Евгений Майбурд | Разборки с Ротбардом – 3

Продолжение. Начало 

Есть, однако, группа ученых, которые утверждают, что «австрийская модель цикла» – единственно верная и годная на все случаи жизни. Но что это за модель? Основную схему предложил Мизес. Затем ее развил Хайек. Потом же все это еще куда-то развил, проработал, переработал и дополнил Мюррей Ротбард (1926–1995). И теперь это называется «Австрийская теория делового цикла» (АТДЦ). На ней-то и основаны утверждения Эбелинга, которые мы цитировали в первом разделе.

По общему пониманию, слово «инфляция» – это рост цен вследствие того, что на рынке появляется избыточно много денег. Это называется ростом предложения денег (или, что то же самое, денежного предложения) на рынке. В былые времена, когда росли цены на рынке и от этого снижался спрос на товары, все кричали, что в экономике мало денег.

Возникла даже так наз. Банковская школа (Торренс, Джеймс Милль и др.), которая требовала практически неограниченной денежной эмиссии, когда у покупателей не хватало денег для покупок. По их мнению, денег просто не может быть выпущено больше, чем нужно промышленности и торговле (доктрина «реальных векселей»).

В противовес этому возникла Денежная школа (Генри Торнтон и др.). Они считали, что эмиссия денег должна быть ограничена запасами золота. Томас Тук, который сперва стоял на позиции Банковской школы, изменил потом свои взгляды. Он первым показал, что экономический кризис 1825 г. был вызван излишним выпуском банкнот Банком Англии. Так что в центре дискуссии была деятельность Банка Англии по выпуску бумажных денег.

Я излагаю очень упрощенно то, что подробно описал Хайек в своем эссе The Dispute Between the Currency and the Banking Schools, 1821–1848. Полемика увенчалась победой Денежной школы: в 1844 г. был принят Банковский Акт Роберта Пиля, разделивший функции Банка Англии на два отделения: выпуск банкнот и банковская деятельность. Этот закон запрещал Банку выпускать банкнот больше, чем его обеспеченность золотыми резервами.

Заметим, что все крутилось вокруг проблем денежной эмиссии. Здесь пора обратиться к Ротбарду. Для своей теории бизнес-цикла ему нужно было доказать, что экономическому спаду 1929 г. (начало Великой Депрессии в США) предшествовала инфляция 20-х годов.

К несчастью для Ротбарда, индексы цен за 20-е годы не показывают практически никакого их роста – полное отсутствие инфляции. Поэтому он пренебрег индексами цен и решил показать, что в экономике таки было избыточное количество денег.

Априори, подход Ротбарда не совсем бессмыслен: с измерением и исчислением экономических показателей (таких как индексы цен) могут быть свои проблемы, начиная со спорных методов и пр. Строго говоря, экономист имеет право искать свои подходы, не полагаясь на показатели статистики. И Ротбарду удалось показать то, что он хотел. Правда, за черту переступил, как прыгун в длину у Высоцкого:

Что случилось, почему кричат?

Почему соперник завопил?

Просто – ровно восемь шестьдесят.

Правда, за черту переступил.

Ох, приходится до дна ее испить –

Чашу с ядом вместо кубка я беру,

Стоит только за черту переступить –

Превращаюсь в человека-кенгуру…

(«Песенка про прыгуна в длину»)

Согласно австрийской теории, у проблемы цикла два корня – инфляция и искусственное расширение кредита. Кризису всегда предшествует инфляция. Уточним: всем нам знакомая по жизни ценовая инфляция. Потому что некоторые экономисты придумали другие виды инфляции. Скажем, Кейнс предложил термин «инфляция инвестиций». Подменять понятия он не собирался, речь была о другом. Еще есть термин «инфляция ожиданий» (точнее, «инфляционные ожидания»), и это тоже о другом.

Но, нам интересен сейчас вопрос об инфляция цен, потому что, по Мизесу и Хайеку, относительные цены искажаются именно неоправданным ростом денежного предложения, и это искажение цен дезориентирует инвесторов, вызывая ошибочные инвестиции. Рано или поздно, ошибочность множества инвестиций становится явной, владельцы их начинают выходить из бизнеса, возникает цепочка неплатежей, и все оборачивается общим кризисом экономики.

Подход АТДЦ можно увидеть в книге Ротбарда «Великая Депрессия Америки». В своем предисловии к первому изданию книги (1963) он пишет: «Заметьте, я не притворяюсь, что использую исторические факты для «испытания» истинности теории. Напротив, я утверждаю, что экономическая теория не может быть «испытана» историческими или статистическими фактами. Эти исторические факты сложны и не могут, подобно контролируемым и изолируемым физическим фактам научной лаборатории, использоваться для испытания теории. Только каузальные теории a priori к этим фактам могут быть применены, чтобы изолировать и идентифицировать каузальные цепочки».

Если перевести его высоконаучные формулировки на обычный язык, получаем вот что: я априори беру нужную мне теорию и подгоняю под нее свои рассуждения. Нас явно отсылают к принципам эпистемологии Мизеса. Но можно ли представить, чтобы Мизес позволял себе такие трюки? Очевидная вульгаризация.

Теперь обратимся к терминологии. Мизес указал, что нет такого явления, как «обращение денег». Деньги всегда находятся в чьей-то собственности – даже те, что находятся в процессе перевозки. Переход денег из рук в руки происходит мгновенно – они меняют собственника без всякого «обращения». А те, что в данный момент не переходят из рук в руки, пребывают у кого-то в сейфе, бумажнике, копилке, чулке, под матрацем и т. п. (все это называется: «остатки наличности») или же на банковских счетах. Хотя выражение «деньги в обращении» трудно изъять из обихода, нужно помнить, что это либо остатки наличности, либо суммы банковских счетов с правом выписки чеков (чеки – не деньги, это знаки денег), или же все вместе. Серьезные экономисты используют термин «предложение денег» (синоним: «денежное предложение»). Это деньги, обслуживающие процессы купли-продажи. К ним относятся остатки наличности плюс банковские вклады с правом выписки чеков. По Мизесу, единственная функция денег – средство обмена.

Теперь внимание. Ротбард пользуется термином «денежная масса». Что это такое? Такого термина нет, понятие не определено.

Это может быть то же самое, что «деньги в обращении». Но может включать также иного рода деньги, такие как сберегательные вклады, срочные вклады, некоторые виды ценных бумаг и другие виды активов. Может включать, а может и нет, – кому как нравится, ведь слово не имеет научной дефиниции…

Все эти активы суть элементы богатства нации. Они могут быть объектами купли-продажи как товары, но на товарные цены рынка они не влияют – они не поступают на рынок как средство обмена (не входят в денежное предложение). Ротбард включает их в показатель «денежной массы». И получает немыслимый рост этой «массы» за период 20-х годов. Значит, инфляция была!

Инфляция чего?

Во время бума и процветания 20-х подобные активы, разумеется, бурно росли. Что богатство населения росло в период «ревущих двадцатых», никто оспаривать не станет (население выросло на 14%, а средний доход на душу населения вырос на 30%). Но рост богатства («денежной массы» по Ротбарду) – несомненно увеличивая денежный спрос населения, – прямо не влиял тогда и не влияет никогда на движение рыночных цен, и не может быть связан с понятием инфляции ни в каком смысле этого слова.

Еще один трюк: подмена понятий.

Так Ротбард превратился в человека-кенгуру.

А толпа его слепых последователей… сами понимаете, в кого…