Йорг Мойтен: надо проявлять больше мужества!

Когда я прохожу по улицам моего родного города, то вижу, что моя страна многое потеряла за последние десятилетия. Вульгарное, грязное, хаотическое, бесстыдное, кажется, переживает сегодня большой подъем – как в большом, так и в малом. Манеры обхождения друг с другом и эстетика больше не играют никакой роли. Следствиями вездесущего морального нигилизма стали явления упадка и разрушения коллективной дисциплины.

Этот моральный нигилизм в особенности тяжело переносится консервативными людьми, потому что консервативный человек стремится к порядку и строгим ориентирам, он живет ясными моральными представлениями. Для него существуют понятия «правильное», «неправильное», «законное», «незаконное». И именно поэтому у него есть мужество называть своими словами недостатки, когда он видит разрушение жизни и порядка, наступающие вследствие преднамеренного вмешательства, и когда он боится внутреннего разложения общества.

Именно это делает консервативных людей в стране, в которой доминирует диктатура левых, аутсайдерами общества.

Потому что толерантность, которую от всех требуют и которой запугивают леваки, в их понимании существует только в отношении единомышленников, но не в отношении консервативных людей.

Для левака любая мораль относительна. «Законно», «незаконно», «правильно», «неправильно» – всего этого у левых не существует. Всё МОЖЕТ быть. Но ничто не ДОЛЖНО быть. Всё годится. (В оригинале по-английски: Anything goes – «всё идёт».). Всё относительно, равноправно и никого ничем не связывает. Всё якобы одинаковое, равное. Цивилизационные различия отрицаются. Любой самый архаический образ жизни ставится, как само собой разумеющееся, на одну ступень с высокой европейской культурой.

СТРАХ ПОТЕРЯТЬ СОБСТВЕННУЮ КУЛЬТУРУ

Логическим следствием этого является внутренняя девальвация собственных ценностей, которые больше не готовы защищать, а с другой стороны завышенная оценка всего чужого, которое, по той же логике равноценности культур, должно, по меньшей мере, быть равным по ценности собственной культуре. Для чего и за что ещё надо бороться, если самих себя ставить на такой низкий уровень? Такой образ мышления лишает иммунитета против опасностей – как внутренних, так и внешних.

В такой атмосфере, естественно, может мощно процветать ничем не ограниченный мультикультурализм, делающий всё более невозможным общественный порядок, к которому стремятся консервативные люди. Консерватор боится потери своей культуры и его страхи сегодня обоснованы больше, чем в какие-либо другие времена.

Культуры развиваются на протяжении многих поколений, через мифы, традиции, судьбы, личный опыт и переживания. Всё это даёт смысл, порядок, ориентацию и необходимую идентичность.

Иренеус Айбль-Айбесфельд (Irenäus Eibl-Eibesfeldt) правильно указывал на то, что у людей должно быть большое взаимное доверие для того, чтобы сотрудничать в повседневной жизни и просто мирно сожительствовать. А это доверие существует только в том случае, если вы можете положиться на знакомое окружение, общую культуру труда и быта, общие традиции, нравственность и обычаи. На правила и нормы, по которым существует общее неписаное общественное согласие. Всё это сейчас шаг за шагом исчезает.

Это связано с растущей, систематически форсируемой мультикультуралистами, тотальной разнородностью общества с одной стороны и недостатком мужества коренного населения, которое, по причине покорного отношения к навязываемой толерантности в отношении чужих культур, не осмеливается настаивать на утверждении своей культуры в качестве стандарта в обществе.

Культура не может быть сведена к небольшому набору этических и моральных принципов, содержащему несколько простых правил поведения, которые должны соблюдаться всеми, независимо от того, как и где они были социализированы. Но именно в этом и состоит широко распространённое наивное заблуждение. Эта сложность проявляется в неписаных правилах, нормах, взглядах, которые не должны ежедневно пересматриваться, как всерьёз требуют такие левые политики, как Айдан Эзогуз (Aydan Özoğuz). Именно это отличает общества, функционирующие на фундаменте взаимного доверия.

С другой стороны, мультикультурные общества характеризуются растущим недоверием, потому что люди больше не могут быть уверены в том, что их правила, нормы и мнения разделяются их согражданами. Формально в Гамбурге-Бланкенезе могут считаться нормой те же правила, что и в Дуйсбурге-Марксло, но на самом деле они отличаются. А в рамках всего общества эти различия становятся ещё больше. Формирующиеся параллельные общества, которые ставят под сомнение существующий порядок, являются доказательством этого.

Это обратная сторона общества мульти-культи, которое любят сводить к турецкой кебабной, итальянскому ресторану, арабскому кальянному бару, индийской школе йоги, латиноамериканскому танцевальному курсу, африканской музыке и другому экзотическому фольклору и подобным банальностям.

Может быть, всё это и хорошо, но на самом деле это есть романтическое забалтывание того факта, что мультикультурные общества по своей сути являются обществами взаимного недоверия, в которых уже имеющиеся сложные общественные отношения подвергаются еще большему перенапряжению, социальный капитал взаимодоверия уничтожается и, в конечном счёте, неизбежными становятся конфликты.

ДЕСОЛИДАРИЗАЦИЯ ОБЩЕСТВА

Вопреки благоречивым забалтываниям со стороны опьянённого идеями мультикультурализма истеблишмента, все больше и больше людей это замечают. Берлин нельзя превращать в Багдад, которым он, к сожалению, частично уже стал. Ситуация становится всё более хаотичной. А чем больше хаоса, тем больше люди хотят порядка, ясных ориентиров, устойчивости и стабильности.

Но те учреждения, которые, собственно говоря, должны были бы помогать в этом, не справляются с этими задачами, либо их делают ненужными: здесь, например, можно вспомнить церкви, которые, используемые в качестве рычага политики, очень в малой степени выполняют свою духовную задачу. Или возьмём семьи как ячейки общества, функции которых постепенно и сознательно выхолащиваются вездесущим государством.

Вездесущее могущественное государство нарушает здоровый баланс между такими институтами, как семья, церковь и государство. Ошибкой большинства консерваторов является то, что они ищут в государстве решения проблем, но не видят в нём источника проблем.

Преобладающая в континентальной Европе вера в государство, в конечном счете, ведёт ни к чему иному, как к де-солидаризации общества, к размыванию христианских и консервативных ценностей, таких как любовь к ближнему и связанной с ней благотворительностью, к огромному растрачиванию ресурсов в связи с устранением ценового механизма, к ослаблению семейных связей и других естественно выросших институтов и отношений.

И всё это из-за того, что все полагаются только на государство, но не на самих себя и на своих близких, то есть не на свои социальные связи.

РАСПАД СЕМЬИ

Как отец, а теперь уже и как дед, я с особой горечью воспринимаю это как особенно большую беду: распад семьи, как желаемой и главной модели сожительства и сотрудничества людей. Здесь следует обратиться к далёкому прошлому:

На протяжении сотен тысяч лет люди жили маленькими группами охотников и собирателей, в родоплеменных обществах, в которых каждый знал каждого. В них господствовали естественные иерархии и правила – в ином случае они не смогли бы и выжить. К этим правилам относился и раздел добычи. Это поведение глубоко отпечаталось на наших инстинктах и в нашем генетическом наследии.

Это были достаточно просто функционирующие сообщества до-современной эпохи. Сегодня многое стало сложнее. Мы больше не живем в одном мире, а в двух мирах – с одной стороны, в тёплом, маленьком, знакомом мире семьи и друзей, в котором наши первобытные модели поведения полезны и имеют смысл, а с другой – в холодном, большом и анонимном мире разделения труда, в котором действуют совершенно другие правила и образцы поведения.

С точки зрения истории человечества, эта жизнь в двух мирах длится ещё совсем недолго и причиняет нам большие трудности, а иногда оказывается фатальной, в особенности тогда, когда мы пытаемся переносить наши атавистические тенденции, правила маленького, тёплого, знакомого мира семьи и друзей на большой, холодный, анонимный мир большого общества, базирующегося на фундаменте разделения труда. По-видимому, именно этот, глубоко укоренившийся со времён каменного века инстинкт, объясняет широко распространённую и роковую склонность многих людей к социалистическим общественным экспериментам.

НЕ НАДО РЕФЛЕКТОРНО ИСКАТЬ ПОМОЩИ У ГОСУДАРСТВА

Самым большим парадоксом левого мировоззрения является то, что леваки, в целом отрицая антропологические предпосылки человека, в то же время следуют исключительно этому первобытному инстинкту, когда переносят правила простого и обозримого племенного общества на большое и расположенное в большом пространстве общество разделения труда.

Беда в том, что разрушаются оба мира, в которых живёт человек, когда правила поведения одного из них переносятся на другой – в этом огромная дилемма нашего времени, на что обращал внимание экономист Фридрих Август фон Хайек, мысль которого я здесь пересказал, а также Иринеус Айбль-Айбесфельд, которого я цитировал выше. Холод большого мира разрушит каждую семью и любую дружбу. Тепло же маленького мира разрушит любое большое общество. Консервативный человек должен научиться жить одновременно в обоих мирах. Он не должен рефлекторно искать помощи государства для достижения своих целей, потому что в таком случае он в конечном счёте будет разрушать то, что хочет сохранить.

Эту ошибку уже сделали левые, включая федерального канцлера и её правительство – решая проблемы миграционного кризиса, они, стремясь избежать упрёков в холодности и бессердечности, применили «тёплые» правила солидарности там, где лучше было бы действовать рационально.

Желание не быть и не выглядеть холодным и бессердечным, глубоко укоренено в первобытном инстинкте человека. Иногда это приводит к тому, что для людей, которые переносят правила теплого мира на холодный мир, более важным становится считаться добрыми в глазах других людей, чем на самом деле делать добро.

ОПТИМИЗМ И ДОЛГ

При этом этически, логически, юридически, экономически, политически и культурно полностью ошибочная идея о том, что государство всеобщего благосостояния может быть согласовано с одновременно открытыми для всех границами, не понимается как ошибочная, а воспринимается как гуманная и безальтернативная, а тот, кто видит это иначе, считается бессердечным правым экстремистом, фашистом, нацистом и человеконенавистником.

Таким образом, вы погружаетесь в левую ложь и даже не замечаете, как разноцветное, толерантное и мирное общество, к которому вы стремитесь, превращается в общество чёрное, как паранджа, нетолерантное и наполненное конфликтами.

Леваки сегодня теряют мир своей мечты, потому что им не удаётся одновременно жить в обоих мирах, потому что они переносят исключительно правила теплого мира на холодный мир – правда, в борьбе против правых они скорей всего делают исключение и поступают наоборот.

Причина в том, что они игнорируют инстинкт, который в нас заложен ещё со времён каменного века. Консервативных людей ждёт похожая судьба.

Германия в последние десятилетия стала огромной лабораторией левой социальной инженерии. Встаёт вопрос, является ли всё это необратимым? Общество недоверия со всеми его прелестями. Упадок и разложение дисциплины. Сложность жить в двух мирах. Хаос и дезориентированность. Если вы консервативный политик, то должны отвечать на такой вопрос отрицательно – а иначе зачем же тогда заниматься политикой? Мы обязаны быть оптимистами!

Но этот оптимизм, безусловно, был бы более значительным и, прежде всего, более обоснованным, если бы на вашей стороне было больше смелых соратников. Людей, готовых кое-чем рисковать, не прячущихся в своих пока уютных маленьких ареалах. Настоящих консерваторов. Не таких, кто видит кризисное состояние нашего общества и несмотря на это ничего не делает, кто говорит одно, а делает другое, кто живёт как правые, в то же время поддерживая болтовню левых – потому что боится покинуть свою уютные зону комфорта.

Традиционно избегающий риска консерватор должен научиться преодолевать свои страхи, когда дело доходит до принципиальных для него вопросов. Ему очень недостаёт мужества для протеста, для проявления своего возмущения. А без этого ничего не произойдёт.

Проф. Др. Йорг Мойте, 1961 г.р., учёный-экономист, с 2015 года является одним из двух сопредседателей партии Альтернатива для Германии, а с 2017 года депутатом Европарламента.

Статья была опубликована в газете Junge Freiheit №51 за 2019 год. (Jörg Meuthen «Mehr Mumm wagen!»).

Перевод Генриха Дауба.