“Записки из чемодана” Серова о деле Рауля Валленберга

Рауль Валленберг

Первая книга об Иване Серове, зам. наркома/министра НКГБ/НКВД/ МВД, уполномоченным ГКО – ответственным за охрану тылов Красной Армии в годы войны (1941-1953 гг.), первом председателе КГБ (1954-1958 гг.), начальнике ГРУ ГШ Советской Армии (1958-1962 гг.) вышла в 2005 году. [1] В конце книги говорилось: “…Серов унес в могилу многие тайны советского режима. Он сделал попытку написать мемуары. Правда, при этом недооценил своих бывших коллег. О его замыслах узнал Андропов и 12 февраля 1971 года доложил об этом в ЦК….

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Мы не знаем, что стало с воспоминаниями Серова. Были ли они изъяты КГБ, либо сохранились у родственников. Быть может, они когда-нибудь увидят свет, хотя трудно сказать, будут ли мемуары Серова достаточно правдивыми, учитывая время их написания и сомнения Серова в том, что все можно доверить бумаге”. [1]

И вот, в конце весны 2016 года стало известно, что бумаги Серова найдены уже три года назад, подготовлены к печати и выходит в свет книга “Записки из чемодана…” [2] В предисловии к книге, озаглавленном “Славянский шкаф генерала Серова” и датированном октябрем 2015 года, составитель книги, автор комментариев и примечаний А. Хинштейн написал: “…никогда еще свидетельства “маршалов спецслужб” не становились достоянием гласности, да их попросту не существовало в природе… Все записи Серов делал лишь оставаясь в одиночестве.

Исписанные… тетради и блокноты хранил в тайниках, никому не показывая… Иван Александрович Серов скончается жарким летом 1990 года, не дожив пары месяцев до своего 85-летия. Случись это хотя бы пару годами раньше, КГБ обязательно бы поставил точку в их затянувшемся поединке и изъял бы мемуары. Но в 1990-м – было уже не до старых архивов… С момента кончины Ивана Серова пройдет без малого четверть века…Казалось, бывший председатель навсегда унес эту тайну с собой в могилу, как вдруг… В 2012 году бывший дом генерала Серова на Рублевке перешел по наследству его внучке Вере. Вскоре она затеяла ремонт. Когда ломали стену гаража, там обнаружился тайник с двумя чемоданами внутри… Объем найденных в тайнике бумаг огромен: два набитых битком чемодана… Надо отдать должное упорству и скрупулезности Веры Владимировны Серовой, которая почти год разбирала, систематизировала, а затем сканировала весь этот гигантский архив. Именно с этими, подготовленными ею материалами мне и довелось уже работать…” [2]

В данной статье рассматривается лишь тот текст “Записок из чемодана”, который имеет отношение к делу Рауля Валленберга (всего 6 страниц из 704 страниц книги). Этот текст (с. 534-539) помещен в главу 20 “Тайные операции”. В послесловии к книге под заголовком “И. Серов глазами историка” г-н М. Мягков, научный директор Российского военно-исторического общества восторженно пишет по поводу

рассматриваемого в данной статье текста: “…Пожалуй, он ставит точку и в одной из самых главных тайн ХХ века: его рассказ о деле Рауля Валленберга, пропавшего после задержания “СМЕРШем” в 1945 г., основанный на документах и свидетельствах очевидцев, без преувеличения можно назвать сенсацией…” [2] Невозможно согласиться здесь с г-ном Мягковым: без преувеличения можно сказать, что данный текст не ставит никакой точки “в одной из самых главных тайн ХХ века” и вызывает, в основном, тяжкое недоумение, что автор и постарается показать ниже. Назвать этот текст сенсацией может лишь человек, незнакомый с основными книгами и статьями о деле Рауля Валленберга. В качестве еще одного примера легковесного отзыва о данном тексте можно привести статью в шведской газете “Свенска Дагбладет” от 9 июня 2016 года [3] под заголовком “Рауль Валленберг был отравлен”, которая не обращает никакого внимания на то, что этот текст, в основном, странным образом похож на краткий конспект рассказа о деле Валленберга из вышедшей почти 20 лет назад книги П.А. Судоплатова. [4]

В предисловии к своей книге “Спецоперации…”, выходящей тогда первый раз в России, П.А. Судоплатов писал 6 августа 1996 года:

“Соблюдая военную присягу, я молчал, пока существовал Советский Союз. Когда деятельность советской разведки и ряда аспектов внешней политики СССР перестали быть секретными после известных событий 1991 года и все то, чему я верно служил, перестало существовать, я не мог и не имел права молчать. К сожалению, у меня не было иного выхода, как издать воспоминания первоначально на Западе,

т.к. отечественные издатели намерены были их опубликовать только после консультаций в “компетентных инстанциях”…” [4] “Записки из чемодана” изданы впервые в Москве. По прошествии двадцати лет влияние “компетентных инстанций” в России многократно возросло, а сам Иван Серов уже четверть века как ушел из жизни. Этим и следует руководствоваться, рассматривая данные шесть страниц текста…

Автор предлагает для удобства разбить исследуемый текст на следующие независимые эпизоды, чтобы затем анализировать их раздельно (если название эпизода взято в кавычки, это означает, что с точки зрения автора, идет речь о клевете, которой место лишь в кавычках):

  1. “Валленберг – нацистский шпион”.
  2. Помощь И.Г. Эренбурга в зондаже шведской стороны в преддверии подготовки “меморандума Громыко”.
  3. Дело Валленберга и борьба за власть в Президиуме ЦК КПСС (1954-1957 годы).
  4. Подготовка документов для “меморандума Громыко”.
  5. “Валленберг – агент американской разведки”.
  6. Планы использования Валленберга в переговорах по подготовке Нюрнбергского процесса.
  7. Ликвидация.

“Валленберг – нацистский шпион”

Вот текст первого эпизода:

Впервые эту фамилию я услышал в 1942 году, когда работал уполномоченным Ставки. Тогда мне было известно, что родственник

видных шведских банкиров Валленберг, приезжал на временно оккупированную территорию – конкретно в Псков – где имел контакты с фашистской гражданской администрацией и “Абвером”…

…Из документов, изъятых при Валленберге, следовало, что он имел регулярные контакты с высокопоставленными нацистами, в том числе с небезызвестным Эйхманом, организатором массовых ликвидаций по уничтожению еврейского населения. Также были достоверные данные, что посольство Швеции в Будапеште выдавало дипломатические паспорта и иные документы сотрудникам гитлеровских служб безопасности для их прикрытия.

Валленберг подозревался в причастности к этой деятельности, поскольку неоднократно выезжал на оккупированные территории, в том числе, как я уже указывал, в Псков. Ему было предъявлено обвинение, как нацистскому шпиону.”

Такой зловонный ком клеветы впервые брошен в память светлого имени Рауля Валленберга. Зам. наркома НКВД, который отвечал за безопасность тылов Красной Армии размером с 1/6 всей суши планеты Земля, вспомнил о приезде в Псков во время войны какого-то Рауля Валленберга (родственника банкиров ???!!! очень актуально во время начальной фазы страшной войны…), как будто речь шла о прибытии Гиммлера или Геринга на фронт… Да и сам трюк, который вместо “временно оккупированная советская территория”, “оккупированная Венгрия”, “оккупированная Франция” бубнит лишь об “оккупированных территориях”, призван, по мнению автора, затушевать то, за что помнят Рауля Валленберга люди планеты Земля, то, за что писатель Л. Безыменский вынес в заголовок книги о Рауле Валленберге: “Будапештский мессия“. О том, что делал Рауль Валленберг во время войны, подробно рассказывается в двух лучших книгах о нем. [5, 6] Автор первой из них – легендарный британский журналист, автор всемирно известных репортажей из Северной Ирландии конца 60-х годов прошлого века. Его книга о Рауле Валленберге стала бестселлером, открывшим англоязычному миру этого героя ХХ века. Автор второй книги – славист, профессор, много времени проработавший в шведских архивах, при ее написании. Приведем для тех, кто не читал этих книг, сведения о том, где был Рауль Валленберг с начала войны и до своего судьбоносного назначения представителем Управления по делам военных беженцев (УВБ) в Венгрии в середине 1944 года. Желающие узнать, о том, что Рауль Валленберг был полностью вытеснен своими родственниками, “видными шведскими банкирами” из того, что называется и в наши дни “сферой Валленбергов”, еще до начала войны и был по сути дела мелким предпринимателем к середине 1944 года, найдут все это в тех же книгах. [6, 5]

“Наконец, благодаря деловым связям родственников, Рауля удалось познакомить с другим еврейским беженцем, Кальманом Лауером, директором преуспевавшей экспортно-импортной фирмы, занимавшейся продовольственными товарами. Лауеру требовался надежный служащий-нееврей, который мог бы свободно ездить по Европе, включая оккупированные нацистами страны. Рауль с его знанием языков, энергией, инициативой, умением договариваться и привлекательной внешностью казался для такой работы идеальной фигурой. Через восемь месяцев после поступления на работу к Лауеру Рауль стал его младшим партнером и одним из директоров их «Центрально-европейской торговой компании»; кроме того, у него завязались с Лауером теплые личные отношения. Страны, которые Валленберг посещал по делам фирмы, включали оккупированную Францию, Германию, где Рауль очень быстро обучился вскоре пригодившемуся ему обхождению с нацистской бюрократией, и Венгрию, союзницу Германии. Родители жены Лауера жили в Будапеште, и, всякий раз отправляясь туда, Валленберг по просьбе партнера навещал их…Совершенно очевидно, что Валленбергу его работа не нравилась, хотя выполнял он свои обязанности безупречно. Помимо всего прочего, его ужасали порядки в оккупированной нацистами Европе (хотя самое худшее к тому времени еще не открылось) и мучило сознание, что как гражданин нейтрального государства он ничего с этим поделать не мог. Правда, он участвовал в работе организации, занимавшейся вопросами занятости беженцев из Дании, Норвегии и Финляндии, которые находили тогда убежище в Швеции…” [5].

“Весной 1941 года Рауль познакомился с венгерским бизнесменом Коломаном (по-венгерски – Кальманом) Лауэром, с недавнего времени переселившимся в Швецию. Этой встрече суждено было иметь далеко идущие последствия… В Швеции Лауэр обзавелся тесными связями с Кооперативным союзом и с известным судовладельцем Свеном Саленом, что помогло ему получить шведский вид на жительство. В марте 1941 года Лауэр с супругой Марией перебрались в Швецию. В июле того же года была создана Центральноевропейская торговая акционерная компания. Свен Сален внес половину акционерного капитала – 15 тыс. крон, а Лауэр получил акций на такую же сумму – за экспертные знания, привнесенные им в работу фирмы (т.о. акционерный капитал фирмы составил всего-то 7142 доллара по тогдашнему курсу – прим. авт.). Цель компании состояла в осуществлении экспортно-импортных операций между Швецией и странами Центральной Европы, особенно с Венгрией, “равно как и сопутствующая этому деятельность”.

Это Свен познакомил Лауэра с Раулем, которого взяли на работу в компанию в августе 1941 года, сразу же после ее образования. Как вспоминал Лауэр, он “знал языки, имел деловой ум и организаторские способности и приятную манеру вести переговоры, что было решающим в то время, когда исключительно важно было добыть продовольствие для Швеции”.

Центральноевропейская компания торговала главным образом продовольствием и с октября 1941 по лето 1944 года импортировала товаров примерно на 10 млн крон (т.е около 600 тыс. долларов ежегодно – прим. авт.). Важными импортными товарами были свежие яйца и яичный порошок, овощи, сушеный лук и томатная паста для шведской армии. К более эксклюзивным предметам импорта относилась гусиная печень и другие деликатесы. Венгрия, богатая и плодородная сельскохозяйственная страна, была союзницей Германии в войне, но оккупирована не была, и производство продуктов питания продолжалось примерно так же, как в мирное время.

Поскольку Лауэр был евреем и не мог свободно разъезжать по Европе, ответственность за зарубежную деятельность компании легла на Рауля. Вскоре его назначили директором по иностранным связям, а в марте 1942 года, всего через полгода после начала его работы, он стал членом правления.

В 1941-1943 годы Рауль совершил немало служебных поездок по Европе, что в условиях войны было довольно сложным делом. Как и все шведы призывного возраста, он через равные промежутки времени призывался на военные сборы. Поэтому в конце сентября он обратился в армию за разрешением находиться за границей в октябре – ноябре 1941 года. Заявление было удовлетворено 8 октября “кроме времени, когда заявитель может оказаться подлежащим военной службе”, а 10 октября Министерство иностранных дел выдало ему “кабинетный паспорт”. Это был своего рода дипломатический паспорт для лиц, прямо не связанных с МИДом, но совершающих зарубежные поездки с официальной командировкой. С таким паспортом можно было получить транзитную визу через Германию, что в других случаях было трудно.

Основанием для зарубежной поездки послужило то, что Государственная комиссия по экспорту лошадей попросила их компанию провести от ее имени переговоры о продаже Франции шведских арденнских лошадей…между Рождеством и Новым, 1942 годом, когда Рауль отправился в Париж через Цюрих и Виши…

Рауль пробыл в Париже целый месяц и вернулся в Стокгольм в конце января, что говорит о том, что продажа лошадей была не единственной его задачей во Франции. Прожив в Стокгольме около недели, он опять уехал за границу, на этот раз в Будапешт, где провел три недели.

Между своими зарубежными командировками, с 25 июля по 30 сентября, Рауль побывал на военных сборах. Вскоре после этого, в середине октября 1942 года, он вновь на три недели отправился в Виши и Париж. Домой он вернулся через Женеву и Берлин. В 1942 году он посетил и Бухарест.

Зимой 1943 года Рауля вновь призвали на военные сборы. После этого он обратился за разрешением на зарубежную командировку почти на девять месяцев, с 15 июня 1943 года по 1 марта 1944 года, и получил такое разрешение. 4 сентября 1943 года он вновь поехал в Будапешт, где его знакомый Пер Ангер в июне 1942 года заступил на должность второго секретаря миссии. Поездка в Будапешт стала последней из предпринятых Раулем по поручению Центральноевропейской компании (эта информация о поездках Рауля Валленберга содержалась в письме Лауэра активисту борьбы за освобождение Рауля журналисту Рудольфу Филиппу от 25.10.1955 – прим. авт.). Когда он в мае 1943 года обратился в МИД за продлением своего паспорта, поскольку планировал две поездки, одну в Венгрию, Болгарию и Турцию, а вторую в Аргентину, “в обоих случаях для закупки продовольствия”, целесообразность этих поездок была поставлена под вопрос, и он получил отказ.” Вот и все… Где здесь Псков, “Абвер”?

Помощь И.Г. Эренбурга в зондаже шведской стороны в преддверии подготовки “меморандума Громыко”.

Приведем текст второго эпизода:

“…Некоторое время назад контрразведка установила, что во время приезда в СССР одного из шведских социал-демократов, еврея по национальности, у него состоялась беседа с Ильей Эренбургом, находившемся в оперативной разработке МГБ. (Еще в 1949 году Абакумов ставил вопрос о его аресте, но Сталин санкции не дал). Этот социал-демократ имел задание шведской разведки через какого-либо общественного деятеля выйти на Ворошилова (председателя Президиума Верховного Совета, на Западе – Президент СССР). В качестве канала, с учетом известности за рубежом и еврейского происхождения, был выбран Эренбург.

В 1954 году во время встречи с Эренбургом в Москве этот швед просил его организовать встречу с Ворошиловым. После этого Эренбург встретился с Харитоновым, начальником 4-го управления, но тот рекомендовал уклониться от конкретных ответов…

…Работа по делу Валленберга продолжалась. По моему указанию Харитонов в 1955 году еще раз встретился с Эренбургом и предложил ему на очередной встрече с представителями Швеции намекнуть, что не исключена вероятность, что Валленберг находился в заключении в СССР и, возможно, пал жертвой преступников Берия и

Абакумова. Я приказал Панюшкину уточнить реакцию шведов на слова Эренбурга. Такая реакция вскоре последовала – представители шведского МИД прямо намекнули нашему послу Родионову, что их правительство не обвиняет нынешнее руководство СССР в причастности к делу Валленберга, что это результат преступления Берия. Однако я понимал, что необходимо задействовать не один канал (Эренбурга), а сразу несколько. Для этих целей через позиции наших резидентур в разных странах следовало организовать утечку информации и довести до шведских властей готовность СССР к обсуждению вопросов судьбы Валленберга. Это нужно было сделать не только в Финляндии, где наши оперативные возможности всегда были сильны, но и в какой-нибудь еще другой стране. Панюшкин предложил использовать нашу резидентуру в Турции, которая имела выходы на одного финского дипломата, известного своими широкими и неформальными связями в шведском МИДе.”

Исходя из того, что представляется совершенно неактуальным в наши дни искажать образ Эренбурга, чье имя уже давно выбыло из словесных баталий (в отличие от имени Рауля Валленберга), можно принять в целом этот эпизод. И.Г. Эренбург был советским агентом влияния, по крайней мере, с начала 30-х годов прошлого века, когда вел ожесточенную атаку в печати на “спичечного короля” Ивара Крейгера, за которую, можно предположить, получил пост постоянного корреспондента “Известий” в Париже. ” …В 1931 году Илье Григорьевичу исполнилось сорок лет… Он вступает в яростную схватку со временем: если он ее проиграет, ему останется только ледяной ад эмиграции (говоря словами Анри Труайя), безумие, нищета… “Известия” – вторая по значимости после “Правды” газета в СССР – предложила ему пост постоянного корреспондента в Париже. Статус журналиста и европейца наконец узаконен. Теперь его проживание за границей вне подозрений…” [7]

И.Г. Эренбург часто бывал в Швеции, начиная с 1950 года. Сердечная привязанность к Лизлотте Мэр продолжалась до самой его смерти 31 августа 1967 года. У него было много знакомых среди шведских социал-демократов, начиная с сенатора Брантинга, Ялмара Мэра, бургомистра Стокгольма и кончая Торстеном Нильсоном, министром обороны Швеции. [8] В том 1954 году было подписано торговое соглашение между СССР и Швецией, возможно упомянутый социал-демократ был в Москве в связи с этими переговорами. Трудно поверить, что в 1954 году могла быть слежка за Эренбургом, видимо, он сам, после такого разговора, стал инициатором встречи с представителем КГБ. Про шведскую разведку – это из навязчивых стереотипов, видимо, швед затеял этот разговор по просьбе семьи фон Дардель, матери и отчима Рауля, наивно верящих в значимость Ворошилова. Посольство Швеции несомненно лучше знало к кому надо было обращаться…

О дальнейшем зондаже шведов можно прочесть в книге Дж.Бирмана: “Большой интерес представляет отчет, который финский дипломат Фрей осенью 1956 г. после беседы с советником советского посольства Владимировым (сотрудником КГБ) передал Министерству иностранных дел Швеции – непосредственно бывшему первому заместителю министра иностранных дел Швеции Арне С. Лундбергу, а также через шведское посольство в Хельсинки. Владимиров сообщил, в частности, что СССР желает отложить передачу четкого ответа о Рауле Валленберге до прибытия нового советского посла в Стокгольм, чтобы тот мог сказать нечто положительное при своем вступлении в должность. Владимиров также сказал, что он был бы благодарен, если бы мог получить от Швеции новые аргументы, т.е. аргументы в пользу большой важности решения вопроса. Владимиров был воодушевлен идеей Фрея о возможности заранее согласовать со шведскими властями формулировки ответа. Со шведской стороны через Фрея был дан ответ, что для Швеции вряд ли возможно вступать в какие-то предварительные дискуссии по ответу советской стороны. Швеция ожидала правдивого и исчерпывающего ответа…Описанная выше дискуссия между Фреем и Владимировым о деле Валленберга имела свою предысторию; речь идет о контактах между Фреем и советником посольства СССР Ерзиным осенью 1955 – весной 1956 г. в Анкаре, где тогда находился Фрей. Однако это не привело к каким-либо значительным результатам…” [5].

Дело Валленберга и борьба за власть в Президиуме ЦК КПСС (1954-1957 годы).

Так выглядит этот эпизод:

“Хрущев запретил мне посвящать Молотова и МИД в обстоятельства данного мне поручения. Из разговора с ним у меня сложилось впечатление, что он хочет списать на Берия и Абакумова всю ответственность за ликвидацию Валленберга и что это поможет улучшить отношения со Швецией, навести мосты со шведским правительством и финскими кругами, а возможно и привлечь их как посредников для установления отношений со странами Запада, к чему Хрущев очень стремился. Также у Хрущева имелись, очевидно, и другие резоны…

…Он внимательно выслушал меня и сказал: “Эти подлецы, Сталин, Молотов и Вышинский заварили эту поганую кашу, а нам теперь дерьмо хлебать.” Задал еще несколько уточняющих вопросов об участии Молотова и Вышинского в этом деле и приказал мне “не ставить конкретно эпизод по Валленбергу в вину Абакумову и его приспешникам”. В то же время Хрущев велел мне поговорить с Молотовым, почему на Западе опять вспомнили о деле Валленберга. Я встретился с Молотовым в его кабинете. На мои вопросы он отреагировал крайне болезненно, сказав, что только идиот может надеяться “получить какую-то выгоду с этого дела”… В конце разговора Молотов подозрительно спросил меня: “А зачем сейчас ты поднимаешь это дело?” Я ответил ему, что выполняю указание ЦК партии. Я передал содержание разговора Н.С.Хрущеву, на что тот разозлился и сказал, что от Молотова все равно надо избавляться.

Хрущев приказал мне продолжить негласное прощупывание через каналы разведки. В то же время он запретил мне направлять какие-либо документы в ЦК по этому вопросу. Я думаю, что это было связано с тем, что до 1954 года весь особый сектор Президиума ЦК контролировался Маленковым и его помощником Сухановым, которым Хрущев не доверял. Молотов же тогда был Хрущеву еще нужен для борьбы с Маленковым. (В результате в январе 1955 года Маленков при помощи Молотова был снят с должности председателя Совета Министров СССР). После снятия Маленкова дошел черед до Молотова. Думаю, что Н.С. Хрущев дело Валленберга решил для себя сразу же использовать против Молотова и для начала убрать его из МИДа… Прошло время. Состоялся пленум ЦК, на котором Н.С. Хрущев расправился с антипартийной группой, и только тогда я окончательно понял, зачем он просил меня поднять документы по этому грязному делу.”

Хрущев не мог использовать дело Валленберга против Молотова. В глазах тогдашнего советского руководства Валленберг выглядел точно так же, как и в глазах Серова – никакая жесткость по отношению к этому шведу, “нацистскому и/или американскому шпиону” не могла быть поставлена Молотову в вину. Молотов был снят с поста министра

иностранных дел 1 мая 1956 года из-за “неправильной югославской политики”. При разгроме “антипартийной группы” в конце июня 1957 года и вовсе не было места для разговоров о каком-то Валленберге.

Валленберг не был поставлен в вину и Абакумову с его приспешниками в ходе суда над ними 14-19 декабря 1954 года.

Хрущев и все советское руководство, как и Иван Серов, неспособны были понять “почему на Западе опять вспомнили о деле Валленберга“. Им органически неведомы были понятия “права человека”, “неприкосновенность дипломата” (если была возможность безнаказанно её нарушить), “герой, спасший жизни тысяч людей”, “святой долг страны бороться за свободу каждого ее гражданина” и т.д. Зато им было хорошо известно, что в их борьбе между собой за власть уместно использовать все подходящие средства…

Подготовка документов для “меморандума Громыко”

Этот эпизод самый маленький:

“Мне приходилось готовить документы для ответов на ноты шведского правительства. Наша позиция по вопросу Валленберга

всегда согласовывалась с Н.С.Хрущевым, т.к. предстоял визит премьер-министра Швеции Эрландера в Москву, которому партийное руководство страны придавало большое значение. Этот визит состоялся в 1956 году, но никаких документов передано шведам не было. Н.С. Хрущев велел мне и Молотову не торопиться с ответами, пока не пройдут парламентские выборы в Швеции. [Комментарий: Только в феврале 1957 года МИД СССР официально известил шведского посла в Москве, что Рауль Валленберг умер от инфаркта в тюремной больнице 17.07.47. Прежние заявления, что советским властям неизвестно местонахождение Валленберга, никак при этом не комментировались].

Можно было бы ожидать, что здесь Серов расскажет нам, как он готовил ответ шведам, который получил название “меморандума Громыко”. Не тут-то было…Ничего такого в опубликованных “Записках из чемодана” нет… Вместо Серова это сделал Л.А. Безыменский в своей книге [9]:

“Внутренняя тайна продолжала соблюдаться и в 50-е годы. МГБ и его преемник КГБ (Серов) наследовали её от своих предшественников. “Меморандум Громыко” 1957 года, в действительности составленный Шепиловым и Серовым, а затем утвержденный Политбюро, – образчик государственной полуправды, которая пришла на смену государственной лжи…

…Общая ситуация после прихода к власти Хрущева изменилась. Но не в деле Валленберга! Молотову здесь казалось, что «сигнал» для Северной Европы не прозвучал, а его прямое и личное участие во всех перипетиях дела Валленберга мешало ему взглянуть на ситуацию по-новому. Со своей стороны, Серов бдительно следил за соблюдением “внутренней тайны”…

Но мир на Молотове не замкнулся! Об этом ему напомнило посольство СССР в Швеции в начале 1956 года. Этот любопытный доклад я могу привести в подлиннике, так как по непонятным причинам в числе документов, рассекреченных в 1992 году для процесса против КПСС в Конституционном суде РФ, оказалась пачка документов из знаменитой “особой папки”, относящейся к рассмотрению дела Валленберга в 1956-1964 годах. Вот основные документы.

“8 марта 1956 г.

ПОСОЛЬСТВО СССР В ШВЕЦИИ Копия 24 января 1956 года Получено диппочтой № 59 Секретно. Экз. №11

Товарищу В. М. МОЛОТОВУ

Докладываем соображения посольства по поводу вопросов, которые могут быть затронуты Эрландером в беседе с Советским Правительством в Москве, и вопросов, которые целесообразно поставить с нашей стороны в этой беседе.

Большинство шведской общественности реагировало в основном положительно на сообщение о предстоящей поездке Эрландера в СССР. Но значительная часть консервативной и либеральной партии и буржуазной прессы, не выступая открыто против этой поездки, отнеслась тем не менее недоброжелательно к ней и предупредила Эрландера, что он должен не выходить из рамок неофициального визита, не подписывать каких-либо соглашений или пресс- пресс-коммюнике, не вступать в переговоры о контакте шведской социал-демократии с КПСС и вместе с тем должен выяснить судьбу Рауля Валленберга… Эти выступления буржуазных партий и их прессы оказали известное влияние на Эрландера (как это видно из его решения ограничиться лишь неофициальной формой визита в СССР и вместе с тем вновь поставить в Москве вопрос о Рауле Валленберге) … Эрландер дважды в беседах с совпослом (15.XII.55 и 17.I.56) заявлял о намерении поставить данный вопрос перед Советским Правительством, причем откровенно говорил, что вынужден сделать это главным образом для того, чтобы не дать буржуазным партиям предлога обвинять шведское правительство (особенно в период выборной кампании в шведский риксдаг осенью с. г.) в недостаточно энергичном выяснении судьбы Валленберга у Советского Правительства…

…Если Эрландер поднимает этот вопрос, то, по нашему мнению, было бы целесообразно ответить, что Советское Правительство, в связи с запросами шведского правительства в 1951-1955 гг. о Валленберге, вновь провело в 1951-1955 гг. тщательное расследование (с учетом, в частности, тех сведений, которые были изложены в этих запросах), и на этой основе вновь подтвердилось, что Рауля Валленберга в СССР нет. Подобный ответ, совпадая по основному содержанию с нашими предыдущими ответами, отличался бы в то же время от них ссылкой на расследования, проведенные в 1951-1955 гг. в связи с запросами, поступившими от шведского правительства в этот период, и с учетом сведений, которые были упомянуты в этих запросах. В заключение этого ответа целесообразно, по мнению посольства, выразить Эрландеру удивление по поводу того, что шведское правительство придает, по-видимому, больше веры и значения безответственным и путаным заявлениям отдельных иностранцев, находившихся в заключении в СССР за совершенные ими преступления и утверждающих, что якобы видели Валленберга в Советском Союзе, чем многократным официальным ответам Советского Правительства об отсутствии Валленберга в СССР. Следовало бы указать, что Советское Правительство, руководствуясь стремлением поддерживать добрососедские чувства взаимного доверия между обеими странами и правительствами, поступало иначе и после получения ответов от шведского правительства на запросы о судьбе отдельных советских граждан прекращало делать дальнейшие запросы даже в тех случаях, когда располагало показаниями частных лиц, не совпадающими с этими ответами шведского правительства. Соответствующие факты изложены в прилагаемой отдельной справке”.

На этом докладе Молотовым была сделана следующая запись:

“1. Разослать членам Президиума ЦК КПСС

  1. Т.т. Громыко, Семенову. Учесть при подготовке предложений для внесения в ЦК.

В. Молотов. 8 марта 1956 года”

Этим делом занялся и сам Молотов. Он, видимо, понимал, что уже нельзя делать вид, будто о Валленберге Москве ничего не известно. Тогда-то и был им – опять же совместно с председателем КГБ Иваном Серовым – разработан план, каким образом представить все дело с наименьшим уроном для престижа СССР. Молотов и Серов произвели на свет ещё один шедевр цинизма в форме письма в ЦК КПСС:

“ОСОБАЯ ПАПКА

Сов. секретно. Экз. №1

ЦК КПСС

Во время пребывания в Москве правительственной делегации Швеции министр внутренних дел Швеции Хедлунд передал советской стороне свидетельские показания некоторых репатриированных в конце 1955 года из СССР в ФРГ бывших немецких военных преступников о шведском дипломате Рауле Валленберге.

Из этих показаний видно, что правительство Швеции располагает доказательствами, что Валленберг был арестован советскими властями в Будапеште и длительное время содержался в тюремном заключении в Москве. Ряд опрошенных шведскими властями лиц дают об этом прямые показания… Показания этих свидетелей, а также представленные шведской стороной показания других лиц во многом совпадают с фактическими обстоятельствами ареста и содержания Валленберга в тюремном заключении в СССР”.

Таким образом, Молотов и Серов убеждали своих коллег по Президиуму ЦК КПСС, что пора отмалчивания миновала и надо что-то делать. Что же?

“Принимая во внимание важность урегулирования со шведами вопроса о Валленберге, а также и то, что они не прекратят расследования этого дела, считаем целесообразным информировать шведское правительство о судьбе Валленберга, но сделать это не сразу. Необходимо также считаться с тем, что в сентябре с. г. в Швеции будут происходить парламентские выборы, и тактически было бы удобнее растянуть наше расследование дела Валленберга и окончательный ответ дать через два-три месяца после парламентских выборов.

В соответствии с этим предлагается теперь же дополнительно запросить через наше посольство в Стокгольме у шведской стороны об имеющихся у неё материалах и, в частности, об уточнении отдельных свидетельских показаний, представленных шведской стороной, получении фотографий Валленберга и др. Такой запрос с нашей стороны будет воспринят шведским правительством как показатель того, что советские органы действительно проводят тщательную проверку по материалам о Валленберге, представленным шведским правительством (Приложение 1).

После этого, примерно в июле, можно было бы поручить нашему посольству в Стокгольме сказать шведам, что полученные от них материалы тщательно проверяются, проводится опрос лиц, могущих иметь отношение к обстоятельствам, упомянутым в этих материалах, и что о результатах расследований шведское правительство будет информировано (Приложение 2).

Спустя два-три месяца после парламентских выборов в Швеции можно будет сделать шведскому правительству заявление об окончательных результатах проверки о судьбе Валленберга.

Проект Постановления ЦК КПСС прилагается.

Просим рассмотреть.

В. Молотов И. Серов 28 апреля 1956 года № 879/М”.

К этому письму было два приложения и проект решения:

“Сов. секретно

ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЦК КПСС

Принять предложения т. Молотова и т. Серова, изложенные в приложениях 1 и 2, относительно судьбы шведского дипломата Рауля Валленберга.

Поручить МИД и КГБ представить свои окончательные предложения не позднее первой половины октября с. г.

Сов. секретно. Эк. ___

Смысл предложений В. Молотова и И. Серова был ясен: затянуть информацию шведам. (Как видно из текста, оба автора не рискнули упомянуть о собственной позиции и о реальном содержании дела.) Предлагалось лишь посмотреть, как будет реагировать шведская сторона. Так 3 мая 1956 года и порешили.

Но шведское общественное мнение не думало успокаиваться, почему и было принято “соломоново решение”: все-таки признать, что Валленберг был и умер в Москве. Тогда, следуя железной процедуре партийных решений, МИД СССР и КГБ представили новые предложения… В январе 1957 года, 10 лет спустя после смерти Рауля, Шепилов и Серов внесли историческое в своем роде предложение:

“ЦК КПСС

В соответствии с постановлением ЦК КПСС от 3 мая 1956 г. МИД и КГБ представляют проект ответа правительству Швеции по вопросу о шведском дипломате Валленберге.

Проект постановления прилагается.

Просим рассмотреть.

12 января 1957 г.

Д. Шепилов, И. Серов”.

Сам текст памятной записки, которую надлежало бы вручить шведам, гласил:

“Проект Памятная записка

В связи с просьбой Правительства Швеции Советским правительством было поручено соответствующим советским органам произвести рассмотрение и проверку материалов относительно Рауля Валленберга, полученных от шведской стороны во время советско-шведских переговоров в Москве в марте-апреле 1956 года, а также в мая 1956 года.

В процессе рассмотрения и проверки этих материалов советские органы произвели тщательный просмотр архивов, относящихся к учету заключенных и к следственным делам, в том числе архивов Лефортовской и Лубянской тюрем в Москве и тюрьмы во Владимире.

Однако в результате этих мер не удалось обнаружить каких-либо данных о нахождении Валленберга в СССР. Выяснилось при этом, что никому из опрошенных не было известно какое-либо лицо под фамилией Валленберг.

В связи с этим соответствующие советские органы предприняли полистовую проверку архивных документов всех вспомогательных служб некоторых тюрем. В результате такой проверки в архивных документах санитарной службы Лубянской тюрьмы был обнаружен рукописный рапорт на имя бывшего министра государственной безопасности СССР Абакумова, написанный начальником санитарной службы этой тюрьмы Смольцовым А. Л., следующего содержания”…

Дальше следовал текст известного нам рапорта Смольцова и заключительная “тирада”: “Советское правительство искренне сожалеет по поводу случившегося и выражает свое глубокое соболезнование правительству Швеции, а также родственникам Рауля Валленберга”.

Эта памятная записка, которую подписал заместитель министра иностранных дел А. Громыко 7 февраля 1957 года, была вручена шведскому посольству в Москве. В ней также выражалось сожаление по поводу того, что бывший министр госбезопасности В. С. Абакумов “среди своей преступной деятельности” неправильно информировал МИД СССР “в течение ряда лет”. Этот советский ход был вполне понятен, ибо к тому времени Абакумов был снят, судим и расстрелян.

Практически “меморандум Громыко” стал первым советским документом, в котором хотя бы на уровне МИД приносились извинения за гибель Валленберга. Ни объяснения причин, по которым он оказался в Москве, ни объяснения обстоятельств пребывания в двух тюрьмах – ничего не было. Заметим: нет и до сих пор!

Более подробное изложение подготовки “меморандума Громыко”, которое невозможно было привести в данной статье из-за его большого объема. [5]

Одновременно с этим Серов занимался в эти годы “расчисткой” архивов, которая преследовала главную цель: сделать невозможным расследование в будущем многих мерзких дел сталинской эпохи, включая дело Валленберга:

“Беседуя в апреле 1988 года с А. Н. Шелепиным, бывшим шефом КГБ, я выяснил, что очень большая чистка сталинского архива была проведена генералом армии И. А. Серовым по личному распоряжению Н. С. Хрущева». [10]

“Именно Серов в 1954-1955 гг., по указанию руководителей ЦК КПСС, провел уничтожение большого количества архивных материалов госбезопасности. Еще 21 ноября 1953 г. в докладной записке МВД Маленкову и Хрущеву сообщалось, что на оперативном учете в МВД состоят 26 млн. человек, а в центральном архиве хранится более 6 млн. дел, в том числе следственные, агентурные, дела агентуры, материалы проверки лиц, при этом “находящиеся в архивах и картотеках материалы со времени организации ВЧК не подвергались проверке и расчистке”. Руководители МВД предлагали мероприятия “по очистке архивов”. В 1954 г., когда Серов возглавил КГБ, он получил разрешение ЦК КПСС на уничтожение архивных документов. Как вспоминал Семичастный, назначенный председателем КГБ в 1961 г., к тому времени “многие документы уже были уничтожены или подчищены… В подготовленный в 1954 г. перечень документов, образующихся в деятельности КГБ, и сроков их хранения в архивах была введена норма временного хранения части материалов, после чего они подлежали уничтожению. Такого не было при Сталине, когда существовали правила вечного хранения практически всех архивов. Сталин держал все про запас, полагая, что компромат всегда может пригодиться.” [1] Политика руководителей КГБ в отношении архивного дела приобрела с того времени

преступный характер. [1]

“Валленберг – агент американской разведки”

Текст пятого эпизода:

“Теперь несколько слов о сути дела Валленберга. Доброхотов доложил мне, что информация об особой миссии Рауля Валленберга на территориях, оккупированных немцами, была получена изначально из Швеции и США. Американские материалы имели особое для нас значение. Наш источник в американской разведке в годы войны, один из видных ее сотрудников, сообщал, что Валленберг, как агент американской разведки, установил связь с сотрудниками германских спецслужб. Под видом ведения переговоров о судьбе евреев на оккупированных территориях действует регулярный канал связи между гитлеровской и американской разведками.

[Примечание: Версия о том, что Рауль Валленберг являлся негласным каналом связи между американской и немецкой разведками, не лишена оснований. В то же время необходимо указать, что главная заслуга этого человека – спасение большого числа венгерских евреев (по некоторым данным, до 100 тысяч). Исходя из этого любые контакты с нацистами были вполне оправданы.]

Валленберг был задержан СМЕРШем в начале 1945 года сразу после освобождения Будапешта… Первоначально Валленберга планировали передать шведской стороне, однако, когда из Первого управления (разведка) пришла ориентировка о его связях с гитлеровскими спецслужбами и американской разведкой, Сталин приказал Абакумову арестовать Валленберга и доставить его в Москву… Было также установлено, что непосредственное указание об аресте Валленберга фронтовому СМЕРШу дал Булганин – в то время зам. наркома обороны и члена ГКО. Из документов, изъятых при Валленберге, следовало, что он имел регулярные контакты с высокопоставленными нацистами, в том числе с небезызвестным Эйхманом, организатором массовых ликвидаций по уничтожению еврейского населения. Также были достоверные данные, что посольство Швеции в Будапеште выдавало дипломатические паспорта и иные документы сотрудникам гитлеровских служб безопасности для их прикрытия… Полковник Козырев из Следчасти КГБ доложил мне, что никаких оперативных материалов в ходе следствия по делу Валленберга не было использовано. Прямых улик, изобличающих его в шпионаже, тоже не имелось. В то же время сам Валленберг не отрицал, что поддерживал постоянные связи с рядом видных нацистов и установленных МГБ американских разведчиков.”

Об альтернативных взглядах на то, работал ли Рауль Валленберг на американскую разведку или нет, написаны сотни страниц и нет никакой возможности здесь рассматривать все это, тем более что там много клеветы (начиная с беспочвенных хитросплетений до неприкрытой глупости, примером которой может служить описание того, как Рауль Валленберг побывал на немецких позициях и взирал на дислокацию частей Красной Армии, атакующей Будапешт, собирая, несомненно, важную информацию для американцев (и что, маршалы Толбухин и Малиновский испугались? Эйзенхауэр, который находился очень далеко, готов был войти в Будапешт вместо русских? вместе с русскими?..) . Лучшие книги о Рауле Валленберге [5, 6] отвергают версию о его работе на американскую разведку. Поэтому, автор решил ограничиться цитатой из книги [9] (вместо ВРБ принято писать УВБ – Управление по делам военных беженцев). [5]

«Сомнения в том, работал ли Валленберг только на Совет по делам беженцев, были настолько сильны, что в ноябре 1955 года ЦРУ пришлось опросить Ольсена, к тому времени – отставного разведчика, вашингтонского представителя нью-йоркской фирмы “Трипп энд компани”. Нетрудно догадаться, что Ольсен заверил чиновников ЦРУ: хотя он сам действительно представлял УСС в Стокгольме, с Валленбергом поддерживал связь только по линии ВРБ. Деньги, поступавшие от “Джойнта” в валленберговский Эншильда-банк, шли только в Венгрию. В декабре 1955 года ЦРУ снова обратилось к этой проблеме и повторило эти данные во внутреннем докладе, однако с оговоркой, что все материалы находятся в трех томах совершенно секретного досье ВРБ. Однако в военные годы у самого Ольсена были опасения по поводу того, как воспринимается деятельность его подопечного. Он писал шефу ВРБ Джону Пеле, что “по его впечатлению, шведское министерство иностранных дел определенным образом обеспокоено деятельностью Валленберга в Будапеште”». [9]

Следует отметить по поводу приведенной цитаты, что уже давно рассекречены те упомянутые три тома документов американского конгресса. [12] Они подтверждают: Рауль Валленберг не работал на американскую разведку.

Шведский МИД был шокирован деятельностью Валленберга в Будапеште, не оттого, что тот являлся американским шпионом, а оттого, что он действовал часто недипломатическими методами, иначе ему не удалось бы спасти десятки тысяч людей: большую часть времени он проводил на улицах и в предместьях города, спасая людей от “маршей смерти”, угрожая палачам будущими карами, добывая продовольствие для своих подопечных-жителей шведских домов”, давая взятки ради спасения людей, иногда, по ночам, организуя спасение людей, которых расстреливали на набережной Дуная…

О единственной встрече с Эйхманом рассказывается в книге. [5] Там можно прочесть о том, как Рауль Валленберг противостоял этой нелюди.

Верхом цинизма будет заявлять, что под видом ведения переговоров о судьбе евреев в Будапеште действовал регулярный канал связи (имея в виду Рауля Валленберга) между гитлеровской и американской разведками. Для этого были другие удобные места (Стокгольм, Швейцария…) и другие более удобные и искушенные люди…

Планы использования Валленберга в переговорах по подготовке Нюрнбергского процесса.

Шестой эпизод:

“Из докладов Доброхотова и Федотова следовало, что Сталин и Молотов планировали использовать показания Валленберга для секретных переговоров с американцами о темах, не подлежащих обсуждению на Нюрнбергском процессе.

Федотов, который, по-моему, был членом комиссии по подготовке процесса, рассказал мне, что американцы пошли нам навстречу, сняв вопрос о секретных протоколах Молотова-Риббентропа 1939 года в обмен на то, что мы не подымаем вопрос о финансовых связях США с гитлеровскими промышленниками при посредничестве семейства Валленберга и ведении ими сепаратных переговоров.

После окончания Нюрнбергского процесса Рауль Валленберг потерял свою ценность. Сталин считал, что возвращать его домой не имеет смысла, и, кажется, Молотов поставил вопрос о его ликвидации, так же как и ряда других американских, немецких и японских дипломатов, арестованных нами после войны.

“Ответственным за дело Рауля Валленберга в Смерше был второй отдел 3-го Главного управления под руководством Карташова. Вероятно, он был тем офицером госбезопасности, который под руководством возглавлявшего Смерш Абакумова больше других был в курсе всего дела Рауля Валленберга и, во всяком случае, нес главную ответственность за него… Этот отдел, в частности, нес особую ответственность за пленных из абвера и гестапо, а также участвовал в подготовке советской стороны на Нюрнбергском процессе…

…Когда в 1946 г. Смерш был ликвидирован, отдел Карташова был передан в МГБ, которым по-прежнему руководил Абакумов, и стал там четвертым отделом в 3-м Главном управлении. Через год дела о важных иностранных военнопленных были переданы в следственный отдел по особо важным делам, а затем в следственный отдел 2-го Главного управления (контрразведка) МГБ/КГБ, где они и остались…” [5]

Дж. Бирман абсолютно прав. Именно полковник С.Н. Карташов, начальник 4-го отдела (разведка, работа с военнопленными.) 3-го Главного управления МГБ, и его подчиненные допрашивали Рауля Валленберга (этот отдел существовал с 7 августа 1946 г. по 22 ноября 1948 г.). В Следственной же части по особо важным делам работали печально и широко известные Влодзимирский, Рюмин, Шварцман, Родос, Лихачев, Комаров, Хват, Гришаев, Цветаев…Карташов С.Н. – в 1945 г. полковник госбезопасности, начальник 2-го отдела «Смерш», участвовал в отборе свидетелей для Нюрнбергского процесса и совершал инспекционные поездки в Нюрнберг на процесс.

Упомянутый же Серовым Федотов не принимал участие в подготовке Нюрнбергского процесса. Он был включен в Комиссию по руководству работой советских представителей в Международном Военном Трибунале в Токио. [11]

Нюрнбергский процесс – международный судебный процесс над бывшими руководителями гитлеровской Германии – проходил с 10 часов утра 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 года в Международном военном трибунале, разместившемся в «Зале 600» нюрнбергского Дворца юстиции.

“Решением Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 сентября 1945 г. была создана специальная правительственная «Комиссия по руководству подготовкой обвинительных материалов и работой советских представителей в Международном военном трибунале в Нюрнберге» во главе с А.Я. Вышинским. Ее членами стали прокурор СССР К.П. Горшенин, председатель Верховного суда СССР И.Т. Голяков, нарком госбезопасности В.Н. Меркулов, его заместитель Б.З. Кобулов. 6 сентября в нее был включен глава армейской контрразведки «Смерш» В.С. Абакумов, 3 ноября – нарком юстиции Н.М. Рычков…

…в Нюрнберг была направлена большая группа работников госбезопасности и «Смерша». В первых числах сентября туда выехал начальник 2-го отдела «Смерша» полковник С.Н. Карташов. В течение всего процесса там находились и другие советские контрразведчики. Среди них: полковник М.Г. Лихачев, позднее расстрелянный вместе с В.С. Абакумовым в 1954 г. за фабрикацию дел с применением пыток; капитан П.И. Гришаев, руководивший впоследствии следственной бригадой по делу Еврейского антифашистского комитета, Б.А. Соловов, Н.А. Щемелев и 10 других работников «Смерша», переодетых красноармейцами. Они следили за каждым шагом советских представителей, внося нервозность в их работу”. [11]

Вот что писал о версии из “Записок из чемодана” Л.А. Безыменский:

“Некоторые исследователи дела Валленберга, близкие к КГБ, предложили, на первый взгляд, логичную версию. Кончилась война, готовился Нюрнбергский процесс. Еще не было ясно, в какой тональности он пройдет и в какой мере будут действовать союзнические соглашения. Потсдамская конференция, казалось, могла успокоить пессимистов. Но кто, как не советские разведчики и контрразведчики, знали, что за завесой внешнего согласия скрываются серьезные противоречия. Информации было предостаточно: чекисты обладали аутентичной информацией и из Лондона, и из Вашингтона – благо, что в самом “осином гнезде”, будущем ЦРУ, ещё носившем имя УСС, советская разведка давно имела прекрасного информатора – личного помощника генерала Вильяма Донована. Прекрасной, первоклассной информацией НКГБ обладало и из американского посольства в Москве. Особенно готовились в Москве к Нюрнбергскому процессу. Здесь большой заботой было возможное упоминание о ряде предвоенных и военных эпизодов, обсуждение которых было явно нежелательным. Андрей Вышинский – тогда заместитель наркома иностранных дел – даже составил специальный список “нежелательных тем”… …Этот список довели до сведения американцев и англичан. Если учесть, что в составе советской комиссии по подготовке процесса были Абакумов и Меркулов, склонные к самым мрачным прогнозам и – так гласит эта версия – решили готовить некие контрдействия на тот случай, если вдруг американцы поддержат рассмотрение Катыни и других щекотливых тем. Тогда советская сторона предъявила бы Западу свой счет: мол, а вы-то шли на сговор с гитлеровцами и вели закулисные переговоры в последний период войны. А Рауль Валленберг мог бы стать потенциальным свидетелем таких закулисных контактов…

Но версия отпала, так как американцы и англичане согласились со списком Вышинского и столкновения не произошло. Валленберг, следовательно, здесь не понадобился”. [9]

Хочется добавить, что и в случае столкновения, Валленберг не понадобился бы: открыто показать незаконно арестованного и увезенного в Москву шведского дипломата можно было бы лишь в обстановке близящейся новой, третьей мировой войны. О каком же Нюрнбергском процессе можно было бы говорить тогда?! И еще: Нюрнбергский процесс кончился 1.10.1946 г., ликвидацию же Рауля Валленберга советская (а затем и российская) сторона отнесла на июль 1947 года…

Ликвидация

И, наконец, последний эпизод:

“Обстоятельства ликвидации Валленберга окончательно установить не удалось. Находящиеся в деле документы (рапорт тюремного врача о смерти и акт о кремации, подписанный начальником внутренней тюрьмы Мироновым и комендантом МГБ Блохиным) свидетельствовали лишь о самом факте смерти Валленберга в 1947 году. Допрошенный по этому делу Блохин показал, что к ликвидации Валленберга его (Блохина) сотрудники отношения не имели, или, во всяком случае, он этого не помнит.

Допрошенный Майрановский и работники его специальной лабораторной камеры подтвердили, что они ликвидировали в 1946-1947 годах ряд иностранных граждан, находящихся во внутренней лубянской и владимирской тюрьмах МГБ. Конкретных имен они тоже не помнили.

Абакумов, допрошенный Козыревым, подтвердил ликвидацию именно Рауля Валленберга. Он ссылался на прямые указания Сталина и Молотова, которых он неоднократно информировал об этом деле…

…После того, как я вышел на пенсию, у меня состоялась неофициальная беседа с с крупным государственным деятелем (я обещал никогда не называть его фамилию). Он спросил меня: “Иван Александрович, может ли Валленберг находиться в местах заключения под чужой фамилией сегодня?” Я ответил ему, что сотрудники мои провели самую тщательную проверку и у меня нет сомнений, что Валленберг был ликвидирован в 1947 году”.

[Комментарий: Окончательной точки в загадочной судьбе Рауля Валленберга не поставлено до сих пор…

…Версия Серова о ликвидации Валленберга с подачи Молотова, как отработанного материала, совершенно по новому заставляет взглянуть на эту историческую тайну…]”

Что можно сказать по поводу данного текста… Вначале ряд следующих замечаний по тексту:

Акт о кремации советской стороной не обнародован, известен лишь рапорт тюремного врача Смольцова, вызывающий сомнения в его подлинности.

Слова “…Находящиеся в деле документы…” говорят о наличии дела Рауля Валленберга, в “меморандуме Громыко” же отвергается наличие дела и говорится лишь о рапорте Смольцова, найденного методом полистной проверки…

Не имеют никакой ценности высказывания типа: “Допрошенный по этому делу Блохин показал, что к ликвидации Валленберга его (Блохина) сотрудники отношения не имели, или, во всяком случае, он этого не помнит.”… “Допрошенный Майрановский и работники его специальной лабораторной камеры подтвердили, что они ликвидировали… Конкретных имен они тоже не помнили.

По поводу показаний Абакумова: как уже говорилось, на суде над Абакумовым его вообще не спрашивали о деле Валленберга. Что он сказал Козыреву (и спрашивал ли его Козырев вообще…) никто подтвердить уже не может…

По поводу “беседы с крупным государственным деятелем”: если это правда, то могла идти речь о встрече Серова в 1987 году с А.Н. Яковлевым, который готовился к разговору о деле Валленберга с А.Д. Сахаровым. [13]

Теперь о гораздо более важном.

Автор проекта, составитель книги и автор комментариев признает, что окончательной точки в деле Рауля Валленберга не поставлено, тем самым сводя на нет восторги г-на Мягкова, научного директора Российского военно-исторического общества (см. выше)… Слова же о том, что “… Версия Серова о ликвидации Валленберга с подачи Молотова, как отработанного материала, совершенно по новому заставляет взглянуть на эту историческую тайну…” вызывают тяжелое недоумение: все, о чем говорится далее в этом комментарии, давно известно. [5,6,9]

Настораживает, что текст этого эпизода напоминает краткий конспект рассказа о деле Валленберга из книги П.А. Судоплатова. [4] Это может означать, что предпринята попытка перейти от официальной версии советской (затем, и российской) стороны по делу Валленберга (“меморандума Громыко”) к новой версии, неофициальной, но подкрепленной свидетельством первого председателя КГБ.

В заключение отметим, что в наши дни уже есть доказательства, что Рауль Валленберг был жив и после 17 июля 1947 года. [14] Если же вспомнить о деле Сварц-Мясников и с доверием отнестись к показаниям врача, профессора Нанны Сварц, то это будет означать, что Рауля Валленберга постигла еще более страшная участь: и в начале 60-х годов прошлого века он был жив, но находился в психиатрической больнице. [5,15] Возможно, оттого уже и согласны на версию с отравлением ядом, чтобы была похоронена еще более страшная правда.

Евгений Перельройзен

Литература

  1. Петров Н.В. Первый председатель КГБ генерал Иван Серов.- М.: Материк, 2005.- 416 с.
  2. Записки из чемодана. Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные после 25 лет после смерти (под ред., с коммент. и прим. Александра Хинштейна) И.А. Серов.-М.: Просвещение, 2016.- 704 с.
  3. Статья в шведской газете “Свенска дагбладет” от 9.06.2016 (см. илл.)
  4. Судоплатов П.А. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930-1950 годы.- М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.- 688 с.
  5. Бирман Дж. Праведник. История о Рауле Валленберге, пропавшем герое Холокоста.- М.: Текст, 2007 (Приложение: Рауль Валленберг. Отчет шведско-российской рабочей группы).- 399 с.
  6. Янгфельдт Б. Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой.- М.: АСТ: CORPUS, 2015.- 636 c.
  7. Берар Е. Бурная жизнь Ильи Эренбурга.- Новое литературное обозрение, 2009.- 292 с.
  8. Эренбург И.Г. Люди, годы, жизнь,т.3,кн.7.- М.: Советский писатель, 1990.-с.365.
  1. Безыменский Л.А. Будапештский мессия. Рауль Валленберг.– М.: Коллекция «Совершенно секретно», 2001.- 192 с.
  2. Медведев Ж.А., Медведев Р.А. Неизвестный Сталин.- М.: Время, 2011.- 496 с
  1. СССР и Нюрнбергский процесс. Неизвестные и малоизвестные страницы истории: Сб. документов / Науч. редактор и составитель Н.С. Лебедева. М.: МФД, 2012.-624 с. – (Россия. XX век. Документы).
  2. https://catalog.hathitrust.org/Record/011338467
    https://catalog.hathitrust.org/Record/011338466
    https://catalog.hathitrust.org/Record/011341671
  1. Перельройзен Е. Как семья фон Дардель почти 70 лет искала своего сына и брата – Рауля Валленберга.- Интернет-газета “Континент”, 24.05.2016.- kontinentusa.com/ kak-semiya-fon-dardel-pochti- 70-let-iskala-svoego-sina-i-brata-raul-vallenberga/
  2. Birstein V., Berger S. The Fate Of Raoul Wallenberg: Gaps In Our Current Knowledge. Paper presented at the international conference sponsored by the Institute of Contemporary History of the Russian Academy of Science, “Raoul Wallenberg, a 20th Century Hero” May 28, 2012 Moscow.
  3. Перельройзен Е. Сердце Рауля Валленберга.-Интернет-газета “Континент”, 12.12.2015.-kontinentusa.com/serdce-raulya-vallenberga/
Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.