Испанские евреи: бегство отменяется

После теракта в Барселоне

Летом этого года Каталонию потряс ряд терактов, в результате которых 15 человек погибли и около 120 получили ранения. Ответственность за нападения взяло на себя Исламское государство, сообщившее о многочисленных жертвах среди «крестоносцев и евреев». В связи с этим главный раввин Барселоны Меир Бар-Хен призвал евреев покинуть Испанию, ставшую, по его словам, «центром исламистского террора для всей Европы». С ним не согласилось большинство единоверцев, пока не собирающихся паковать чемоданы. О настроениях местных евреев и их оценке ситуации — в комментарии собственного корреспондента «Хадашот» в Испании Нади Липес.

— Надо понимать, что еврейская община Испании состоит, по меньшей мере, из трех совершенно разных групп, — говорит Надя. — Самая малочисленная — иудеи, чьи предки обосновались на Пиренейском полуострове после наполеоновских войн — этих, что называется, стопроцентных испанских евреев очень мало — порядка 2-3% от общей численности общины. Примерно треть составляют выходцы из стран Южной Америки, главным образом, Аргентины. И, наконец, самая большая группа — это иностранные евреи, в основном, пенсионеры из Великобритании, постоянно живущие в Испании. Процесс этот начался еще в 1950-х, когда пожилые евреи (и не только евреи) из Туманного Альбиона потянулись в теплые края, на острова — Канары, Ибицу, Пальму-де-Майорку и т.д. Затем многие из них перебрались на континент, а их примеру последовали соплеменники из других стран Европы и государств бывшего СССР. Поэтому современные евреи Испании говорят на всех европейских языках, в том числе русском — у выходцев с постсоветского пространства есть даже свои общины — под Торревьехой на юго-востоке Испании или в курортном Марбелье в провинции Малага. Иногда в одном городе существуют несколько общин, в том же Марбелье есть англоязычная community, поддерживающая связи с евреями Гибралтара, и «русская» община, в которую входят евреи из России, Украины, стран Балтии и т.д.

Эта специфика крайне важна для понимания настроений в еврейской среде, поскольку 97% евреев Испании в случае крайней опасности могут вернуться в страны исхода — Великобританию, Аргентину или Россию. Разумеется, такой возможности лишены автохтоны, живущие в Испании с позапрошлого века, разве что речь идет о репатриации в Израиль.

— А они рассматривают репатриацию как одну из опций?

— Очень немногие, поскольку, как признался мне один местный еврей, многие женаты на католичках и не хотят, чтобы их дети считались в Израиле неевреями. Причем, этот человек сам когда-то жил в Израиле, так что вполне представляет себе ситуацию. Сейчас он планирует перебраться в Лондон, получить вид на жительство в Британии, вызвать туда взрослых детей и обустроить их там, а потом самостоятельно вернуться в Израиль.

— На чем базируется идентичность местных евреев? Верности религиозной традиции, исторической памяти?

— Испания не очень религиозная страна. Мой собеседник — коренной мадридец — регулярно посещает ортодоксальную синагогу, ходит в кипе, при этом женат на католичке и зарегистрирован, кроме ортодоксальной, еще и в консервативной общине. Кипу, кстати, он прячет под кепкой, поскольку, цитирую: «Испания — антисемитская страна». Узнав, что я из Украины, он стал рассказывать, что и у нас опасно быть евреем. Забывая, что в Киеве в любую из синагог можно свободно зайти в любое время дня, а в Мадриде надо заранее согласовать свой визит и пройти сквозь строй автоматчиков, охраняющих здание, впрочем, как и везде в Западной Европе. Но этот мадридский еврей настроен по-боевому и говорит, что необходимо вести войну с террором за право жить на этой земле.

— В этом смысле есть разница между Мадридом и Барселоной? Все-таки Каталония — особый регион.

— Барселона — это государство в государстве, где люди воспринимают свои проблемы как исключительно местные. И теракт в Барселоне для них — это, прежде всего, теракт в Каталонии, а не Испании. Мадрид же, во-первых, за десятилетия привык к терактам со стороны ETA (организация баскских сепаратистов, — прим. ред.) и в этом смысле похож на Израиль, где террористическая угроза — это просто фон жизни. Во-вторых, Мадрид продолжает рассматривать Каталонию как часть единой страны, списывая сепаратистские настроения на пропаганду националистов из коалиции Junts per Si («Вместе за независимость») и крайне левой партии CUP.

— Насколько сильны в стране антиисламские настроения? Особенно в свете того, что ответственность за недавние теракты взяло на себя Исламское государство.

— Они не очень заметны, в конце концов, в Испании меньше миллиона мусульман на 45 млн населения — это немного для Европы. Большинство иммигрантов на Пиренеях — это выходцы из Латинской Америки и Европы, а не арабского Востока. Главный враг для мадридских евреев — каталонские сепаратисты, которых — это правда — поддерживают иммигранты из мусульманских стран. CUP вообще обвиняют в финансировании из арабских источников, но острие борьбы, по мнению Мадрида и испанских евреев, должно быть направлено не на мусульман, а радикальных сепаратистов, которые «хотят отнять у нас Барселону».

Поэтому в первый шабат после теракта десятки евреев Барселоны собрались в центральной синагоге, где, среди прочего, молились и за «дружбу с мусульманами». В то же время мусульмане города провели митинг против терроризма под лозунгами «Мы мусульмане, а не террористы, «У терроризма нет религии», «Мы все — Барселона» и т.п. Правда, были там и весьма специфические лозунги вроде «Остановим ISIS» (т.е. «Остановим ИГИЛ»), где ISIS — это Israel secret intelligence service (израильская секретная разведывательная служба), которая, по их мнению, и устроила теракт.

— Призыв рава Бер-Хена имеет шанс быть услышанным?

— Разумеется, сколько людей, столько мнений, но я, например, недавно общалась с русскоязычной еврейкой — членом консервативной общины — у них вообще не обсуждают теракты. Никто не планирует в связи с этим уезжать или менять образ жизни, в том числе и барселонские евреи, с которыми я говорила. Более того, многие подчеркивают, что рав Бар-Хен не имеет отношения к Испании, и не понимают, почему они должны его слушать. При этом никто не отрицает наличие в стране традиционного антисемитизма с его идеями о всемирном еврейском заговоре. Но поскольку подавляющее большинство испанцев живого еврея в глаза не видели, то эти стереотипы остаются на уровне риторики и сохраняются разве что в семантике языка — в устойчивых выражениях, носящих антисемитский подтекст. Фразы вроде «ведешь себя, как еврей», «еврейский пес» коренные испанцы уже давно не воспринимают как оскорбительные для евреев, хотя они таковыми являются. Три года назад глава региона Эстремадура Хосе Антонио Монаго (кстати, произраильски настроенный) употребил выражение «еврейский рынок», критикуя налоговую политику Мадрида. После чего публично просил прощения у еврейской общины.

Другими словами, антисемитизм не исчез, но, как и в Украине, он не влияет на повседневную жизнь евреев. На межличностном уровне в них не видят угрозы — если девушка-испанка встречается с евреем — это воспринимается как экзотика, к мужчинам-мусульманам отношение иное — ей обязательно напомнят об отношении к женщине в исламе, мол, он тебе не пара. Да, в стране есть исламисты, но называть Испанию «центром исламистского террора для всей Европы», как это сделал рав Бар-Хен, по меньшей мере, неуместно, поэтому большинство евреев и отнеслись с таким скепсисом к его громким заявлениям.

Беседовал Михаил Гольд
Источник