ЮЖНАЯ ОСЕТИЯ: СМЕНА ПРАВИТЕЛЬСТВА

Автор Сергей Маркедонов

Правительство Южной Осетии отправлено в отставку. Президент республики Леонид Тибилов, выступая 20 января 2014 года на совещании (в ходе которого он и объявил об этом управленческом решении), констатировал, что за полтора года министры не справились со стоящими перед ними задачами. По словам главы Южной Осетии, «за истекший период и на выделенные средства можно было добиться больших успехов». В качестве основных претензий к уходящему правительству Тибилов обозначил недостаток внутренней консолидации в процессе восстановления, недопустимый разрыв между столицей и районами и недостаточную исполнительскую дисциплину (затяжки и проволочки в реализации поручений и распоряжений президента).

Югоосетинский президент не обошел стороной и «российский фактор». Называя причины для отставки кабинета, он заявил и о недовольстве его работой со стороны Кремля. Заметим, что, по оценкам Полномочного представителя президента РФ в Северо-Кавказском федеральном округе Александра Хлопонина, объем российской финансовой помощи Южной Осетии в 2008-2013 гг. составил порядка 34 миллиарда рублей (чуть более 1 миллиарда долларов США). Словом, в новый год (если принять во внимание перерыв на многочисленные праздники) республика войдет с новым правительством.

Но до формирования новой управленческой команды исполняющим обязанности председателя правительства был назначен Доментий Кулумбегов. Ранее он занимал пост первого вице-премьера. На этой позиции Кулумбегов проработал, начиная с 18 июня прошлого года. Тогда он сменил Гурама Мелкоева. На своем прежнем месте он курировал деятельность Межправительственной российско-югоосетинской комиссии по социально-экономическому сотрудничеству. И уже этот пункт биографии Кулумбегова вызывает ожидаемые вопросы, поскольку комиссия как раз и занималась восстановительными работами, которые, по словам Леонида Тибилова были уходящим правительством провалены. Более того, именно процесс восстановления до сих пор остается центральным пунктом и социально-экономической, и политической повестки дня Южной Осетии.

Впрочем, у нового исполняющего обязанности также имелся опыт чиновничьей работы и в правительстве Вадима Бровцева, осуществлявшего свою деятельность во время легислатуры второго президента Южной Осетии Эдуарда Кокойты. В команде Бровцева Кулумбегов в течение 2009-2012 гг. также был первым вице-премьером, после чего он переместился в Северную Осетию, где работал в качестве помощника Таймураза Мамсурова (главы республики, имеющего также статус специального представителя Президента РФ по Южной Осетии). Впрочем, не исключено, что в итоге мы услышим другое имя в качестве премьера югоосетинского правительства. Сейчас инициатива в руках президента Тибилова. Он согласно процедуре должен представить своего кандидата на утверждение парламента.

Сегодня циркулируют разные слухи и версии, оценивать и комментировать которые преждевременно. Пока же можно твердо констатировать: правительство республики меняется. Чем вызвана эта кадровая перемена? Насколько она серьезна? И говорит ли она о серьезной смене (или как минимум, корректировке) управленческих приоритетов Южной Осетии, а также взаимоотношений между республикой и РФ?

Для ответов на эти вопросы необходимо вернуться к первым дням работы уходящего правительства. Утверждение его персонального состава было теснейшим образом связано с последствиями президентских выборов в республике. Напомню, что 9 апреля 2012 года в результате повторных выборов главой Южной Осетии стал Леонид Тибилов. Впрочем, та кампания была не просто избранием нового республиканского руководителя. И не только прецедентом передачи власти от одного первого лица другому. Она завершала внутриполитический кризис, разразившийся в ходе очередных выборов президента, прошедших в два тура в ноябре 2011 года. Леонид Тибилов рассматривался тогда, как фигура, способная преодолеть социально-политический раскол, а также подвести некоторую черту под предшествующим периодом правления Эдуарда Кокойты, но избежать ухода в «крайности», которые связывались с оппозиционерами, и в первую очередь с Аллой Джиоевой. В связи с этим трудно было избежать компромиссов при формировании нового на тот момент правительства. В него нельзя было не включить представителей оппозиции. Но в то же время в нем должны были остаться «технари» и «прагматики», готовые обеспечить управленческую преемственность.

В итоге 15 мая 2012 года на заседании парламента Южной Осетии была утверждена кандидатура Ростислава Хугаева (самарского бизнесмена осетинского происхождения). Тогда всего лишь 1 депутат высказался против данной кандидатуры. Сегодня это сильно резонирует с многочисленными комментариями различных политиков и общественных деятелей Южной Осетии, заявляющих о том, что едва ли не с самого начала смотрели на перспективы правительственной команды со скепсисом. Затем 23 мая вице-премьером югоосетинского правительства стала Алла Джиоева, которая незадолго до этого выступала едва ли не главный оппозиционер и человек, которого пропагандисты предшествующего президента обвиняли в политическом «оранжизме».

Однако вскоре после кадрового обновления надежды на быстрое улучшение ситуации достаточно быстро прекратились, а затем переросли в скепсис и критические оценки. В октябре 2013 года с инициативой вынесения вотума недоверия правительству выступала Народная партия Южной Осетии (Казимир Плиев). Однако эта инициатива тогда не поучила поддержки и дальнейшего развития. Как бы то ни было, а к началу нынешнего года недовольство кабинетом звучало не только внутри Южной Осетии. В ходе своего визита в республику (2-4 декабря 2013 года) помощник Президента РФ, ответственный за Абхазию и Южную Осетию Владислав Сурков также выразил свое критическое отношение по поводу работы югоосетинского правительства.

Но почему решение о смене кабинета президент республики принял именно сейчас? Для этого есть несколько причин. Во-первых, большое значение имеют предстоящие парламентские выборы. И хотя кампании по избранию депутатов значительно уступают по своему накалу президентским гонкам, значение приближающихся выборов нельзя принижать. Парламентская кампания в Южной Осетии станет первым испытанием такого рода для Леонида Тибилова.

В течение дух с лишним лет (если считать время от момента избрания действующего руководителя республики до голосования за кандидатуры народных избранников, которое пройдет летом 2014 года) он был вынужден сосуществовать со старым составом высшего представительного органа власти. Нынешний созыв (пятый по счету) парламента Южной Осетии был избран 31 мая 2009 года. Тогдашние выборы были первыми после завершения «пятидневной войны» и признания республики Россией. Административно они делались, в первую очередь, командой второго президента Южной Осетии и были ориентированы на ее цели и задачи. Тогда речь шла об обеспечении передачи власти «своему человеку» и о де-факто пролонгации пребывания у «руля» самого Эдуарда Кокойты. За три года, конечно, много воды утекло. И действующий парламент показал, что готов работать с новым лидером и в новых социально-политических условиях. Однако в подлинном смысле этого слова его нельзя было назвать представительным органом, который Леонид Тибилов мог бы назвать своим стратегическим союзником.

Отсюда следует, во-вторых. Выборы в парламент во многом станут продолжением президентских выборов 2012 года. За два года первоначальные восторги по поводу «новой метлы» прошли и сменились появлением претензий уже к третьему президенту республики. Таким образом, голосование за новый состав депутатского корпуса в определенной степени будет оценкой деятельности Тибилова, равно как и его эффективности. Если ему удастся решить собственные административные и политические задачи, станет ясно, что перспектива второго срока более, чем реальна. В противном случае политическая ситуация станет более жесткой. Между тем, решение «парламентской задачи» не кажется слишком уж легким делом. Сегодня Южная Осетия (при всей условности параллелей) во многом повторяет опыт России первой половины 1990-х годов с партийным строительством. В появлении партий и движений граждане республики видят возможность донесения своих взглядов до власти. Но такое дробление политического спектра создает немалые проблемы исполнительной власти. Как при этом найти нужные «точки опоры»? По каким критериям?

И в этой ситуации некий «удар по штабам», призванный показать готовность властей к обновлению (даже частичному и поверхностному) представляется важным шагом на пути к укреплению позиций и определенной популярности у избирателей, готовых к перемене лиц в чиновничьих кабинетах. Фактически сегодня основное внимание будет сосредоточено на формировании кабинета министров. И непраздный вопрос, какая модель будет для этого избрана. В канун парламентских выборов правительство «технарей и практиков» видится, как маловероятная перспектива. Напротив, власти хотели бы прощупать электоральное поле на предмет определения потенциальных союзников. Но опыт уходящего правительства показал, что политизация кадровой работы и «принцип партийности» далеко не универсальны. И опять же во время выборов для критики такой кабинет будет намного более уязвимым.

Значительный интерес представляет и позиция Москвы. Захочет ли Кремль напрямую включиться в определение персонального состава правительства или предпочтет дать определенную свободу рук для тех, кому доверяет в Цхинвали? Оба этих пути имеют свои плюсы и минусы. Впрочем, как показал опыт 2011 -2012 гг. излишняя опека даже не со стороны высшего руководства, а отдельных «кураторов», подменивших собой «державу», может иметь крайне негативный эффект.

Сергей Маркедонов – политолог.
В мае 2010 – октябре 2013 гг.- приглашенный научный сотрудник
Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон

.
.
.