Исчезновение Давида Бляхмана

Из цикла “Еврейский Шерлок Холмс”

Абрам Фукс сидел в кофейне Каролинца, углубившись в утреннюю газету.

“Почти все читают прессу, но мало кто становится от этого умнее, — думал он, знакомясь с тем, что происходит в Западной Африке. — Если бы большинство людей интересовалось многочисленными проблемами, лежащими вне их дома и города, все в мире происходило бы совсем иначе”.

— О чем пишут? — вежливо поинтересовался хозяин кофейни Леонард, у которого в эти часы не было других посетителей. — Должно быть, нечто занимательное?

— Как всегда, — ответил Фукс. — В нашем мире происходит множество событий, и за всем хочется уследить.

— За всем не уследишь, — усмехнулся Каролинц. — Мой зять вздумал играть на бирже, решив, что понимает толк в этом деле, но разорился в пух и прах, потеряв кругленькую сумму. Теперь ходит сам не свой, проклиная все на свете.

— Удачная игра на бирже — весьма редкое явление, — согласился Абрам. — Успеха могут добиться или отчаянные храбрецы, или очень осторожные и знающие люди. И тех, и других слишком мало, потому на бирже куда легче проиграть, чем выиграть. Но на то она и биржа…

— Ваша правда, — кивнул Леонард, и заметил, — а вон эти люди, направляющиеся сюда, явно идут к вам. Они не из числа моих клиентов.

Фукс присмотрелся. Впереди группы шел Менахем Дойчев, его бывший сосед по дому, за ним высокий усатый мужчина и молодая, полноватая женщина с приятным лицом. Все явно торопились и были чем-то взволнованы.

— Здравствуйте, Абрам! — сказал Менахем. — Позвольте вам представить Маркуса и Иду Глицковер, моих родственников. У них до вас большое дело!

— В такое прекрасное утро не хочется заниматься делами, — сказал Фукс. — Тем более, большими.

— Не дайте нам потерять надежду, — попросила Ида. — Мы с мужем готовы заплатить хорошее вознаграждение тому, кто найдет моего папу, Давида Бляхмана. Он ушел из дома позавчера утром и до сих пор не вернулся. — А мой тесть очень пунктуальный и осторожный человек, с многолетними привычками, — подтвердил Маркус Глицковер, — опрометчивых поступков он не совершает.

— В полицию обращались? — поинтересовался Фукс. — Пропажа человека — дело серьезное.

— Обращались, — махнула рукой Ида. — Там приняли заявление, взяли одну из его фотографий, и сказали, что у них очень много работы. А евреи, как итальянцы, рано или поздно обязательно находятся. Но мой папа — не итальянец! Потому мы надеемся на ваши способности, о них столько говорят! Вот и Менахем нам советовал.

— Я был одним из лучших друзей Давида, — подтвердил Дойчев. — После того, как вы нашли сбежавшего из дома племянника Изи Зальцмана, о ком нам еще думать?!

— Был… — заплакала Ида.

— Так говорится, — сразу поправил себя Менахем. — Будем надеяться, что Давид жив и скоро будет с нами.

Он посмотрел на Абрама и беспомощно развел руками.

— Хорошо, — согласился тот. — Я допью кофе и загляну к вам. Меня проводит Менахем, а по дороге мы с ним и поговорим.

* * *

Дойчев и Фукс шли по улице, и Менахем обстоятельно рассказывал все, что могло пригодиться Абраму в поисках Бляхмана.

— Давид был человеком предприимчивым… — начал он. — Тьфу ты, опять “был”, и почему меня все время заносит на это слово?! Двадцать лет назад, когда начался бум на Западе, он с умом вложил все свои деньги в одно, казалось бы, сомнительное дельце и здорово на этом разбогател. Речь идет о месторождении золота, чтоб вы знали.

— У богатого человека всегда найдутся враги, — кивнул Фукс.

— Скорее не враги, а завистники, — пояснил Дойчев. — Когда все идут в ногу, а потом один из них резко вырывается вперед, то остальные смотрят на него как на врага. Так и с Бляхманом. У него было много друзей, а теперь остался я один, да и то потому, что мне плевать на его золото, — в дружбе важны человеческие отношения.

— Так уж и плевать? — усомнился Абрам. — Он ведь делился с вами своими планами: разве вы не могли вложить свои деньги в столь же прибыльное дело?

— В те годы прибыльным делом считалось скотоводство… — припомнил Менахем. — И все свои денежки, как и приданное своей супруги, я спустил на овечьи шкурки. Товар, как выяснилось, скверный, мало кому нужный и быстро портящийся. Последуй Давид моим советам, мы бы сейчас о нем не говорили.

— Так вы все-таки связываете его исчезновение с богатством?

Дойчев скорчил гримасу.

— Так многие считают. Бетя, жена Давида, все время сидит у телефона и ждет звонка похитителей. Хотя, если разобраться, номер знает только Ида, да и то выучила с трудом. Но мы люди преуспевающие, мы без телефона дома никак не можем! Уж если Давида и на самом деле похитили, то подбросят какую-нибудь записку или отправят письмо. Так надежнее будет.

— Значит, Давид жил с женой Бетей, а дочь Ида, выйдя замуж, проживает у мужа?

— Все правильно, — кивнул Менахем, — точно заметили. Нет, недаром говорят, что вы человек крайне проницательный…

— Больше детей у Бляхманов нет?

— Есть сын Мордехай, но он уже два года учится в Лондоне. В декабре приезжал к родителям, но больше двух недель в Бруклине выдержать не мог и вернулся обратно. Говорят, там у него зазноба…

— Лондон — далеко, — рассудил Фукс. — Оттуда никаким злодеям к нам не добраться. Даже ради всего золота Бляхмана.

Они уже подошли к дому и Менахем, на правах старого друга, открыл калитку и пропустил гостя вперед. Во дворе их уже ждали Ида и Маркус в обществе сидевшей на лавочке седой женщины.

— Моя мама Бетя, — сказала Ида, — а это — известный сыщик Абрам Фукс.

— Вам часто приходилось разыскивать пропавших людей? — поинтересовалась хозяйка.

— Не очень, — признался гость. — Зато однажды я нашел пуделя, а уж это, поверьте, намного труднее. В отличие от людей, поведение собак не поддается никакой логике.

Выслушав его, женщина заплакала. Глядя на маму, принялась плакать и дочка, а зять и Дойчев стояли с понурыми лицами.

— Не стоит преждевременно предаваться унынию, — успокоил их Абрам. — Скажите лучше, чем Давид любил заниматься? Как протекал его обычный день?

— Он вставал, одевался и сразу шел на огород, — вытирая слезы, ответила Бетя. — Копался на грядках. Когда приносили утреннюю газету, читал ее, пил чай и выкуривал свою любимую сигару. Давид мог себе такое позволить. Потом шел прогуляться, разговаривал с Менахемом в чайной у Зябликовых, и к обеду возвращался домой. После ел свои любимые соевые батончики и ложился на час-другой вздремнуть. Просыпался около шести, брал что-нибудь из еды, и садился за чтение уже вечерней газеты. А позавчера Давид ушел в чайную и не вернулся. Я три раза забегала потом к Зябликовым, но там его не было. Он вообще в тот день в чайной не появлялся, Менахем тому свидетель.

— Человек пропадает посреди белого дня в Нью-Йорке! — возмутился неожиданно Маркус. — Где такое видано? А если со мной подобное случится?! Нет, надо срочно обратиться в газеты!

— Остынь, — попросила мужа Ида. — Если отца и на самом деле похитили, то от этого ситуация только ухудшится. Нет, мы должны полностью полагаться на господина Фукса, он нас выручит!

— Никаких сомнений, — заверил Абрам. — Но сначала мне бы хотелось осмотреть дом и флигель, а потом поговорить в отдельности с каждым членом семьи.

Он без спешки походил в сопровождении хозяев по комнатам, осматривая вещи пропавшего, покачал головой, увидев стопку старых газет (они с Бляхманом предпочитали одно и то же издание!), и заглянул в пустой флигель, откуда давно вынесли старую мебель вещи. А новую пока не поставили. Флигель предназначался для семьи старшего сына, когда он выучится в Англии, вернется домой и надумает жениться.

— Пока не нахожу ничего примечательного, — признался Фукс. — Радует только то, что Давид не получал писем с угрозами и просьбами, а они свойственны накануне заранее задуманных похищений. Перейдем к моим вопросам и вашим ответам.

— Насчет врагов мы выяснили, — сказал он Менахему, — а кто был самым большим завистником из прежнего окружения Давида?

— Моше Шрайман, — ответил тот. — Но он в солидном возрасте и не будет предпринимать ничего худого. Тем более что его сын сейчас собирается идти в политику, и ему нужна “чистая семья”. Может быть, вам стоит переговорить с ним, он скажет то, чего я не заметил…

— Надо будет — встречусь, — пообещал Абрам и обратился к Бете. — Где Давид покупал свои любимые соевые конфеты?

— У Зябликовых. Если он уже ходил к ним в чайную, то решил, что и покупать у них стоит, чтобы поддерживать это заведение.

— Я туда загляну, — сказал Фукс. — А откуда ваш отец брал сигары? Кто продавал их ему?

— Пинчерсы. У них лавка на соседней улице, — ответила Ида. — Так и называется: “Табачные изделия”. Можно было и подешевле найти, но отец считал, что может потратить в свое удовольствие пару-тройку лишних центов.

— Важно совсем другое, — заметил Абрам и, отозвав в сторону Маркуса, поинтересовался: — не страдал ли Бляхман помутнением рассудка, может быть, путал имена и фамилии, забывал, кто он и где живет? Подобное состояние свойственно не только людям пожилого возраста, но также и на долгом пути к нему.

— Нет, Давид был в ясном уме и не жаловался на голову, — ответил зять, — а что касается каких-то деталей и частностей, то мог дать фору и молодым.

— С каждой минутой дело становится все запутаннее, — задумался Фукс. — Придется прибегнуть к моему методу: поиску улик и мотива.

— Значит, его все-таки похитили, — снова заплакала Бетя…

— Я этого не говорил, но вы, скорее всего, недалеки от истины. Давид знал номер своего телефона?

— Да, он заучивал его два дня, пока в голове не улеглось. Потом, бывало, просил разбудить и спросить — повторял без ошибки.

— Тогда продолжайте ждать звонка, — порекомендовал Фукс. — Похитителям намного проще позвонить по телефону, не оставляя следов.

— Так почему они не звонят?! — возмутилась Ида. — Мама уже все глаза себе выплакала!

— Хороший вопрос, — усмехнулся Фукс. — Чем больше напряжение, тем крупнее можно назвать сумму. Эти молодчики знают, как следует обстряпать свои дела — они специально держат паузу. Но мы заставим их пошевелиться.

Он еще раз просмотрел газеты в стопке, заметив, что двух последних экземпляров там не было.

— Вам приносили в последнее время утренние газеты? — поинтересовался Абрам.

— Их любил читать только Давид, — махнула рукой Бетя. — Может, и приносили, но я не обратила на это никакого внимания. Разве до газет, когда в доме такое происходит?!

— Конечно, не до газет, — кивнул Фукс. — Какие уж газеты….

— Мы опросили знакомых тестя, — добавил Маркус, — после исчезновения никто из них его не видел.

— Что ж, буду это иметь в виду, — поклонился присутствующим Абрам. — Надеюсь, к вечеру я найду Давида, и он будет с вами.

— Дай бог! — вздохнула Ида. — Разыщите папу, и мы будем вам очень признательны!

* * *

Фукс сразу направился в гостиницу и заговорил со скучающим портье:

— Останавливался ли у вас молодой мужчина, прибывший намедни из Лондона? — поинтересовался он. — Или пожилой человек, из местных, пожелавший снять на несколько дней номер?

Портье обернулся к доске, на которой висело несколько ключей от дверей, и покачал головой:

— Нет, таких не было. У нас снимает номер мужчина средних лет из Чикаго, но это было три дня назад. Сегодня он должен съехать.

— Понятно, — сказал Абрам. — А где находится ближайшая от вас другая гостиница?

— Ее держит господин Шанерович, — ответил портье. — Там работает мой брат посыльным, и потому мне хорошо известно, что новых постояльцев у них не было со вторника. С тех пор, как началась осень, число наших клиентов порядком сократилось.

“Жаль, — подумал Фукс. — Все намного проще, чем мне казалось. А какая хорошая версия пропала! Ее можно было здорово раскрутить”…

* * *

По пути он зашел в чайную “Зябликовы” и уселся за столик. Тут же подбежал официант и принес на подносе маленький самовар с чашками. Абрам заказал сушки и поинтересовался:

— К вам часто наведывается Давид Бляхман?

— Почти что каждый день, — ответил официант. — Он сидит один или с господином Дойчевым. Покупает бублики и соевые батончики. Но вот уже дня два, как его нет. Наверное, приболел.

— А кто-то за эти дни покупал соевые конфеты? — спросил Фукс. — На них не так много любителей…

— Прибегал к нам мальчишка, я его раньше не видел. Взял кулек на двести грамм. Больше никого не было.

— Спасибо. От вас к табачной лавке Пинчерсов надо идти прямо и направо?

– Да, сверните на вторую улицу, и не заблудитесь…

* * *

Менахем Дойчев недоумевал, зачем Фукс привел его к этому небольшому дому почти на окраине района. Ему пришлось подождать, пока Абрам постучал привязанным веревкой молотком о калитку. На стук выглянула симпатичная женщина лет сорока.

— Вы — Фрида Либерзон? — спросил он. — Мы пришли по правильному адресу?

— Да, это я, — с достоинством ответила хозяйка. — А что вы хотели?

— Поговорить с господином Бляхманом, — сказал Абрам Фукс к удивлению своего спутника.

Женщина несколько секунд помолчала, а потом кивнула:

— Хорошо, я сейчас его позову.

Дойчев растеряно уставился на Фукса, но тот лишь приставил указательный палец к губам — всему свое время.

Из дома вышел пожилой мужчина и направился к калитке.

— Давид! Это ты?! — воскликнул Менахем.

— Да, я, — озабоченно ответил тот. — Как ты меня нашел?!

— Это все благодаря усилиям господина Фукса, — сказал Дойчев. — Мы, твоя семья и друзья, попросили его, и он приложил для этого весь свой талант…

— Особого таланта не потребовалось, — объяснил Абрам. — Человек может отказаться от обычной жизни, от родных и близких, от многого, но вряд ли сможет забыть свои многолетние привычки. И мне ничего другого не оставалось, как узнать, что в чайной у Зябликовых и в лавке у Пинчерсов кто-то продолжает покупать конфеты и сигары, а газеты вы сами попросили доставлять вам по “новому адресу”. Маленькая взятка, и в конторе по доставке мне его назвали.

— Конфеты и сигары покупал соседский мальчишка Изя, — вздохнул Бляхман. — А насчет газет я сам подсуетился — не могу прожить без новостей.

— Как же ты здесь оказался? — напрямую спросил Менахем. — “Шерше ля фам”?

— Оно самое, — виновато вздохнул Давид. — Седина в бороду, а куда бес метит — нетрудно догадаться. Встретились мы с Фридой случайно, на рынке, приглянулись друг другу… К Бете у меня все чувства давно остыли, а Фрида вдовствует уже четыре года, вот и стали мы встречаться. И так далеко дело зашло, что решил я у нее остаться навсегда…

— Почему же не предупредили об этом своих? — поинтересовался Фукс.

— Ну, как я смогу жене в глаза смотреть? Что скажу дочери и сыну? — развел руками Бляхман. — Легче сгинуть, словно я пропал где-то. Думал, поищут-поищут, и бросят. А потом уж я явлюсь с повинной. Легче всем будет, когда от меня отвыкнут.

— Тут вы ошиблись, уважаемый, — улыбнулся Абрам. — Вас дома любят, и просто так забыть не смогут.

— Что же вы мне посоветуете, господа? — спросил Бляхман. — Как дальше жить?

Дойчев только махнул рукой, а Фукс почесал пальцами подбородок.

— Возвратитесь к своим близким, — сказал он. — А потом сами решайте: как и что. Только не скрывайте правду: это себе дороже, а другим больнее.

* * *

Фукс в сопровождении Дойчева (на устах которого отныне появилась загадочная улыбка) пришел в дом Бляхмана и продолжил розыски Давида.

— А ведь в курятник я и не заглядывал! — припомнил он. — У вас там, кажется, наверху что-то пристроено.

— Лет пять назад Давид с сыном полку прибили, но мы туда ничего не стали класть, все-таки куры, перья, пыль… — махнула рукой Бетя.

— Давайте посмотрим, — решил Абрам.

Он привел всех в курятник и забрался по приставленной лестнице на “второй этаж”.

— Так вот же он — спит! — сказал Фукс. — Осторожно, господа, сон, вероятно, носит летаргический характер…

От шума Давид проснулся и, спустившись, с удивлением посмотрел на столпившихся.

— А чего вы тут все делаете? — спросил он.

— Как чего?! — возмутилась Бетя. — Сколько времени можно спать? Ты почти два с половиной дня не просыпался!

— Да неужто?! — усиленно зазевал Бляхман. — Я бы и еще поспал с удовольствием!

— Куда уж! — покачала головой жена. — Надо будет обратиться к доктору Вилькинду, пусть он тебя осмотрит как следует.

— Разбирайтесь сами, а у меня дела, — сказал Фукс и вышел из курятника. Бетя догнала его и протянула несколько купюр. — Это вам за хлопоты, — произнесла она. — Вы ведь старались, время не зря тратили…

— Может и зря, — заметил Абрам, — но хлопот было немного, а посему гонорар в вашем случае отменяется. А вот в чайную Зябликовых вы больше Абрама не пускайте: заварка у них скверная…

И он поклонился хозяйке.

На улице Фукса остановила дочь “пропавшего” Ида.

— Я два раза в курятнике была и на ту полку заглядывала, — растеряно сказала она, — но там отца не было…

— Возможно, и не было, — усмехнулся Абрам. — Главное в том, что он там появился!

Михаил КАГАРЛИЦКИЙ
Еженедельник “Секрет” (velelens.livejournal.com)