А рядом с ним вполне комфортно расположился другой язык, ничуть не менее вредоносный. Язык лицемерия.
Его можно узнать сразу. Прежде всего по прилагательным. Если услышите вот такое: “пресловутый”, “так называемый”, “некий” – знайте – перед вами язык лицемерия. Люди, которые так говорят, загнаны в языковую ловушку.
Человек, который говорит: “эта, с позволения сказать, ваша хваленая демократия”, или “пресловутая свобода слова”, – такой человек точно знает, что демократия и свобода слова это хорошие вещи. Знает, но по разным причинам загоняет это знание вглубь, так, чтобы видно не было. Лицемерит, в том числе и перед собой.
Словом “некий”, то есть, фактически “никакой”, “неизвестный” лицемеры обозначают обычно известного человека, которого хотят низвести до состояния неизвестности, а лучше бы до небытия, чтобы его не было. Чтобы он был как не был. Был никем, “неким”. Некий Навальный, некий Каспаров. Помнится один из руководителей государства сказал про Каспарова: “известный шахматист”. Сказать “некий” было сложно, не поймут. Помните, в “Пьесе” Войновича и Горина “Шапка” была иерархия писателей: великий – выдающийся – знаменитый – известный. Там, на дне, был “некий”. “Известный” – чуть выше. Назвали “известным”. Чтобы знал место.
Язык лицемерия расцвел в советские годы, стал языком пропагандистских штампов: “на берегах Потомака”, “военщина”, “бряцают оружием”. Язык лицемерия тогда стал языком номенклатуры: “товарищ не понима-а-а-ет”, “вышел на другой уровень”, “пойти по инстанциям”.
Сейчас язык лицемерия изменился. Когда слышишь: “наши западные партнеры”, – понимаешь, что говорящий очень хотел бы перевести “партнеров” в партер и завершить “партнерство” удушающим приемом. Выдает голос: “наш-ш-ши з-з-западные партнеры”. Шипение и зуд – атрибуты лицемерия.
Одно хорошо. Зная язык лицемерия, можно безошибочно определить, кто перед тобой. Без всякого пуда соли.