Зачем нужны лидеры?

Интервью с Сэмом Потоликкио

Московская высшая школа социальных и экономических наук, РАНХиГС при Президенте РФ совместно с преподавателями Джорджтаунского университета (США) провели международную семидневную программу «The Preparing Global Leaders Summit». Среди участников были граждане США, Пакистана, Канады, Индии, Ливии, Франции, Уганды, Греции, Гватемалы, Бразилии, Польши, Афганистана, Филлипин, Эфиопии, Сирии, Мексики, Ирака, Голландии, Нигерии, Болгарии, Таиланда, Чехии, Грузии и др. О том, зачем нужны программы по лидерству и о самой программе мы побеседовали с академическим руководителем программы – Сэмом Потоликкио (Georgetown University).

ЗАЧЕМ НУЖНЫ ВСЕ ЭТИ ПРОГРАММЫ ПО ЛИДЕРСТВУ?

Примерно год назад меня попросили назвать пять общественных лидеров, которых я очень уважаю. Я не смог насчитать даже пяти. Так что одна из моих целей — изменить парадигму общественного лидерства. Помочь молодым руководителям обрести более здоровый взгляд на лидерство. Чтобы они понимали лидерство как работу в интересах других; меньше думали о себе, больше — о других. Чтобы больше рефлексировали и вырабатывали более осмысленный подход к тем проблемам, с которыми мы сталкиваемся.

Думаете ли вы, что именно недостатки лидерства — это основная проблема России на сегодняшний день?

Я совершенно не знаю, какая ситуация в России. Во всяком случае, я знаю о ней гораздо меньше, чем о некоторых других странах, и мне еще только предстоит в это вникнуть. Но ведь даже если у вас хорошее руководство, оно всегда может стать еще лучше. И я всегда говорю о том, что хорошо иметь последователей, чтобы формировалось понимание происходящего, потому что страны отражают не только качество лидеров, но и их последователей. Так что если меняется парадигма руководства, вы тем самым побуждаете граждан к тому, чтобы больше заботиться о сообществах, в которых они живут; к тому, чтобы более творчески подходить к решению проблем, с которыми они сталкиваются. И этот принцип может применяться повсеместно, не только в России.

Я не хочу сказать, что у нас нет проблем с лидерством. Просто с остальным проблем куда больше.

Нет ничего важнее принципов руководства. Потому что ничего нельзя сделать, пока не появятся люди, которые будут вдохновлять других на выполнение соответствующей задачи. Даже если я, например, в потенциале могу совершить прорыв в науке, позволяющий спасать от рака, я ничего не добьюсь, если у меня не будет лидера, который бы воодушевил людей, чтобы они финансировали этот проект, работали над ним, как-то ретранслировали информацию об этом прорыве. Так что без эффективного лидерства ничего не получится.

Как вы видите саму проблемную область воспитания лидерства? С какими дисциплинами она сопрягается? С чем из фундаментальных дисциплин и с чем из практических?

Во-первых, я считаю, что лидер должен быть знаком с большим набором дисциплин. Мне не нравятся узкие специализации, потому что у специалиста никогда не будет общей, панорамной картины мира. Специалист слишком сконцентрирован на своем предмете. Лидеры в каком-то смысле должны осуществлять функцию полного синтеза. Они должны быть способны воспринимать огромное количество информации и создавать из неё выжимку. Это невозможно сделать, если у вас нет широких познаний. Если я лидер с дипломатическим образованием, то я также должен знать что-то о естественных науках, о гуманитарных науках, об экономике. Одна из моих задач на этом саммите — это привить студентам стремление к познанию самых разных вещей — даже тех, которые обычно кажутся неинтересными. Мы должны показать им, что лидер — это человек настолько любознательный, что он старается узнать как можно больше обо всём.

Как соотносится эта проблематика, с одной стороны, с менеджментом, а с другой стороны, с государственным управлением?

Я определяю лидерство исключительно широко. Не скажу, чтобы моё исследование лидерства было формальным. Это скорее о том, какое умонастроение и какие навыки нужны для того, чтобы эффективно действовать в той области, в которой вы хотите быть лидером.

Теперь о программе саммита. Как устроена концепция? Там есть четыре направления — почему именно они?

Программа моих занятий по лидерству и коммуникации вполне очевидна. Я хочу поговорить о разных концепциях лидерства и рассмотреть, как они работают в самых разных странах. Я также хочу поговорить о коммуникации, потому что нельзя стать эффективным лидером, не умея передавать свою мысль людям. У нас было занятие, посвященное демократии, потому что это очень важная тема, так как здесь рассматривается, как некоторые страны и общества пытаются организовать свою жизнь. Мы пытались подойти к этому с социологических позиций. То есть мы не стремились к тому, чтобы выработать оптимальный способ организации конкретного общества. Мы говорили: вот, посмотрите, что случилось в нашей истории, как эти страны постепенно приходили к демократии, какие факторы этого процесса можно считать предпосылками к становлению демократии. Я бы еще хотел сказать о проблемах национальной безопасности, потому что если вы хотите быть мировым лидером, вы должны понимать, что многие проблемы у нас у всех общие. И что в нынешнем мире, где царит глобализация, проблемы безопасности могут оказывать большое влияние на внутриполитическую обстановку в странах. Далее, в программе есть социальные медиа и журналистика. Думаю, тоже вполне очевидно. Социальные медиа становятся важнейшей платформой для общественного лидерства. Кроме того, взаимодействие с журналистами и СМИ — это хороший способ донести свою мысль до людей.

Вы приняли участие в форуме на Селигере. Это мероприятие с очень неоднозначной репутацией. Почему вы приняли такое решение? Не вызвало ли оно у вас внутренних сложностей?

Я участвовал в международном молодежном форуме, где было 700 студентов из ста стран. Человек, руководящий этим форумом, – мой хороший друг. И каждый раз, когда у меня появляется возможность преподавать людям из разных стран, я стараюсь ею воспользоваться. Я считаю себя, в первую очередь, педагогом. Если человек отказывается преподавать студентам из-за какой-то политической репутации или из-за того, что кто-то посоветовал куда-то не ходить, то этот человек, на мой взгляд, не педагог. Потому что педагоги должны делать всё, что в их силах. Я не собираюсь менять свои образовательные методы, но если меня приглашают, я приму это приглашение и хотя бы своими глазами посмотрю, что там происходит. Я и студентам своим всегда говорю: вы не можете судить о вещах, пока сами не познакомитесь с ними на опыте, пока не изучите их. И в качестве преподавателя я тоже не могу выносить суждения, пока сам не начну там преподавать и не увижу всё как есть.

Кто ваши партнеры на саммите с российской стороны? Как вы о них узнали? Как они о вас узнали? Как вы взаимодействуете? В чем вы близки? В чем вы дополняете друг друга? В чем различны?

Я много куда мог поехать, но выбрал Российскую академию народного хозяйства и госслужбы при Президенте РФ (РАНХиГС) и Московскую школу высших социально-экономических наук (МВШСЭН) благодаря Александру Абашкину и его команде. Господин Абашкин позвал меня участвовать в своей программе в качестве приглашенного профессора. В прошлом декабре мы сдружились. Потом, уже после того, как я преподавал, мы пару раз встречались в США. У нас сходные взгляды на будущее. Он очень креативен и изобретателен в том смысле, что он понимает, что международная программа важна не только для студентов, не только для этого университета, не только для Москвы, но и для России, потому что благодаря ей люди приезжают в Россию, видят её красоту, видят, какие тут умные люди. Я, в свою очередь, действительно выбираю, куда поехать, исходя из того, какие там люди. Я не смотрю, какие там города. Я приехал сюда не потому, что Москва – очень важный город. Я выбрал Москву, потому что здесь была команда, с которой я сошелся во взглядах. Я знал, что эти люди умеют доводить дело до конца и вообще действуют очень эффективно.

Как бы вы описали свое научное происхождение? Кто ваши учителя? Кто для вас классики? Откуда вы?

Я не отношу себя к какому-либо идеологическому лагерю, поэтому, когда мне задают этот вопрос, я обычно думаю о тех, кто своей личностью произвел на меня впечатление и как-то вдохновил. Среди моих наставников есть люди и очень консервативные, и очень либеральные. В этом весь я. Я думаю, это очень важно, что люди, которые действительно хорошо меня учили, расширяли моё понимание этого пространства. Так что среди прочего я этим летом говорю студентам, что им нужно развить в себе мышление, совмещающее противоположности. Так, чтобы они буквально могли подойти к любому человеку и попросить, чтобы он научил их тому, что считает правильным: «я хочу понять вашу сторону, я хочу понять вашу идею». Только после этого можно будет вынести собственное суждение. Так что это всегда профессора, с которыми был возможен разговор, диалог, а не только их монолог.

Как долго и в каких формах развивалась проблематика лидерства? Есть ли те, кто проходил подобные обучающие программы – и в итоге таки стал лидером?

Я разговаривал со многими мировыми лидерами – премьер-министрами, королями, президентами. Я делился с ними своими соображениями, и они все говорили мне, что многие из их друзей, тоже мировых лидеров, обожают обмениваться опытом. Помню, я разговаривал с премьер-министром Иордании, и он рассказывал мне об одном уникальном тренинге лидерства, спустя пятнадцать лет после которого девять человек из пятнадцати его участников стали в своих странах президентами, премьер-министрами и другими ключевыми фигурами. И вот какие еще вырисовываются перспективы. Допустим, у нас есть молодой лидер из Индии и молодой лидер из Пакистана. Вероятно, однажды они станут лидерами в своих странах. А здесь, на этом саммите, у них уже сложились дружеские отношения. И благодаря этому на мировой арене они смогут взаимодействовать друг с другом уже более цивилизованно, потому что они уже научились смотреть на вещи под разными углами и потому что они знают друг о друге.

Каков стандартный лаг между процессом первичного обучения и ситуацией, когда эти люди становятся верхним эшелоном?

Тут по-разному бывает. Могу привести в пример историю одного моего сербского друга, который всего через пару месяцев после такого саммита стал самым молодым членом парламента Сербии. Я могу также вспомнить одного армянина, который почти сразу же стал главным помощником президента Армении благодаря тем навыкам, которые он получил на саммите. Я лично провожу эти саммиты всего 4 или 5 лет, и моим студентам нет еще тридцати, но мы можем наблюдать, что за два года многие из них уже добились больших успехов. Многие оказались в престижных вузах, многие стали получать позиции высших политических советников, потому что у них есть этот международный опыт, о чем сообщает их резюме. Я узнал о нескольких очень успешных случаях в разных странах. Собственно, главная прелесть таких обменов состоит в том, что я, может быть, знаю ситуацию у себя в стране; но потом я смотрю, чему другие люди научились в своих странах. И я буквально могу забрать с собой некоторые их идеи. И это даст мне возможность посмотреть на свою ситуацию извне.

Собираетесь ли вы применить эти методы в собственной жизни?

Нет. Не сейчас.

polit.ru