Фейс Буки (fb438)

Aleks Tarn

Осел о лире

Тексты русско-американского журналиста Александра Гениса попадаются мне на глаза преимущественно в российских оппозиционных изданиях, таких как «Новая Газета» или New Times. Сначала я их просматривал, прельщенный качеством слога, затем перестал: темы уж больно «не мои», чужие, хотя наверняка рейтинговые. О том, как и с кем выпивал Довлатов, лучше читать его самого – в изложении собутыльников писателя те же события смотрятся далеко не так интересно. Мало занимает меня и практическая кулинария с болтовней по ходу дела. Я, знаете ли, придерживаюсь той точки зрения, что первоисточник/профессионал всегда лучше интерпретатора/любителя. При всем уважении к качеству слога.

Но в последнее время, судя по приходящим ссылкам, эссеистика г-на Гениса смело устремилась в иные эмпиреи, далекие от рецептов борща и от эмигрантских сплетен про Осю, Петю и Сережу. Теперь, если судить по опубликованной на сайте радио «Свобода» беседе с другим нью-йоркским гедонистом-гуманистом С. Волковым, А. Гениса остро беспокоят попираемые права угнетаемого Израилем арабского народа.

Что ж, это уже совсем другой компот. Оттого-то я с интересом проследовал по очередной полученной ссылке (на сей раз компот разливала опытная рука Михаила Джагинова, который брал у А. Гениса интервью для 9 канала) – и не обманулся в своих ожиданиях. В определенном смысле г-н Генис являет собой превосходную тему для школьного сочинения. Помните, были такие, где в заглавии присутствовало слово «типичный представитель»? Евгений Онегин, как типичный представитель трам-парам-пам-пам. Печорин, как типичный представитель трум-пурум-пум-пум. Базаров, как… – и так далее. Так вот, Александр Генис – типичный представитель русскоязычной лево-либеральной тусовки с обочины лево-либерального нью-йоркского истеблишмента.

Как характеризует себя он сам, «я – человек либеральных убеждений и голосовал за Обаму дважды, человек, который всю жизнь голосует за демократов, всю жизнь читает Нью-Йорк Таймс и очень любит Томаса Фридмана». Что ж, любовь к респектабельному (то есть держащему нож не непосредственно у нашего горла, а пока еще у себя за пазухой) антиизраильскому пропагандисту Томасу Фридману должна была бы говорить сама за себя. Но в том-то и дело, что говорит она о не только об этом. Судите сами.

«Я провел в Израиле три дня, – рассказывает гедонист-гуманист, – и заметил, что с каждым часом мои взгляды правеют. Я ехал по стране, и с каждой милей мои убеждения становились все более шаткими. Сегодня утром у меня была экскурсия по поселению… Я никогда не видел поселения, но я знаю о нем, конечно. По моим представлениям поселение – это такой дзот с пулеметами, на котором висят скальпы палестинцев. Но когда я увидал сегодня богатый пригород, который больше всего похож на кондоминиум в Северной Калифорнии и с какой-то потрясающей архитектурой синагоги… – это всё так блестит, так не похоже на то, что я представлял себе – какие-то палатки, какая-то колючая проволока… нет, это всё не так выглядит. Когда ты смотришь на всё это вблизи, когда ты видишь, какая это вылизанная земля…»

Дальше все с той же удивленной улыбкой г-н Генис излагает свои столь же мимолетные, но восторженные впечатления об израильском кибуце и об израильском хайтеке.

«Я уезжаю из Израиля, – подытоживает нью-йоркский фридманолюб, – и у меня гораздо больше сомнений, чем когда я приехал сюда».

«И долго ли вам удастся оставаться таким поправевшим?» – любопытствует проницательный интервьюер.

«Какая разница? – отмахивается Александр Генис. – Кому мое мнение вообще интересно?»

Надо ли радоваться внезапному «прозрению» гедониста-гуманиста? Ничуть. Этот восторженный флюгерок развернется в противоположную сторону при первом же дуновении ветерка – точно так же, как его повернула случайная двухчасовая экскурсия в случайное поселение. Перед нами яркий пример полнейшей идейной безответственности как главной характеристической черты левого либерала, который в состоянии менять свои мнения по дороге, «с каждой милей» – и не только менять, но и ничтоже сумняшеся делиться ими с каждым, кто готов слушать.

Сегодня он декламирует очередную подлую ложь про апартеид, вычитанную им в подлой газетенке подлого лжеца Фридмана; завтра «поправеет», сходив на экскурсию (которая, может быть, была поверхностна и тенденциозна не менее, чем фридмановские враки), а послезавтра, по дороге в JFK, развернет NYT и будет снова леветь с каждой милей, но уже существенно быстрее, поскольку скорость у самолета выше, чем у автомобиля. В чем можно нисколько не сомневаться, так это в том, что к моменту приземления он уже будет вновь радостно блевать цитатами из Фридмана.

Я не сомневаюсь, что Александр Генис – интересный собеседник и чрезвычайно приятный в общении человек. Но отчего он вообразил, что может с хлестаковским легкомыслием высказываться на темы, в которых не разбирается ни ухом ни рылом? И добро бы речь шла о рецепте красного борща – там в результате вранья будет, в крайнем случае, невкусно. Но тут-то толкуют о совсем другой красной жидкости, уважаемый господин гедонист. Тут-то о крови, тут-то о войне. О войне, которая ведется, в том числе, и на страницах американских газет, в кампусах американских университетов. И победы врагов Израиля в этой газетно-кампусной войне на американской почве немедленно трансформируются в деньги, в оружие, в пояса смертников, в клочья человеческого мяса на иерусалимских тротуарах. В клочья мяса, которое не положишь в борщ г-на Гениса.

Послушайте, господин Генис. Вы можете быть другом – и не только другом, но и солдатом в этой войне – как многие достойнейшие американские евреи и неевреи, не щадящие сил и средств для того, чтобы остановить антиизраильский вал, нарастающий в их стране. Вы можете быть врагом – как Фридман, как сотни других лево-либеральных американских евреев, самых страшных – страшнее Хамаса – сегодняшних врагов Израиля. Вы можете вообще не интересоваться нашей далекой «провинцией у моря», как это и было до сих пор. Но только не оскорбляйте нашу трагедию низкопробной хлестаковщиной, поверхностными высказываниями, безответственностью балаганного петрушки.

Давайте лучше о борще или о Пете и Осе. А о нас помолчите. А то ведь получается совсем некрасиво. Жители центра империи в таких случаях презрительно замечали: Asinus ad lyram. Осел о лире.

Igor Klymakin

ВОЗМОЖНО ли УСТОЙЧИВОЕ ЛЕГАЛЬНОЕ ПЕРЕМИРИЕ в НЕЛЕГАЛЬНОЙ ВОЙНЕ?

Минские переговорщики с чем приехали в белорусскую столицу, с тем и разъехались, даже не использовав полностью предоставленный им двухдневный регламент, – согласовать обмен заложников (не всех) можно было и без этой встречи. Нелегальная война в Украине чем дальше, тем больше обнаруживает еще одну свою особенность – из нее нет выхода не только к миру, но и к устойчивому легальному перемирию.

Результатом этой войны стало нелегальное возникновение двух административных самообразований – ДНР и ЛНР, поддерживаемых Москвой. И они, и Москва хотят ДНР и ЛНР легализовать, опираясь на минские соглашения, которыми такие новообразования не предусмотрены. Выполнение всех других пунктов минского протокола поставлено от этого в зависимость, с чем Киев заведомо согласиться не может. И что же получается?

Западные миротворцы настаивают на выполнении хотя бы тех пунктов, которые касаются полного прекращения огня, фиксации линии разделения сторон, отвода от нее тяжелой техники и освобождения всех заложников. И сначала вроде бы все соглашались: договорились даже о прекращении артобстрелов. Но потом в Москве, Донецке и Луганске, очевидно, сообразили, что для легализации ДНР и ЛНР это ничего не дает, оставляя их в экономически и политически подвешенном состоянии. А Запад, между тем, все настойчивее требовал соблюдения минских договоренностей. Прежде всего, от Кремля. Кремль, в свою очередь, клялся в том, что делает для этого все возможное и невозможное. А Киев в лице Порошенко проявил инициативу и предложил обсудить все спорные вопросы на новой встрече контактной группы в Минске. Тут-то все и стало окончательно проясняться.

Неоднократные попытки предварительно согласовать повестку дня этой встречи между Киевом и Донецком с Луганском проваливались одна за другой. Поэтому ее дата несколько раз переносилась. Берлину и Парижу это, наверное, надоело, и Меркель с Олландом удалось уговорить Путина назначить дату, Донецк и Луганск не оповещая. Их представители взяли под козырек и приехали в Минск с прежней позицией легализации ДНР и ЛНР, сдавать которую Москва им дозволять не собиралась. Ну и вышло то, что вышло.

О чем теперь будут (если будут, как обещали) говорить Меркель и Олланд с Путиным? Лавров вот вчера заявил на ТВ, что Россия от своей прежней политики на украинском направлении не отступит, что и Европа уже готова к уступкам, что Олланд однажды обмолвился (действительно, обмолвился) о предоставлении донбасским новообразованиям статуса автономий. Но что же все-таки Берлин и Париж будут теперь делать – по-прежнему настаивать (с сопутствующими угрозами новых санкций) на соблюдении минского протокола Путиным или сместят ось давления на Киев, убеждая его, вопреки своей договорно-правовой идентичности, в том, что допустима ревизия самого протокола?

Пока же остается еще раз констатировать, что 2014 год, отметившийся в истории феноменом нелегальной войны, феноменом легального выхода из нее ни в мир, ни в устойчивое перемирие почти наверняка не отметится.

Denis Dragunsky

“ПОЛИТИЧЕСКИЙ РАЗРЫВ ОЗНАЧАЕТ ДЛЯ МЕНЯ РАЗРЫВ личный!” – говорил Ленин.

А вот у меня, в отличие от вождя мирового пролетариата, не получается быть таким принципиальным.

Для меня личные связи часто бывают важнее. Не то, чтобы важнее, а – ну, в общем, если я с человеком много лет знаком, если мы вместе работали, помогали друг другу, съели пол- или хотя бы четверть пуда соли – то мне почему-то трудно закричать “подлец!” – даже если он пишет очень нехорошие статьи и заметки.

Слабость. Старость. Глупость.

Alexandr Rybalka

Чуток еще литературщины.

Всем, кто читал гоголевские “Мертвые души”, совершенно очевидно, что во всем романе нет ни одного положительного героя. Даже Чичиков и тот – на редкость неприятное жулье, в отличие от бойкого и остроумного Остапа Бендера.

Причем гнев Гоголя вызывают абсолютно все типы, и вполне невинный Манилов, и душевнобольшой Плюшкин, которого скорее пожалеть надо… И крепкий хозяйственник Собакевич, с непростым характером, как многие крепкие хозяйственники…

Ну и два русских мужика, говорящих глупости об отвалившемся колесе…

Если вдуматься, малороссийскому писателю Гоголю описанный быт глубоко ненавистен.

Для контраста стоит почитать, как Гоголь описывает Сорочинскую ярмарку. Прямо – взахлеб!

Виталий Щигельский

чем предохранялись россияне от грядущего кризиса?

– закупались гречкой в две с половиной цены,

– кто копил на квартиру купил машину,

кто сундучил на машину – приобрел телевизор,

кто мечтал о новом плоском экране – вложил “бабки” в “умный” горизонтальный утюг,

– кто-то купил по двойной цене доллАров, дабы персонально обогатить рептилию сечина и какую-нибудь птицу германо-фродита-грефа,

На этом предпринимательская свобода простолюдинов закончилась…

Денег больше нет, но, зато и претензий нет к оккупировавшему мозг россиян режиму. Каждый считает, что выгодно вложился или же выложился, и что путин кинул вовсе не их, а проклятых “америкосов”, как в свое время “кинул” россиян Сорос….

Бедные деревянные Буратины, с таким лобовым подходом, вечно вам быть топливом режима, и в прямом и в переносном смыслах…

Игорь Фунт

Я не либерал. Я простой русский чорт (именно так, по-гоголевски: через «о»). Который не раз выл, взвывал и взывал к недругу-Богу от невозможности что-либо исправить. Но исправлял назло всему… Хочу, желаю в преддверии НГ и русского Рождества, чтобы из затхлого, пахнущего совком мешка, в который меня, – без моего согласия, – засунули; и из которого я в любом случае выберусь, как выкарабкивался уже не раз, я выполз не в безмозгло-тёмную, до костей промёрзшую жуть беспросветного невежества и квасного популизма, невнятного популяризаторства неведомо чего, – а в светлую и прекрасную завтрашнюю Россию без… Без.

И чтобы уже без остановок.

От редакции. Особенности орфографии, пунктуации и стилистики авторов сохранены.