Забузила по нужде

Мы можем возвратиться и написать историю, достойную уважения именно тех поколений, которые никогда не почувствуют боль утраты.

Много лет тому назад я работала в одном из местных американских банков, и по работе мне приходилось общаться с клиентами. Иногда в банк приходил молодой афроамериканец, который был сотрудником синагоги недалеко от банка. Как-то я решила поинтересоваться его работой в синагоге, и он не был удивлен: “Я преподаю Холокост”. А обратив внимание на выражение моего лица, пояснил: “Евреи до сих пор чувствуют боль и все еще не могут быть объективными. Я могу это делать лучше”. Eго ответ навсегда запомнился мне.

Несколько недель тому назад на Интернете появилось совсем не блокадное видео “Я – блокадница” с участием Ольги Бузовой (https://www.youtube.com/watch?v=kt5haYCEMKM). Я не хочу быть с теми, кто быстро и по делу начали критиковать героиню за откровенно рекламное видео. Я – не блокадница и не гражданка России, я не ищу славы и похвал, но я хочу, чтобы исторические факты помогли Ольге Бузовой и всем поклонникам не пахнущих денег понять, что именно запах денег становится главным жизненным фактором для тех, кто решает наши судьбы.

И мой, надеюсь, нескучный рассказ начнется с почти рядового интервью бывшего Президента Франции Жака Ширака журналисту CNN Кристиан Аванпур в 2003 году, когда именно он, глава государства, отказался поддержать военную кампанию в Ираке. На довольно провокационную фразу: “Дело в том, господин Президент, что в Америке многие думают, что это просто потому, что вы друг или приятель Саддама Хусейна. Также в Америке слышатся постоянные обвинения в том, что Саддам Хусейн вложил деньги в одну из ваших предвыборных кампаний. Как вы среагируете на это?”. Президент ответил: “Это миф”. И добавил: “Как говорят французы, чем длиннее история, тем быстрее люди верят в нее”.

Та история началась в далеком 1940 году, когда маленькому Жаку было всего 8 лет. Это не просто история, это жизнь большой страны, в которой и по сей день не утихают споры о тех днях, когда свободолюбивая Франция стала частью Третьего Рейха. Тогда о Победе никто и не думал, но всего через несколько лет, став свободным, французский народ не смог освободиться от груза тех событий, которые заставляют всех задуматься о цене предательства, оккупации, победы и даже сотрудничества. Сорок лет ждала Франция приговора для бывшего гестаповца Клауса Барбье, которого называли лионским “мясником”, и еще понадобилось 10 лет, чтобы теперь уже Президент Франции Жак Ширак в своей речи о депортации 13 000 евреев в концентрационные лагеря впервые признал: “В тот день Франция совершила непоправимое”. И еще двадцать лет мир ждал фильма Александра Сакурова “Франкофония” (2015) о том, как спасали сокровища Лувра. Кому нужен Париж без Лувра? Я просто уверена, что эти люди верили, что и Париж, и Лувр никогда не подчинятся законам Третьего Рейха.

Его звали Фриц Бауэр. Он не только ждал, но он сделал все, чтобы Адольфа Эйхмана судили в постнацистской Германии. О нем создали фильм, сцену из которого просто нельзя забыть. Сотрудники служб безопасности Германии приехали в аэропорт только из-за одного пассажира, который вылетал в Израиль. Прекрасно поняв бездеятельность немецких властей, Фриц едет в Тель-Авив на встречу с работниками Моссада и везет доказательство o местонахождении Эйхмана. Они знают, зачем и куда он едет, его не останавливают, за ним просто наблюдают. И все мы знаем конец: Германия так и не вынесла приговор своему преступнику. Адольфа Эйхмана судил народ, которому всегда в чем-то отказывают.

Есть в истории времена, когда народы не хотят судить своих преступников. И видимо, только суд своего народа воспитывает ответственность перед своим народом. А все начинается с почти неуловимого момента, когда именно “самые лучшие” забывают о том, что и успех, и деньги приходят с разным ароматом, и именно за этот душок им предстоит ответить. И их имена не забываются.

Жорж Сименон (автор почти 500 романов и создатель знаменитого персонажа комиссара Мегре). По сей день многие не могут прийти к единому мнению по поводу позиции писателя во время Второй мировой войны. В 2002 году в британской газете “The Guardian” журналист Марк Лоусон (Mark Lawson) написал: “Позже Сименон требовал защиты в соответствии с популярной послевоенной формулой во Франции – что он работал ‘под’ нацистами, а не на них – и освободительное правительство, несмотря на расследование, не нашло достаточно доказательств, чтобы депортировать или казнить его. Тем не менее, вина и страх перед его военным послужным списком сделали его добровольным изгнанником из Франции. К тому же будучи молодым репортером в Бельгии, он писал антисемитские статьи. Я пришел к выводу, что он был скорее про-Сименоном, чем про-нацистом. С эгоизмом и политической наивностью многих художников, он просто не мог смириться с тем, что нечто тривиальное, как мировая война, может прервать его карьеру.” И эта статья не поставила финальную точку в спорах о Сименоне.

В 2011 году в американском журнале “New Yorker” появилась статья Джоан Акоселлы (Joan Acocella): “Его действия во время войны довольно спорные. Четыре из девяти фильмов, экранизированных по его книгам во время оккупации, были сняты, и он знал об этом, компанией, управляемой нацистами. Для этой организации он также подписал заявление о том, что он ариец. Пьер Ассулин (Pierre Assouline) говорит, что Сименон не был ни коллаборационистом, ни сторонником сопротивления, а просто оппортунистом. Алан Райдинг (Alan Riding) в своей недавней беспристрастной книге об оккупации “И шоу продолжалось”, также отмахивается от дела Сименона. Но большинство людей прошли через серьезные лишения во время войны. Тем временем Сименон разбогател (в основном за счет именно этих фильмов). И вот, когда оккупация закончилась, комитет по чистке Союза писателей Франции начал изучать его дело. Сименон действительно был напуган, так как некоторым авторам по рекомендации комитета было запрещено публиковаться, и в 1945 году, используя первую возможность, он отправился со своей семьей в Северную Америку”.

Сергей Лифарь (французский артист балета, балетмейстер, теоретик танца, коллекционер и библиофил украинского происхождения). Василий Яновский в своей книге “Поля Елисейские. Книга памяти” (2012 г.) посвятил несколько параграфов одному из главных консультантов по французской культуре во время войны: “Он же ездил в Берлин по специальному приглашению Геббельса обсуждать от имени ‘французского искусства’ вопросы организации зрелищ в новой Европе, неизменный собутыльник чинов германского командования в Париже, участник гомерических попоек, которые гестапо устраивало в столичных кабаках. Лифарь особенно отличился во время посещения Парижа Гитлером. В программу пребывания фюрера в столице Франции входил осмотр здания Оперы. По причинам полицейского характера, осмотр этот был назначен в необычно ранний час (6 часов утра). Из 1500 человек персонала парижской Оперы (артисты, служащие, механики и т. д.) не нашлось никого, кто согласился бы принимать зловещего гостя; никого – если не считать Сергея Лифаря, который был поздно ночью извещен своими немецкими друзьями. Он встретил Гитлера и его свиту внизу, у парадной лестницы, и водил гостей по всему зданию “(Скамья подсудимых без Лифаря // Русские новости. 1945. 10 августа. №13. С. 7). В августе 1945 г. постановлением министра внутренних дел Франции Лифарю было запрещено пребывание во Франции”.

Луи Виттон (французский дом моды, основанный в 1854 году). В 2004 году французская журналистка Стефани Бонвичини (Stephanie Bonvicini) написала книгу “Louis Vuitton, A French Saga”, в которой описала как члены семьи Виттона активно помогали марионеточному правительству во главе с маршалом Филиппом Петеном и разбогатели во время немецкой оккупации. И сразу после публикации появились “красивые” разъяснения, спасающие репутацию дома моды. Кэролайн Бабулле, пресс-секретарь издательства Fayard, которое опубликовало книгу, заявила, что компания не оспаривает описанные факты. Нынешний владелец дома моды LVMH является одним из крупнейших рекламодателей во Франции тоже прокомментировал факты: “Это старая история. Книга охватывает период, когда компания была семейной и задолго до того, как она стала частью LVMH”. Другой представитель LVMH сказал сатирическому журналу Le Canard Enchaîné: “Мы не отрицаем факты, но, к сожалению, автор преувеличил эпизод с режимом Виши. Мы ни на кого не давили. Если журналисты хотят подвергать цензуре себя, то это нас вполне устраивает”.

Мендель Школьникофф (Mandel Szkolnikoff, еврей из Белоруссии с немецким паспортом). В 2013 году в издательстве Одиль Джейкоб (Odile Jacob) вышла книга Рено де Рошбрюн и Жана-Клод Хазера “Меценаты в Париже”. Именно из этой книги многие узнали, что Школьникофф был одной из самых значимых фигур в оккупированной нацистами Франции. Он заработал состояние, поставляя текстиль войскам СС и немецкому флоту. В конфиденциальном отчете за август 1944 года говорится, что Школьникофф ‘от имени гестапо’ контрабандой перевозил ювелирные изделия, золото и драгоценные камни из Франции. В июне 1945 года он был найден мертвым в Мадриде.

В 2016 французский журналист и историк Пьер Абрамович (Pierre Abramovici) написал книгу о Менделе “Школьникофф: еврейский контрабандист Гитлера” (Szkolnikoff: Hitler’s Jewish Smuggler). Многих удивил выбор темы книги, и ответ автора был необычайно точным: “Я хотел описать неизвестную историю о том, как нацисты разграбили Францию. Он был самым богатым человеком во Франции, и судебная тяжба за наследство, заработанное с помощью нацистов, после его убийства была самой длинной в истории Франции”.

И наконец, Коко Шанель (французский модельер, основавшая модный дом “Chanel”). О знаменитой женщине хотят знать все, но мало кто ассоциирует ее имя с одним из ее любовников, немецким офицером Бароном Гансом Гюнтер фон Динклаге. В 2011 году американский журналист Хэл Воган (Hal Vaughan) в своей книге “В постели с врагом: тайная война Коко Шанель” утверждает, что Шанель сотрудничала с германским правительством во время Второй мировой войны. По словам историка, она не просто поставляла немцам информацию, но и официально числилась в немецкой разведке.

Говорят, время лечит, и послевоенные поколения никогда не почувствуют боли утраты близких. Их уважение будет другим и почти непонятным для тех, кто делит мир на до и после войны. Но именно сейчас мы можем возвратиться и написать историю, достойную уважения именно тех поколений, которые никогда не почувствуют боль утраты. Мы можем это сделать лучше. Учитывая возраст Ольги Бузовой, я специально подобрала примеры из жизни тех, кто вызывает интерес и споры в наше время. И интерес поддерживается не только желанием издать еще одну книгу, а реальным ответом на вопрос о цене свободы и предательства. Я хочу, чтобы слово “блокадница” стало еще одной причиной дописать историю. И дописывать будут те, кто никогда не почувствует боль утраты.

Алла Староселецкая, Миннеаполис