Конституцию поправили. Теперь заживем!

Впервые за последние тридцать лет я нынче не голосовал. Ни электронным образом, как ни завлекали на то письмами, приходившими на почту с сайта мэра Москвы. Ни «живьем», когда началось предварительное голосование по палаткам и автомобильным багажникам. Не пошел и сегодня, когда певчий друг власти Газманов застучал с утра с соседнего школьного двора барабанным патриотизмом.

Photo copyright: kremlin.ru

Мне стыдно признаваться в том самому себе, но я потерял веру, что своей галочкой в той или другой графе бюллетеня могу на что-то повлиять. Абсолютное, полное чувство безнадежности. Мне стыдно за себя перед самим собой, но дело обстоит вот так, признаюсь. Нынешняя власть так виртуозна и бесстыдна в подтасовках конечных итогов любых голосований, что, как ни голосуй, все равно в итоге получишь желаемый ею результат. Да ведь еще и постыдное число людей, которым вообще все равно, как проголосовать – пойдут то ли из-под начальственной палки, то ли за радость возможности выиграть тысячу или две в голосовательной лотерее, которая вообще уже верх властного цинизма.

Но мне не стыдно за такую Россию, которая готова голосовать или из-под палки, или за возможность выиграть в устроенной лотерее. Говорю это потому, что стало так модно, так круто, так смело заявлять подобным образом в нашей среде, среде художественной интеллигенции: «мне стыдно за Россию!» Почему я должен стыдиться за страну, кто дал мне это право – вот так осуждать всех и вся?

Не стыдно мне и за нашу власть. Почему опять же, с какой стати должно мне быть стыдно за тех, к кому я не имею никакого отношения, кто чужой мне и кому абсолютно чужд я? Пусть, если способны, стыдятся себя они. Они не способны стыдиться, скажете вы. И это так, но это другой разговор.

Я и стыжусь. Это лишь вот и смею сказать. Стыжусь своего чувства безнадежности. С которым ничего не могу сделать. Ни изжить его в себе, ни спрятать в такой глухой угол, чтобы не видеть и не слышать. Не находится такого угла.

Возможно, именно для таких, как я, каждодневно говорит в Интернете бывший профессор МГИМО Валерий Соловей, исполняя роль психотерапевта. Утешает, обещает, ворожит. Он мне нравится: своей типажностью, своей манерой вести разговор, своей лексикой, своей твердостью голоса. Но я уже не верю и ему.

А пока я просто стыжусь себя и прошу простить меня тех, кто еще верит и надеется, был сегодня на избирательных участках и поставил галочку в графе «против». Хотя, скорее всего, это моя просьба их не интересует.

P.S. Кстати. Сын, придя на участок голосовать, увидел в регистрационном журнале избирателей напротив моего имени роспись, свидетельствующую, что я уже проголосовал. Того, что я не голосовал, он не знал. До конца голосования оставалось еще часа четыре. Первым моим желанием, когда он сообщил мне об этом, было пойти на участок и заявить протест. В конце концов я не пошел. У меня уже было так несколько лет назад. Ой, боже, не смутилась женщина, выдававшая бюллетени, это кто-то по ошибке расписался за вас, сейчас я выдам ваш бюллетень. Попытка призвать на помощь наблюдателей закончилась провалом. Наблюдатели «поверили» объяснению столоначальницы и посоветовали мне взять бюллетень и проголосовать как я хочу.

Анатолий Курчаткин, писатель