Золотая медаль человечества

Из Архива «Континента»

Во все века в России существовало две России: Россия Людей и Россия Властей. Эти две России являлись едиными по языку и, так сказать, человеческому материалу (другого слова не подберу). На глубинном уровне эти две России соединены неразрывно. Они не могут быть отделены друг от друга. Власть и Простые Люди в России неразделимее даже, чем в живой клетке ДНК и белок, ибо убив клетку ее компоненты можно разделять, выделять, изучать… Но как разделить людей и власть над ними? Нигде и никак. Так что ну просто не знаю, с чем сравнить это единство человека и власти на русской земле. С землей и небом? Но кто в России земля, кто небо? Люди — небо или земля, над которой простирается Власть, являющаяся так сказать геометрическим небом, то есть землей, поставленной с ног на голову? Власть — это небо или земля? — ибо, во все века поглядев на лица тех, кто руководит народом России, сделав так сказать, коллективный портрет с доски почета Державы, назвать их лики небесными язык не поворачивается даже при самом верноподданном энтузиазме. Может быть, Народ и Власть Над Ним — суть русские кварки, которые не могут существовать друг без друга и только объединившись (в России по двое, во вселенной по трое) образуют фундаментальную сверхчастицу, из которой состоит мир? Пожалуй, так. И да будет так, чтобы не отвлекаться от дальнейшего изложения.

За исключением того, что “Две России” неотделимы друг от друга, говорят (как бы) на одном языке и обладают общими свойствами души, более того: самыми главными, глубинными и фундаментальными свойствами души русской вроде примата дружбы над законом, отсутствия грани между работой и отдыхом, умения находить выход даже из самых безвыходных положений, универсальности умений и навыков, и непредсказуемости собственного поведения в следующую секунду понимаемой как высшая свобода богоданная человеку — во всем остальном эти две России совершенно различны.

Россия Людей очаровательна и притягательна. Она вечно ищет святости не только в себе, но и в отношениях между равными от Бога людьми, таких как дружба, взаимовыручка, равнение на грудь четвертого человека аки на свою собственную, любовь к ближнему и дальнему, душевность с духовностью и духовность в душевности. Другими словами — если все это вместе выразить одним словом — Россия ищет соборности и всем сердцем стремится к ней. Во всех поколениях, при всех правителях и режимах она рождает уникальные таланты и самородки, гениальных писателей и художников, композиторов и народных умельцев, поэтов и конструкторов, Кулибиных и Королевых, вечно ищущих и бесстрашно идущих до любого предела и заглядывающих в любую бездну, открывающуюся под ногами и в небесах, короче говоря — РУССКИХ ЛЮДЕЙ, не похожих на людей какой либо иной культуры, без которых невозможно представить европейскую цивилизацию, так что, если из Мирового Духа и Бытия вырезать (как бы вселенскими ножницами) вклад России, человечество было бы не просто неизмеримо беднее, а вообще совершенно иным.

Россия Власти во все века была и остается отвратительна и омерзительна. Ну в самом деле, было ли когда либо иначе за исключением по историческим меркам мгновений вроде освобождения крестьянства Александром Освободителем, салюта победы над Германией, обнародования манифеста о введении в России Конституционной монархии Николаем Вторым, принятия ограничивающих самодержавную власть кондиций Анной Иоановной, бегства Наполеона из Первопрестольной и Бориса Ельцина на танке?! Если вглядеться в лица сильных русского мира сего во все времена и на всех уровнях — от опричников до наркомов, от Екатерины Великой с ее импозантными фаворитами до титанов молодецкого капитализма конца 20-го века, от Сталинских Наркомов до деятелей семибоярщины — то придется признать, что все они одинаково отталкивающи для нормального, обыкновенного человека. Задирая голову, так сказать во властные небеса, русский человек испытывает ужас, отвращение и страх одновременно. Если во власть попадает нормальный, богобоязненный или — хуже чего и быть ничего не может — просто порядочный человек, то он либо вылетит с руководящих небес на землю, словно из катапульты, либо изменится под напором требований, осаждающих его со всех сторон неформальных отношений, и их боевого авангарда — удальцов, живущих по принципу: “Где наша не пропадала и где наша не проходила? Везде наша не пропадала, где наша не проходила!”. Ведь ежели паче чаяния начальником — будь то царь, секретарь райкома, директор таксомоторного парка или прокурор — случайно станет не удалец и не ухарь, а обыкновенный мужчина без загибонов и без выкрутасов, всего лишь не лишенный чувства ответственности перед обществом за то, что он делает и не более, то ему остается только развести руками или схватиться ими за буйну голову. А затем:

– либо смутировать к доминантному генотипу, либо добровольно уйти в отставку,

– либо наложить на себя руки — четвертого не дано.

Эта конвергенция генотипов Людей В Российской Власти настолько универсальна и поразительна, что, если поменять местами, скажем, светлейшего князя Меншикова и лидера демократических либералов, Малюту Скуратова и членов сталинского политбюро, Алексея Орлова-Чесменского и Тухачевского, то они бы совершенно не выделялись на фоне нового окружения и даже психологическая адаптация, подобная той, которую проходят космонавты после возвращения на Землю из Космоса, не потребовалась бы.

С чем же связана вечная конфронтация человека и власти в России? Несомненно, с самыми глубинными принципами русской жизни и, прежде всего, превалированием дружбы над законом, которое делает невозможным для любой власти исполнять свои полномочия в соответствии со своими обязанностями, то есть по справедливости и в интересах вверенного ея попечению населения. Преодоление этой традиции в рамках российского менталитета невозможно, ибо тогда пришлось бы отказаться от самых сокровенных, самых светлых основ отечественного сознания и подсознания иже с ним. Подобно миру, стоящему, как известно, на трех китах, Россия покоится на краеугольном камне примата душевного над бездушным, духовного над формализованным. В отличие от прагматичного Запада, Россия вечно находится в поиске идеального общества, построенного на духовности, соборности и первозданной богоданной морали. Но именно это соборное устройство русской жизни делает абсолютно невозможным преобразование власти таким образом, чтобы она стала функционально эффективной и этически справедливой. Избирательность правосудия, являющаяся квинтэссенцией одного из первейших российских принципов: примата личных, человеческих отношений — “понятия” в просторечии — над безличным, бездушным и бездуховным законом (который по самой своей природе бесстрастен и бессердечен), делает невозможным совмещение власти и справедливости в России в каком либо одном лице. Во все века, на всех уровнях и во все времена.

Так Что же делать??? А Что тут поделаешь?

Это факт, который надо иметь в виду, вот и все. В России сделано все возможное и невозможное для того, чтобы на ее территории рождались яркие, неповторимые и гениальные в своей непохожести ни что и на кого бы то ни было — будь то на собственной территории или за ее пределами — одиночки. Именно люди поодиночке — не коллективы, не рати и не персоны во власти, а люди как таковые — определяют место России в Цивилизации; именно они вносят вклад в мировую культуру и науку; именно благодаря человеческому началу жизненный уклад в России столь притягателен повсеместно и — в противоположность всем известным законам физики — тем более, чем далее от национальных границ. И это при том, что вторая, властная Россия была, есть и будет отвратительной и омерзительной. В Рамках собственно русской традиции, русского этноса и русского уклада жизни с этим ничего поделать нельзя: мерзость России Власти как целого, как организма, подобна закону сохранения энергии, которая как известно переходит из одних форм в другие, совокупно не возрастая и не убывая а оставаясь одной и той же величиной. Для изменения этого миропорядка необходимо строить власть на совершенно иных принципах: европейских, американских, конфуцианских — но не русских. Однако, неоднократно предпринимавшиеся попытки оевропеивания российской власти неизменно терпели фиаско. И понятно почему: да потому, разумеется, что русский образ мысли и поведения по самой своей природе никогда не будет ограничивать себя никакой мерой, никаким удержом, никакими рамками, никаким потолком и никаким незыблемым правилом. Если русский человек не откроет дверь, на которой написано “посторонним вход воспрещен” и не посмотрит что за ней там — то он не русский. Если бы мы перестали заглядывать в запрещенное и невозможное, не делая из этого и только из этого правила никаких исключений, если бы не стремились достичь недостигаемого и познать непознаваемое, если бы прекратили выбирать из трех дорог самую опасную, а из трех тропинок неведомую — то это значило бы, что из народа ушла душа. Так что же с этим поделать, братцы? Как, оставаясь самими собой, смело смотреть в завтрашний день? Единственный выход — каким-то образом отделить русский характер неким непреодолимым барьером от власти в своей стране, для того чтобы стать функциональной и справедливой: не к друзьям, не к избранным, а универсально и повсеместно — должна перестать быть русской по своей природе. Для того, чтобы служить людям — не на основе симпатии или доверия, а просто людям, то есть абстрактным и обезличенным гражданам — закон должен превалировать над личными отношениями а не наоборот. Возможно ли это? Не знаю. Желательно ли? Не знаю даже и этого.

Но не надо ни впадать в отчаяние, ни ликовать. Русская жизнь при всех правителях и всех общественных строях, даже самых нечеловеческих оставалась яркой, творческой и самобытной. Ибо в пределах своих фундаментальных принципов, которые текучи, как вода, и столь же, как вода, неизменны, Россия способна приспособиться почти ко всему. Она может, так сказать, принять форму любого сосуда имя которому Власть. При этом стабильность, выражаемая в несменяемости порядков в течение долгого времени, оказывается даже важнее, чем доброта или жестокость царя, так как к любому начальству и любым порядкам русский народ приспособиться может, ибо универсален, а смена власти, как правило, начинается с перестройки сделанного предшественником до самого основания, разрушая любой уклад. Ну в самом деле, как перестроить бульдозер в автомобиль Волга или колодец в часовню не разобрав оные до самого основания и не начав в очередной раз с нуля? Переливание из сосуда в сосуд само по себе создает турбулентность, брызги и вообще совершенно не те условия, которые требуются для счастья родного дома. Ну, а когда ситуация более или менее стационарна, и волны стихли, люди русские как-то приспосабливаются к ситуации, какой бы эта ситуация не была. И даже очень недурно приспосабливаются, часто даже на зависть прочим народам. Но это так сказать, внутренний вопрос россиян. А как с международной политикой? Как иметь дело с Россией другим странам? Не Россией Людей, которые в масштабах страны никогда ничего не решали, а с теми, кто принимает решения и чей голос воспринимается как Голос Империи? Да так же, как и имели: на уровне людей труда и людей творчества с Россией ни у кого проблем нет, а вот с Российским Правительством у всех стран всегда были бооооооольшие проблемы; объятия неизменно сменялись бранью — чтобы через какое-то время опять смениться объятьями — и опять бранью — и опять иллюзией единения — и опять, и опять — с завидным постоянством непостоянства из века в век.

Во все века в России существовали две России. Две, а не одна. Но две России являются двумя сторонами одной медали, которая тоже Россия.

На одной стороне этой медали выгравировано: Русский Народ, на другой — Власть. Две стороны медали нельзя отделить друг от друга.

Нельзя их и объединить, не уничтожив при этом саму медаль. Золотую медаль человечества. Которой наградил его Господь Бог.

Автор Юрий Магаршак
Феваль 2004 г.