Жаль, что нет Евсея!

Из цикла “Жизнь и смерть ташкентского местечка” 

Среди жителей Кашгарки, славного интернационального (но с непередаваемым еврейским колоритом) района города Ташкента, выделялся Евсей Семкин. Невысокого роста, подвижный, внешне чем-то похожий на одного известного артиста, он обладал необычайной способностью появляться сразу в нескольких местах (именно там, где и был в первую очередь нужен), не прилагая при этом особых усилий. Не уверен, что Евсей владел уникальным даром телепортации, но во всех иных отношениях был, несомненно, уникальным человеком.

Прежде всего, Семкин нигде не работал. Нет, конечно, явись к нему участковый уполномоченный (тот часто заходил к Евсею, но совсем по другим причинам) и попроси предъявить соответствующие документы о трудоустройстве, Евсей бы наверняка вытащил несколько справок и бумаг, подтверждающих его отличие от известного тунеядца Иосифа Бродского, но вряд ли бы мог показать точно – где его рабочее место в том или ином учреждении. При этом Семкин ухитрялся содержать семью, состоящую из семи человек, ни в чем себе никогда не отказывал, и пользовался уважением окружающих. Секрет в том, что Евсей был непревзойденным “гешефтмахером”. Человеком, умеющим “делать дело” или, исходя из толкового словаря, “ловким и изворотливым дельцом”. Он мог достать любую дефицитную вещь, помочь в самом сложном деле, устроить кого угодно и куда угодно, причем, в кратчайшие, почти нереальные, сроки. Если за “безнадежное дело” брался Евсей, клиент мог быть спокоен за его исход. Разумеется, уплатив надлежащие “комиссионные” (а кто будет трудиться бесплатно?).

Чем только он ни занимался и за что только ни брался! Именно ему, Семкину (об этом на Кашгарке ходила настоящая легенда), удалось выдать замуж Фиру Ройзбах, ночной кошмар всех свах Ташкента и Ташкентской области. Евсей пристроил в политехнический институт Лешу Зямцева, которому по математике в приложении к аттестату поставили тройку с двумя минусами (впрочем, Семкин определил бы туда парня и без всякого аттестата). Он “выбил” трехкомнатную квартиру для семьи Рашкевичей в новом доме ТуркВО, хотя к Туркестанскому военному округу ни Евсей, ни тем более Рашкевичи, никакого отношения не имели. Венцом его великолепной карьеры стало Ташкентское землетрясение шестьдесят шестого года (некоторые граждане авторитетно утверждали, что Семкин-таки его и организовал), когда Евсею удалось не только устроить кое-какие семьи в городах, о которых они давно мечтали, но и существенно расширить жилищные нормы пострадавших кашгарцев (а именно этот район оказался в эпицентре) благодаря помощи и поддержке всего Советского Союза.

* * *

В новом районе Ташкента (массив Чиланзар), где он оказался вместе со многими из своих бывших соседей, Семкин быстро потускнел, состарился, но продолжал заниматься все теми же неотложными делами, не пренебрегая и обычной “мелочевкой”, под которую попадал и наш “случай”.

Дело в том, что мама давно хотела купить цветной телевизор (вокруг почти у всех экран блестел разными красками, а у нас еще отражал черно-белое пространство) и считала – брать надо самый лучший. “Коль падать, так с хорошего коня”. Тем более, и “плохие” разбирали в магазинах почти молниеносно. Чтобы угадать очередной завоз цветных телевизоров, надо было либо договориться с завмагом или продавцом, либо обладать способностями матерой ясновидящей. Ни то, ни другое у моих родителей не получалось.

– Надо обратиться к Евсею, – сказала мама. – Он поможет!

– К этому?! – возмутился отец (само слово “гешефтмахер” вызывало у него изжогу). – Я уже встал в очередь на покупку цветного телевизора у себя на предприятии.

– И какой ты там по списку? – язвительно поинтересовалась мама. – Триста двадцать девятый?

– Ну… может быть, участников Великой Отечественной немного передвинут вперед…

– Только после многодетных матерей, заслуженных колхозников и пенсионеров, не говоря уже о ветеранах Великой Октябрьской и гражданской войны. Придется ждать столько, что сами окажемся в пенсионном возрасте.

– Тогда делай, что хочешь! – махнул рукой отец.

Так в нашем доме появился Семкин. Он знал отношение отца к своей деятельности и откровенно игнорировал хозяина, общаясь только с хозяйкой. Евсей называл маму “мадам” (у них, в Одессе, – а Семкин попал в Ташкент во время эвакуации, – так было принято), но в его устах это слово звучало торжественно и величественно, с той же помпой, как и, допустим, “графиня”.

– Мадам, я куплю вам хороший телевизор, – заверил он. – Какую марку вы хотите?

– Которая лучше, – ответила мама, совершенно не разбираясь в электронной технике.

– Мадам, Евсей не купит вам плохую вещь, – заверил гость. – Сейчас мы сделаем насколько звонков и узнаем, что у нас в ближайшей перспективе.

Семкин снял трубку телефона, вынул свой блокнот, набрал один из номеров:

– Алло! Фима! Здравствуй, Фима! Прости меня, но красная икра для твоего званного ужина будет только в пятницу. Или отмени ужин или довольствуйся черной. Фима, Семкин не бог, Семкин – простой смертный! Он не может перекрасить тебе каждую икринку в красный цвет, тем более, что это не гигиенично. Хорошо. Вечером я завезу тебе черную. Фима, о чем ты говоришь – только высшего качества!

Повернувшись к нам, и одновременно набирая уже другой номер, Евсей пояснил: – Человеку захотелось красной икры, а у меня нет китобойного траулера. По крайней мере, до среды.

Приложив трубку к уху, продолжил:

– Вероника? Это Семкин. Как там наша пациентка? Нет, Вероника. Морская свинка была неделю назад, позавчера к вам пришли с кошечкой. Кошечка здорова? Замечательно! Я вам очень признателен.

И снова нам:

– Не понимаю людей, держащих дома морских свинок. Никакого удовольствия, одни расходы.

Наконец, после пятого или шестого звонка, речь зашла и о телевизоре.

– Мадам, на днях ожидается одна партия, – сообщил маме Евсей, – новые цветные телевизоры под названием “Радуга”. Самые свежие, самые современные, самые экспериментальные. Я лично не видел, но люди восхищаются. Говорят, такое восхитительное зрелище… пальчики оближешь! Вы согласны?

– Берем, – решила мама.

– Это будет стоить, – Семкин шепнул несколько слов хозяйке на ухо, – не считая моих трудов, разумеется.

– Разумеется, – кивнула мама.

– Тогда я в действии, – потирая руки, сообщил гость. – Буду звонить по мере поступления новостей.

Евсей позвонил уже на следующий день.

– Вы дома? – спросил он.

– Дома, – ответила мама. – А что, телевизоры уже есть?

– Нет, – сказал Евсей, – но надо быть наготове: мало ли что может случиться? Я работаю над вашим заказом.

* * *

Большую серую коробку в квартиру внесли два грузчика. Евсей шествовал за ними, постоянно давая указания:

– Осторожнее! Внимательнее! Вадим, заходи сбоку! Валера, чуть-чуть приподними свой край! Не торопимся! А теперь – справа налево! Держитесь у стеночки, не опрокиньте зеркало! Два шага вперед! Остановились. Развернулись ко мне фасадом! А теперь самое главное – будем вынимать аппарат!

Грузчики лениво отругивались, тем не менее, послушно выполняя команды Семкина.

После невероятных усилий телевизор был водружен на полагающийся ему столик.

– Заплатите ребятам, – попросил Семкин и шепотом подсказал, сколько именно.

Грузчики ушли, оставив после себя терпкий запах спиртного.

– Не включайте без мастера! – ужаснулся гость, едва мама протянула вилку к розетке. – С такими вещами надо обращаться осторожно! Это вам не пылесос!

Мастер, худощавый парень в очках, пришел часа через два. Все это время Семкин “сидел” у нас на телефоне, обзванивая своих знакомых и клиентов. Он занимался этим и во время настройки, между фразами, бросая свои замечания “очкарику”: “красный должен быть краснее”, “зеленый немного убавим”, “а где у нас фиолетовый?”

– Вот это цвета! – сказал Евсей, взяв деньги у мамы и раскланявшись с ней. – Хороших вам просмотров, мадам!

* * *

Телевизор “Радуга” показывал и на самом деле превосходно. Один день. На второй трубка странным образом сместилась и экран погас.

Срочно вызванный Семкин (он всегда отвечал за результаты своего труда), озадаченно почесал лысую макушку.

– Экспериментальная техника, мадам, – вздохнул он. – Они еще не научились его делать. Не думаю, что стоит отдавать в гарантийный ремонт – там вам не помогут. Проще всего поменять на более надежный, уже проверенный опытом. Точно такой же у меня дома стоит. Не пожалеете!

– Хорошо, – согласилась мама. – Но там хорошие цвета?

– Полная гармония, – заверил Евсей. – Конечно, с палитрой “Радуги” не сравнить, грех на душу брать не буду, но смотреть приятно.

Отец, увидев на месте “Радуги” работающий “Рубин”, покачал головой.

– Стоило из-за него этого гешефтмахера приглашать? Я только что, после работы, в ЦУМ заглянул – там почти такие же “Рубины” на всех полках стоят! Наверное, завезли на месяц вперед! Я бы и сам купить мог!

– Ты бы мог, – возразила мама, – а Евсей купил!

После чего отец не стал развивать тему, а неброский “Рубин” стоял у нас еще много лет, напоминая о Семкине.

* * *

Сейчас, дыша в жару под старым кондиционером, ровесником соглашения в Кэмп-Дэвиде, и сетуя на необходимость покупки нового (который надо предварительно выбрать, привезти, установить, а до всего руки никак не доходят!), мама невольно вздыхает:

– Жаль, что нет Евсея! Семкин бы помог!

– Жаль, – с грустью подтверждаю я, – Семкин мог все!

Михаил БЛАТ, Тель-Авив
Isrageo.com