Как стала правой пламенная левачка

«Если они спросят меня: «Ирит, как ты превратилась из восторженной и пламенной левачки в совершенно несносную правую?»

Я отвечу без колебаний: потому что это не работает!

А если продолжат спрашивать: что не работает? Я отвечу: почти все! Осло не сработало, размежевание не сработало, переговоры с Арафатом, с Абу Мазеном, с Саибом Арикатом – не сработало. С УНРА – не сработало.

Что вы хотите от меня, если эта машина застряла на обочине дороги с четырьмя пробитыми колесами и дымящимся двигателем.

Верно, она была разработана прекрасным дизайнером и отлично смотрится на плакате, но мне нужно ехать домой, а значит я со своей стороны сажусь в первое попавшееся транспортное средство, едущее в нужном мне направлении.

Хотите назвать это “вправо”? Отлично, пусть будет в право! Я поехала. До свидания, пока, пока!

Причина, по которой это не работает, является большой загадкой для экспертов, к счастью, я не эксперт.

Это не работало, потому что они называли это “мирным процессом” и мыслили категориями “урегулирования конфликта”, “Сингапур на Ближнем Востоке” и предостерегали от “оккупации”, а затем и “апартеида”.

Думайте, что риторика формирует реальность?

Ну не совсем так. Эта риторика только закрепляет несбыточные фантазии, и те, кто мечтает стать миллионером, почувствуют себя обманутыми, получив в подарок на праздник набор кастрюль.

Любому, кто вообразил, что выход из сложной и кровавой политической ситуации состоит в том, чтобы настойчиво и громко распевать “Песню о мире” или продолжать настаивать на принципе “территории в обмен на мир”, и делать это даже после того, как накопятся доказательства того, что крики не помогают, как и отступление с территорий, – ему по-прежнему будет трудно расстаться с идеологическим пакетом, который он столько лет с гордостью тащил на своем горбу.

Люди не любят признаваться даже в мелких ошибках, а уж тем более, когда кто-то исправляет за них то, что они испортили.

Упрямое отношение к ошибкам характерно для всех сфер жизни. В 1980-х годах израильский химик и физик Дэн Шехтман работал в лабораториях Университета Джонса Хопкинса в Соединенных Штатах. Шехтман открыл новую особенность кристаллов, которая до сих пор считалась невозможной: пентагональную симметрию. Он назвал ее “квазициклическим кристаллом” и написал статью, которая была отвергнута апологетами научного мира уже тогда, когда была опубликована в научных журналах в сокращенной форме. Результаты эксперимента Шехтмана были воспроизведены другими учеными и подтвердили его революционную теорию. К сожалению, это противоречило старой модели и раздражало короля химиков и лауреата Нобелевской премии Линуса Поллинга.

Новая доказанная теория Шехтмана опровергла предположения Полинга. И Поллинг не воспринял это как мужчина. “Квазикристаллов нет, но есть квазиученые”, – усмехнулся он. Лаборатория, где Шехтман проводил свои эксперименты, исключила его из школы на том основании, что он опозорил ее. Полное признание прорыва Шехтмана пришло только после того, как Поллинг полностью устранил свое сопротивление: он умер.

Смерть Полинга избавила научное сообщество от необходимости защищать надуманную теорию, ради чести мундира и страхом исключения из научных рядов. В 2011 году Шехтман получил Нобелевскую премию по химии, и уже никто не смеется над квазициклическими кристаллами с пятиугольной симметрией.

Еще один приятный пример приверженности красивой идее в ущерб реальности также связан с Нобелевской премией. В 2009 году, менее чем через год после вступления в должность президент Барак Обама получил Нобелевскую премию мира. Поскольку шведской академии было трудно указать какой конкретный мир был заключен Обамой, да ещё и за такое короткое время, то она удовлетворилась расплывчатым заявлением: “Обаме удалось привлечь внимание мировой общественности и дать народам планеты надежду на лучшее будущее”. Это объяснение, которое дают девочки подростки пытаясь определить суть достоинств парня, являющегося первым красавцем в их районе: “Его дипломатия основана на понимании того, что люди, которые руководят миром, должны делать это на основе ценностей и взглядов, общих для большинства его населения”.

Шведская академия была настолько увлечена красотой идеи и ее посланником, что из энтузиазма проигнорировала тот факт, что такой “убийственный красавец”, как Обама, способствовал укреплению мира таким странным способом, как укрепление Ирана. Но он дал им надежду, и они дали ему награду.

Кстати, в перерывах между терактами против мирных жителей, Арафату тоже была присуждена Нобелевская премия мира. В мире красивых идей реальность не имеет право на существование.

Так что можно понять тех, кому сложно пережить мир с ОАЭ. В конце концов, в этом мире не было ни одного выстрела, и он не принадлежит ни к одному из двух знакомых хитов “Два берега Иордана” или “Прекратить оккупацию”. В мире реальности первое предложение еще не испробовано. Второе – снова и снова терпит неудачу, несмотря на надежды, ценности и Нобелевские премии. Менестрели воспевающие эти идеи уже давно сдались, и у них уже нет представителей в политической игре. Сторонники Осло и размежевания должны смириться с решениями, которые они не предлагали. С другим путем, с другой парадигмой.

Трудно признать ошибку, особенно тем, кто годами настойчиво пытался реанимировать дохлую лошадь мирного процесса, подключив её к аппарату искусственного дыхания.

Всегда были те, чей мир был разделен на прокаженных и чистых, которые отвергали спасение, потому что оно не укладывалось в их мировоззрение, и они предпочитали умереть чистыми и в белых одеждах.

Большинство же оставило поломанную и дымящуюся машину на обочине дороги и продолжают свой путь…»

Перевод Ю.Магнер