Евгений Майбурд | Разборки с Ротбардом – 4

Продолжение. Начало:   часть первая-вторая,

часть третья

В 1999 г. Ричард Тимберлейк опубликовал в журнале «Фримен» серию статей о деньгах в период Великой Депрессии. В 2008 г. эти статьи были напечатаны в русском переводе в журнале ПРОГНОЗИΣ № 3 (15) 2008.

Кто такой Ричард Тимберлейк – об этом краткая справка в Журнале института Катона (США): «Ричард Х. Тимберлейк (род. в 1922 г.) – бывший профессор экономики Университета Джорджии. Эксперт по Федеральному Резерву, денежной политике и истории центральных банков. Автор книги «Денежная политика в Соединенных Штатах: Интеллектуальная и Институциональная история» (Monetary Policy in the United States: An Intellectual and Institutional History (University of Chicago Press, 1993)».

Выступает за ликвидацию ФРС и замену ее системой расчетных палат частных банков (как это было в стране до создания ФРС в 1913 г.).

В первой из статей он пишет:

Нигде невежество в денежных вопросах не является более очевидным, чем в оценках экономических и денежных событий 1920–1930-х годов. Даже по прошествии нескольких десятилетий популярные объяснения продолжают неверно истолковывать причины возникновения неравновесия и роль государства в усугублении проблемы. Всевозможные апологеты государства не только утверждают, что масштабное вмешательство государства в экономику в 1930-х годах было необходимо; они также настаивают, что отсутствие реакции частного сектора на многочисленные государственные программы доказывает, что экономическая система находилась на грани смерти.

Ничто не могло предотвратить катастрофу, заявляют они, поддерживая распространенное убеждение, что в 1920-е годы рыночная экономика чрезмерно расширилась. Они заявляют, что этот бум привел к краху фондового рынка 1929 года и к нескольким банковским кризисам начала 1930-х годов. Согласно этой легенде, финансовые обвалы спровоцировали изнуряющую ликвидацию производственных мощностей и все опустошения 1930-х. Роль центрального банка— Федерального Резерва—и его управляющих в катастрофе 1920–1930-х годов в целом остается неизвестной и поэтому не получает оценки.

Другие наблюдатели, например, экономисты австрийской школы, считают, что все беды начались с проводимой центральным банком в 20-х годах «инфляции». Эту «инфляцию» необходимо было изобрести, потому что инфляция – центральный элемент австрийской теории делового цикла, описывающий специфически австрийское неравновесие. «Инфляция» австрийской школы не ограничивается повышением уровня цен (при этом не важно, как именно определяется рост «цен»). Наоборот, инфляция представляет собой увеличение денежной массы, «не состоящей из увеличения [количества] золота (или не покрываемой таким увеличением)».

Австрийская «инфляция» провоцирует переинвестирование и рассогласованность в различных секторах экономики. Для того чтобы исправить порожденное инфляцией неравновесие необходимо ликвидировать инвестиции, начатые на основе ошибочных расчетов [эффективности проектов]. Длительные экономические бедствия 1930 х годов как раз и были такого рода расчисткой.

Главным проповедником этой точки зрения был Мюррей Ротбард. Проблема Ротбарда сформулирована в его книге «Великая депрессия в Америке». Присвоив полезному слову «инфляция» новое и неприемлемое значение, Ротбард «обнаружил», что на самом деле инфляцию 1921–1929 годов спровоцировал Федеральный резерв. В денежную массу он (Ротбард – ЕМ) включил не только наличные деньги и все депозиты в коммерческих банках, скорректированные на межбанковские кредиты – общепринятый агрегат денежной массы М2, – но и сбережения, заемный акционерный капитал и чистые резервы по полисам страхования жизни. Соответственно, там, где денежная масса М2 увеличилась на 46% за период, т.е. ежегодный прирост составлял около 4%, расширенная денежная масса Ротбарда увеличилась на 62%, т.е. ежегодный рост составлял около 7%.

Здесь Ротбард ошибочно смешивает элементы финансового богатства с деньгами. Последние два пункта из его списка не являются деньгами. Их нельзя потратить на обычные товары и услуги. Чтобы их потратить, необходимо превратить их в наличные деньги – банкноты или банковские чеки. При увеличении их количества они не перетекают на другие рынки и не становятся причиной серьезного макроэкономического неравновесия. Их появление в качестве финансовых активов физических лиц может иметь даже дефляционный характер, потому что для их покупки и продажи требуются деньги, которые в противном случае были бы использованы на совершение сделок с обычными товарами и услугами.

Апологеты централизованной банковской системы, напротив, причину всех бед видят в «спекуляциях» на фондовом рынке, а не в переинвестировании. Они считают, что Федеральный Резерв сделал все, что мог, для противодействия «неизбежному» сжатию, последовавшему после фондового бума 1929 года, но всех его усилий оказалось недостаточно. Поскольку федеральным правительством и Федеральным Резервом управляют самые честные и умудренные опытом люди, то что-то должно быть не так в самой экономической системе. Рынкам нельзя доверять обеспечение полной занятости и устойчивого реального роста.

Неправильное измерение денег

Внимательное изучение денежной системы и денежной статистики заставляет сделать вывод, что ни одна из приведенных выше точек зрения не является аналитически корректной. Их недостатки определяются игнорированием пороков институциональной структуры, в рамках которой деньги генерируются одновременно золотым стандартом и центральным банком. Кроме того, в обоих случаях неверно определяются денежные показатели центрального банка. В 1920-е годы деньги создавались четырьмя четко определенными институтами: золотым стандартом, Министерством финансов США, Федеральным Резервом, состоявшим из 12 банков и Совета Федерального резерва в Вашингтоне, а также системой коммерческих банков, которых насчитывалось более 20 000. Однако роль этих институтов была различной. Денежную политику и происходящие в денежной сфере события определяли золотой стандарт и Федеральный Резерв при заметном участии Министерства финансов. Коммерческие банки могли только пассивно принимать то, что исходило от центрального банка и золотого стандарта. Они тоже создавали деньги. Но с их стороны создание денег было непреднамеренным и являлось исключительно побочным продуктом кредитных операций.

…

Институциональные полномочия Федеральных резервных банков (продолжает Тимберлейк – ЕМ) были определены в Законе о Федеральном Резерве 1913 года. В соответствии с этим законом Федеральным резервным банкам были даны полномочия конфисковывать бóльшую часть золота банковской системы и возможность, как показано выше, либо усиливать, либо сдерживать денежные последствия прибывающего золота. В то же время, создавая Федеральный Резерв, конгрессмены рассматривали новый институт лишь как дополнение к официальному золотому стандарту. Непосредственно в текст Закона о Федеральном Резерве они внесли положение, гласящее: «Ничто в этом законе… не должно считаться аннулированием положения о паритете [между золотом и долларом], содержащегося в законе, одобренном 14 марта 1900 года». Имелся в виду Закон о золотом стандарте, провозгласивший золото единственным денежным металлом, являвшимся законным средством платежа в США. Предполагалось, что Федеральный Резерв будет действовать в рамках официального золотого стандарта.

Хранящееся в Федеральном Резерве золото и другие резервные активы номинально росли на 1,1% в год, прежде всего за счет притока золота. Проводимая резервная политика «стерилизовала» часть золота, не позволяя становиться базой для новых денег. То есть, когда золото попадало в кассы Федеральных резервных банков, они снижали объем других активов, представлявших собой преимущественно долги коммерческих банков: коммерческие банки выплачивали часть своих долгов путем снижения остатков на резервных счетах Федеральных резервных банков.

Изменения в «чистых денежных обязательствах» федеральных резервных банков точно отражают эту дефляционную политику. «Чистые денежные обязательства» – это совокупные денежные активы минус золото и другие резервы узаконенных средств платежа. На протяжении данного восьмилетнего периода этот показатель, который честно отражает цель политики Федерального Резерва, снижался со скоростью 8,0% в год. Политика Федерального Резерва успешно нейтрализовала приток золота, так что цены росли медленно – на 0,5% в год в течение восьмилетнего периода. Такое изменение едва ли можно назвать «ростом», потому что оно меньше статистической погрешности индекса. Одно можно сказать определенно: никакой инфляции не было. Помимо денежных показателей, все экономические хроники этого периода также подтверждают, что политика Федерального Резерва служила тормозом возможного роста цен в США, спровоцированного притоком золота…

В книге «Денежная история США» Милтон Фридмен и Анна Шварц резюмировали денежную историю 1920 х годов в следующем абзаце: «Движению золота не разрешалось воздействовать на общий объем денег повышенной эффективности [банковские резервы и наличные деньги]. Оно подвергалось стерилизации… причем притоки компенсировались продажами на открытом рынке, а оттоки—покупками на открытом рынке».

Далее они отмечают: «Широко распространенное мнение, согласно которому то, что повышается, должно понижаться… плюс драматичный бум на фондовом рынке, послужили причиной того, что многие стали полагать, что Соединенные Штаты испытывали жестокую инфляцию до 1929 года, а Федеральный Резерв послужил ее двигателем. Ничто не может быть более далеким от истины. К 1923 году оптовые цены восстановились лишь на шестую часть их падения в 1920–1921 годах. С того времени и до 1929 года они падали в среднем на 1% в год… Явно не будучи инфляционным десятилетием, двадцатые годы были полной противоположностью. И Резервная система, далеко не будучи двигателем инфляции, всегда удивительно удерживала объем денежной массы от увеличения настолько, насколько бы он увеличился, если бы движению золота позволили оказывать свое полное влияние».

Примечания публикатора (ЕМ):

1. В 1920 г. произошел суровый спад экономики США, вызванный резким повышением Федеральной системой ставки процента. Как только ФРС ее понизила, экономика восстановилась сама за два года.

2. По закону о ФРС, частные банки становились вкладчиками в одном из шести банков Федеральной Системы.

3. Данные, собранные Фридменом и Шварц неопровержимо показывают то, о чем говорит Тимберлейк: в 1923–29 годах в США не было никакой инфляции (в общепринятом смысле этого слова). Цены не росли, и потому не могли дезинформировать инвесторов и побуждать их делать ошибочные инвестиции (как утверждает «австрийская теория»). Биржевой крах октября 1929 года был следствием других причин, прежде всего – новым повышением ФРС ставки процента.

4. Крах биржи был суров, начался спад экономики, как в 1920-м, но до острого экономического кризиса еще не дошло. Последующие действия ФРС и государства (президента Гувера и Конгресса) не только не спасли ситуацию, но привели экономику страны к Великому Сжатию (Great Contraction), известному также как Великий Обвал 1930–33 гг. Потом пришло новое правительство Рузвельта и его Новый Курс обрек страну на Великую Депрессию, которая длилась до 1945 года.

5. Институт Катона (Cato Institute) – главный исследовательский центр по защите свободного рынка, в числе его сотрудников – реальные «австрийцы», не признающие ротбардизма.

6. Книгу Тимберлейка давно следовало издать на русском языке.

(продолжение следует)