертвой террориста Аниса Амри на рождественском рынке в Берлине стала израильская туристка Далия Элияким. Но смерть Сюзанны была, если можно так выразиться, более персонализованной.

Семья Дианы приехала в Германию в 1991 г. из Молдавии в рамках еврейской иммиграции. Брат ее матери живет в Израиле, в Ашдоде. Диана навещала израильских родственников перед рождением дочери. Сама Сюзанна в Израиле так и не побывала.

«Многие родственники уехали в Израиль, некоторые друзья – в Америку, – рассказывает Диана. – Но мой отец тогда сказал: „Мы поедем в Европу, в Германию, поскольку в Израиле постоянно война“». Она и представить себе не могла, что ее семья станет жертвой зверского преступления именно в мирной Германии.

Вопреки первоначальным предположениям, убийство Сюзанны не имело антисемитской подоплеки. «Никто не знал о том, что Сюзанна еврейка, – поясняет Диана. – На ее странице в социальных сетях были российский и турецкий флаги. Она никому не рассказывала о том, что она еврейка. Все это всплыло позже. Это сейчас Али Башар больший герой, чем Эрдоган, потому что он убил еврейку, „еврейскую шлюху“». Говоря это, Диана показывает скриншот страницы фанов убийцы в Instagram, на котором изображена карикатура на Сюзанну рядом с пылающим израильским флагом.

Со своим отцом – курдским турком – Сюзанна почти не контактировала, родители расстались еще до ее рождения. Смерть дочери, ее похороны и поиски убийцы вновь объединили их.

2 ноября 2018 г. Сюзанне могло бы исполниться 15 лет. Друзья описывают ее как симпатичную, спокойную и застенчивую девушку. Как всякий подросток, она старалась завоевать признание, но в школе была жертвой моббинга. Один из учителей публично назвал ее «Дракулой» и не извинился даже после жалобы.

Тем не менее Диана уверена: «Детство у Сюзанны было хорошим даже без отца. Я была ей и матерью, и отцом. Мне сейчас 44, а когда дочке было восемь лет, я познакомилась с моим нынешним спутником жизни. Позже у нас родилась Юлиана, ей сейчас пять лет. Ей очень не хватает старшей сестры, они много времени проводили вместе. Правда, она еще не понимает, что означает слово „умерла“».

Новый партнер Дианы – итальянский католик, у него двое детей от прошлого брака. Юлиану хотя и крестили, но Диана уверена, что, повзрослев, она сама выберет для себя религию. Сама же Диана, как и многие выходцы из СССР, от религии далека и в общину не вступила.

Новое семейное положение матери создавало Сюзанне определенные сложности. «У нее никогда не было отца, зато она получала от матери двойную порцию любви, – говорит Диана. – Но после рождения маленькой сестрички у мамы все чаще не хватало времени».

Обделенная мужским вниманием в семье, Сюзанна искала его в другом – как оказалось, опасном – месте. Она всегда говорила, что в компании ребят чувствует себя свободнее, чем в обществе сверстниц. К тому же, как уверена Диана, молодые выходцы из арабских стран лучше умеют флиртовать и способны куда лучше очаровать девушку, чем скованные и угловатые немецкие подростки.

Так постепенно Сюзанна превратилась из домашней девочки в рискового подростка. «Вместе с подружками она начала прогуливать занятия. Они уезжали в Висбаден, поскольку в Майнце было слишком много знакомых. Там, в McDonalds, она и познакомилась с группой беженцев. Вернувшись домой, восторженно заявила: „У меня новые друзья!“ Я пыталась ей объяснить: „Ты ведь не знаешь, откуда они. Ты не знаешь, что у них в голове“. Но она отвечала: „Они хорошие, с ними весело“. Рассказывала, что ее новые знакомые воруют и торгуют наркотиками, но при этом добавляла: „Но мне они ничего плохого не сделают“. Я пыталась объяснить ей, что уже своим присутствием при их проделках она превращает себя в соучастницу, но жажда приключений была сильнее…»

Позже Диане пришлось не раз оправдываться за то, что она якобы недоглядела за дочерью. Но она поясняет, что воспитывала Сюзанну в атмосфере доверия: «Она обсуждала со мной почти всё, даже то, что большинство подростков не обсуждают с родителями. Например, рассказала мне, что пробовала курить, и даже „травку“, но ни то ни другое ей не понравилось. Вероятно, в поисках внимания она вырезала на руке буквы KC (инициалы брата своего будущего убийцы, в которого была влюблена. – Ред.). Другие подростки в подобной ситуации стремятся скрыть это от родителей под длинными рукавами, но Сюзанна мне показала. Я обработала рану и попыталась ей объяснить: „Ты молодая симпатичная девушка. Ни один мужчина в мире не стоит этого“».

Когда это случилось, мать и дочь отправились в ведомство по делам несовершеннолетних. На 23 мая (день спустя после пропажи Сюзанны) у девушки была назначена встреча с социальным работником. Но накануне того злополучного вечера Сюзанна обманула мать, сказав, что переночует у подруги. На самом же деле она отправилась к своему «другу» в общежитие для беженцев. Тот, однако, не проявлял к ней особого интереса в отличие от своего младшего брата Али, который знаком с Сюзанной не был, но, вероятно, испытывал особый интерес к девственницам (как позже выяснилось, ранее он был обвинен в попытке изнасилования 11-летней девочки). Он сказал афганцу по имени Мансур, будущему свидетелю, чтобы тот звонил ему всякий раз, когда Сюзанна появится в общежитии, добавив: «Когда-нибудь я ее заполучу». Хотя Сюзанна и чувствовала себя свободно в мужском обществе, Диана уверена в том, что сексуальных контактов у нее прежде не было и она в этом плане была очень стеснительной. Знай она о присутствии Али, вряд ли пошла бы: каждая девушка надеется на особый «первый раз», и уж точно не с братом того, в кого влюблена. Тем более что и подруги предупреждали: этот Али какой-то странный, агрессивный, лучше держаться от него подальше.

«22 мая Сюзанна позвонила мне и сказала, что останется у подруги, – вспоминает Диана. – Я еще ей сказала: „Не забудь, что утром ты должна быть дома…“ Она пообещала вернуться к семи часам».

Ночью Сюзанна отправила на мобильный телефон своей подруги Сони просьбу о помощи. «Эта Соня была первой и единственной, кто узнал о том, что Сюзанна в беде, – говорит Диана. – Сюзанна вечером написала ей: „Помоги мне! Мне страшно. Я с Али и его друзьями в общежитии для беженцев. Я хочу уйти, но меня не выпускают“. Но эта Соня пустила все на самотек, ничего не сообщила ни мне, ни полиции. Я думаю, из ревности».

Позже Соня написала Сюзанне, чтобы та позвонила матери, но девушка не хотела, потому что тогда пришлось бы признаться в обмане. «Когда в семь утра следующего дня она не появилась, я написала ей: „Где ты? Почему ты не вернулась домой?“ Через некоторое время пришел странный ответ: „Я приду в 16 часов. У меня разрядился аккумулятор“». Тогда, в 11.33, Диана еще не знала, что в действительности переписывается с убийцей своей дочери. «Пока, Висбаден, теперь в Париж с моим дорогим Армандо!» – писал Али от ее имени. Диана была в растерянности. На следующий день она вновь написала: «Где ты? Все тебя ищут, и никто не знает, где ты. Где ты, Сюзанна? Пожалуйста!..»

На встречу с социальным работником Сюзанна не пришла. «Я была весьма удивлена, поскольку прежде она относилась к этим встречам очень серьезно», – вспоминает Диана.

Вечером того же дня Сюзанна была зарегистрирована как пропавшая без вести. К тому времени, как полиция начала поиски, Али Башар и его сообщники, по-видимому, уже схоронили тело Сюзанны у железнодорожных путей. В ходе поисков Диана вместе с другим братом Али и младшим братом афганца Мансура объездила на машине все окрестности. Она даже побывала дома у семейства Башар. «И вся это проклятая фамилия уверяла меня, что узнала об этом случае только из новостей, – с горечью вспоминает Диана. – Я стояла перед ними у них дома! Мать, сестры, все твердили: „Аллах, Аллах… Мы ничего не видели“. Они лгали, потому что точно знали, что произошло. Как может мать, сама родившая восемь детей, лгать в лицо другой матери?»

29 мая Диане позвонила подруга и рассказала, что кто-то неизвестный сообщил ей о том, что тело Сюзанны находится возле железнодорожных путей на участке Висбаден – Эрбенхайм. А еще через пару дней кто-то сообщил Диане через социальную сеть, что семейство Башар скоропостижно отправилось в Дортмунд, чтобы оттуда сбежать из Германии.

6 июня присыпанное землей и листвой тело Сюзанны наконец было найдено. Оно было настолько изуродованным, что Диане не хотели его показывать. Когда полиция появилась у дверей ее квартиры, даже у полицейских были слезы на глазах. Им пришлось давать Диане успокоительное, хотя она, конечно, уже внутренне была готова к худшему. «У меня с самого начала было нехорошее предчувствие, – поясняет она. – Я знаю свою дочь: она не убегает из дома, всегда сообщает о себе, я всегда могу до нее дозвониться. У меня было предчувствие, но я не хотела в него верить».

Али Башар отрицал обвинения в изнасиловании, хотя нашлись свидетели того, как он бахвалился тем, что «забавлялся всю ночь». Экспертиза факт изнасилования Сюзанны (кроме Али, в этом участвовал еще один иностранец) подтвердила, при этом в организме Сюзанны не было найдено следов ни алкоголя, ни наркотиков. Теперь слово за судьями.

Через несколько дней после того, как тело Сюзанны нашли, власти Иракского Курдистана задержали Али Башара и передали его Германии. На организовавшего эту операцию шефа Федеральной полиции Дитера Романа подали в суд, поскольку официально между ФРГ и Ираком не существует договора о взаимной экстрадиции.

Вернувшись в Германию, Али Башар через переводчика отказался давать показания на родном языке и вместо этого отвечал на допросах на ломаном немецком. Как полагает Диана, таким путем он хотел помешать следователям выяснить у него детали преступления. «Он постоянно улыбался на камеры и вообще не демонстрировал ни малейшего раскаяния».

Пока Сюзанна была жива, политика Диану нисколько не интересовала. Поскольку сама она иммигрантка, поначалу даже приветствовала решение Ангелы Меркель, открывшей осенью 2015 г. границы страны для сотен тысяч иммигрантов. «Но случившееся, конечно, изменило мою позицию. У меня открылись глаза», – признается она сегодня.

Когда Сюзанна пропала, полицейские упрекали Диану в том, что она не должна была позволять дочери «водиться с такими людьми». «Но ведь даже детям в детском саду говорят: дружите с иностранцами! И я своих детей этому учила. Поэтому, когда тебе 13–14 лет, у тебя начинается переходный возраст, неудивительно, что ты проводишь время с такими людьми».

После гибели дочери Диана разместила в Facebook открытое письмо канцлеру, в котором написала, что кровь ее дочери – на руках Ангелы Меркель. «Я писала то, что было на душе, – поясняет она. – Без обиняков, так, как писала бы каждая мать в подобной ситуации. Но Ангеле Меркель этого не понять, у нее нет детей. Она не знает, каково это – потерять ребенка. Я вообще не знаю, читала ли она мое письмо. Хотя в Facebook его прочли больше 200 тыс. человек». Отметим: прочли до того, как администрация Facebook его удалила, сочтя «проповедью ненависти», нарушающей правила социальной сети.

Диана подчеркивает: очень многие беженцы – вовсе никакие не беженцы от войны и преследований, а лишь экономические иммигранты или – как Али Башар – и вовсе преступники.

Немецкие журналисты, в большинстве своем поддерживающие иммиграционную политику канцлера, не стыдятся обвинять Диану в том, что она позволяет «правым» инструментализировать свою трагедию. Сама Диана не считает, что ее кто-то инструментализирует. В то же время она не жалеет, что стала своего рода политическим символом: «Я не хочу, чтобы именем моей дочери злоупотребляли политики, но я должна трезво смотреть на мир. У меня подрастает еще одна дочь, так что нужно быть начеку. Моя младшая дочь и Сюзанна дают мне силы бороться – а я должна бороться за то, чтобы Али Башар навсегда оказался в тюрьме. Мне нужно много сил».

Эта миссия, а также работа уборщицей в банке помогают Диане в какой-то степени вернуться к жизни, но боль не отпускает ее. Три раза в неделю она приходит на могилу дочери на еврейском кладбище, не раз становившемся предметом нападений вандалов. «Если бы не мая малышка и не мой партнер, я бы, вероятно, уже лежала рядом в могиле», – вздыхает она и вновь разражается рыданиями. Чтобы хоть как-то сгладить болезненные воспоминания, она недавно начала ремонтировать квартиру. Только тогда она впервые после трагедии решилась вновь войти в комнату дочери…

Еврейская община Майнца организовала в синагоге поминальную церемонию, в память о Сюзанне в Иерусалиме посажено дерево. Ряд местных жертвователей помогли Диане покрыть расходы, связанные с похоронами. Все это время она боролась с депрессией, так и не находя у окружающих настоящей поддержки. «Я ни от кого не жду помощи, – признается она. – Один лишь Бог может помочь. Мой дядя постоянно зовет меня в Израиль…»

Орит АРФА, «Еврейская панорама»