Эдуард Тополь | Явление Пророка

От редакции. Сегодня, 8 апреля, когда в Израиле отмечают День памяти жертв Холокоста и героев сопротивления, предлагаем Вашему вниманию две главы из романа Эдуарда Тополя «Явление пророка», изданного недавно в Москве издательством АСТ. Действие романа происходит в 2014 и в 1978 годах.

1978 год

27 сентября 1978 года, с 08:00 утра, в Москве, на шестом этаже массивного здания КГБ СССР на Лубянке, в кабинете председателя Комитета госбезопасности Юрия Владимировича Андропова проходило узкое, на десять человек, совещание. За широкими окнами был вид на заштрихованную моросящим дождем площадь Дзержинского и поток машин, огибающий памятник ему же.

В кабинете за длинным столом совещаний сам Андропов и руководители республиканских Управлений КГБ слушали доклад вызванного из Киева подполковника Ищенко:

— Движение евреев за выезд из СССР опасно тем, что подает пример нашим националистам, мечтающим о выходе Украины из Советского Союза. На прошлом самочинном митинге евреев у Бабьего Яра выступали известный писатель Виктор Некрасов и украинский националист Иван Дзюба. Вот, смотрите, — Ищенко выложил на стол большую черно-белую фотографию. – Этот Дзюба сказал: «Каждый украинец имеет все основания беспокоиться за судьбу своей нации… Так называемая ленинская национальная политика Москвы есть только прикрытие брутальной русификации украинцев и других народов СССР»…

— Давайте ближе к новому митингу, — попросил 64-летний Андропов, разглаживая лежащую перед ним на столе прошлогоднюю газету «Нью-Йорк таймс» с фотографиями разгона еврейского митинга у Бабьего Яра двадцать девятого сентября 1977 года.

— Новый митинг, Юрий Владимирович, под лозунгом «Отпусти народ мой» они готовят на ближайшую пятницу, очередную годовщину массового расстрела евреев немцами, — поспешно ответил Ищенко. — Но мы, Юрий Владимирович, принимаем все меры, чтобы не допустить это сборище.

— Какие меры? – спросил Андропов. Страдая от почечных колик, он говорил короткими фразами и старался сокращать даже самые важные совещания и встречи.

— Во-первых, всех киевских сионистов я лично предупредил: если митинг состоится, мы посадим их на пятнадцать лет…

— Во-вторых?

— Во-вторых, Юрий Владимирович, если они все-таки соберутся у Бабьего Яра, то на этот случай мы тренируем специальный отряд из дружинников, милиционеров и офицеров госбезопасности.

— Тренируете для чего? – превозмогая боль в пояснице, спросил Андропов. Хотя почечные колики, которые возникали у него каждый раз, когда ему приходилось заниматься «еврейским вопросом», лучше любых экспертов аналитической службы КГБ говорили, что новая политика Брежнева и Косыгина – евреи в обмен на американское зерно и оборудование для нефтепроводов – не доведет до добра. Нет, нужно закрыть границы пока вслед за евреями не потянулись из СССР литовцы и украинцы, армяне и грузины! Но эти старпёры в Политбюро боятся голодных бунтов…

— Для недопущения митинга, Юрий Владимирович. Мы будем блокировать все подходы к Бабьему яру так, как указано вот здесь, на карте… — Ищенко передал Андропову карту Лукьяновки и Сырца, пригородов Киева, на ней красными метками были отчеркнуты все улицы и переулки вокруг Бабьего яра.

— Ладно. А еще что?

— И, в-третьих, Юрий Владимирович, с вашего позволения у меня просьба ко всем присутствующим. Дело в том, что, по нашим данным, на это сборище собираются приехать жиды… извините, сионисты из разных городов страны…

— Каких именно? – перебил Андропов.

— Из Москвы, Ленинграда, Кишинева, Риги, Вильнюса…

— Понятно? – Андропов обвел взглядом всех сидевших за столом генералов. – Украинские товарищи просят вас срочно блокировать в ваших республиках всех сионистов. Правильно я вас понял, товарищ Ищенко?

— Так точно, Юрий Владимирович.

— Но дело не только в них, — сказал Андропов. – Наша задача, чтобы ни один западный журналист не попал в Киев ни завтра, ни послезавтра. Ясно?

— Так точно! – снова нестройным хором ответили генералы.

— Хорошо… — Андропову показалось, что колики затихают, и он повернулся к Ищенко. – Вот тут, в «Нью-Йорк таймс», фото организаторов прошлогоднего митинга. Что это за люди?

— Это Борис Левин, — показал Ищенко на фото. — Очень активный сионист и учитель иврита. Получил от советской власти все: воспитание, образование, ученую степень, а ведет…

— Хорошо, с ним разберитесь, — пренебрежительно перебил Андропов.

Когда кабинет опустел, Андропов откинулся головой к высокой спинке кресла и устало закрыл глаза. Психологи считают, что именно на почках сказываются все невысказанные обиды, злость, раздражение и досада. Но разве может он высказать свое несогласие Брежневу, который по всей стране развесил гигантские транспаранты с лозунгом «Леонид Ильич Брежнев – ум, честь и совесть нашей советской эпохи!»? Хотя что умного в уступках американскому Конгрессу? Нужно наоборот – прекратить закупки зерна! Не давать ни цента капиталистам, а все нефтедоллары отправить компартиям Европы и США, «Красным бригадам», «Черным пантерам», Японской Красной армии, Народному фронту освобождения Палестины и прочим марксистским группировкам, чтобы изнутри взорвать капиталистический мир! Это реально и достижимо, в Италии коммунисты уже могут выиграть выборы! Но Брежнев боится – а вдруг не он, а Берлингуэр станет лидером международного коммунистического движения? Да, Брежневу хочется и рыбку съесть, и «Кадиллак» водить. И с Картером встречаться, и с Арафатом целоваться…

***

 Негромкий приказ всесильного хозяина КГБ Юрия Андропова крещендо отозвался на всей европейской части Советского Союза.

Ровно через два часа после окончания совещания на Лубянке во всех аэропортах страны – московских, ленинградских и прочих — а также на всех железнодорожных и автобусных вокзалах появились милицейские патрули и бригады дружинников с красными повязками на рукавах, усиленные курсантами Высших школ МВД и КГБ. Врезаясь в густые толпы пассажиров в залах ожидания и на платформах, они наметанным взглядом выявляли лиц еврейской национальности, вежливо просили их предъявить документы, и всех, кто имел билеты на киевский авиарейс, киевский поезд или автобус, тут же отводили в комендатуру или в линейный отдел милиции. Там офицеры КГБ сверяли задержанных со списками «сионистов» и «отказников». В случае совпадения оформляли на них протоколы об аресте «за нарушение общественного порядка», сажали в «воронки» и отправляли в ближайшую тюрьму на пятнадцать суток. А остальных подвергали допросу с пристрастием: где работаете, зачем едете в Киев, к кому, на какой срок, почему именно сегодня? Всех, кто путался в показаниях или возмущался допросом, тоже задерживали и сажали в КПЗ «до выяснения».

Одновременно такие же патрули проходили по вагонам поездов, идущих в Киев из Москвы, Ленинграда, Прибалтики и с Кавказа. Обнаруженных «сионистов» высаживали на ближайшей станции и, в зависимости от степени их возмущения, либо сажали в КПЗ, либо отправляли домой встречным поездом.

А с иностранными журналистами, которых в Москве было несколько сотен, а в Ленинграде, Прибалтике и на Кавказе несколько десятков, поступили еще проще. Все кассирши авиа- и ж/д касс получили приказ не продавать иностранцам билеты в Киев с 27 по 29 сентября, а вежливо сообщать: «Всё продано. Мест нет».

Система «Железный Феликс», основанная Феликсом Дзержинским и доработанная «зоркоглазым» Николаем Ежовым, всевидящим Лаврентием Берия и непоколебимым Юрием Андроповым, работала без осечек по всей стране.

Но, конечно, особая нагрузка лежала на Управлениях МВД и КГБ Киева и Киевской области.

Здесь 28 сентября всех местных «отказников» вынимали из постелей еще до рассвета, свозили в районные отделения милиции и предупреждали: «Если завтра появитесь в Бабьем Яре, можете считать себя вечными отказниками». Особо активных и «зловредных» – Льва Эльберта, Семена Кислика и еще троих – подполковник Ищенко поставил перед выбором: либо через два часа сами уезжаете на неделю за пределы Украины, либо мы отправляем вас в ГУЛАГ сроком лет на десять.

Что касается Бориса Левина, то с ним Ищенко «разобрался» уже без всяких политесов.

В шесть вечера, когда сентябрьские сумерки накрыли Быковню, и Инна зажгла свечи на крохотной кухне, Борис, Миша и Мариша сели ужинать. Лицо у Миши было еще в синяках, а лоб залеплен пластырем.

— Барух Ата Адонай Элу эйну… Благословен Ты, Всевышний, Царь вселенной, наградивший нас своими заповедями, подаривший нам этот мир, крышу над головой, еду на столе… – привычно помолился Борис.

— А-а-аминь, — сказал в заключение Миша, после избиения его речь осложнилась заиканием. Вертя вилкой в тарелке с вареными макаронами, он, поколебавшись, спросил: — П-папа, в Киеве д-двести тысяч е-евреев. Почему т-только м-мы хотим уехать в-в Израиль?

— Нет, Миша, — ответил Борис. – Хотят уехать все, просто боятся сказать об этом.

— А т-ты не б-боишься?

— Конечно, боюсь. У нас только мама бесстрашная, — усмехнулся Борис.

Миша удивленно посмотрел на мать, и она сказала:

— Если у нас есть хоть один шанс вырваться отсюда, мы обязаны уехать.

— П-почему?

Инна отложила свою вилку и посмотрела на дочку и сына, решая, имеет ли смысл говорить с ними как со взрослыми. Пластырь на лбу у Миши подсказал ей решение:

— Потому что в сорок первом, когда немцы пришли сюда, все считали, что они лучше большевиков, это же великая нация, у них Бах, Бетховен, Гете, Шиллер. Что после этого случилось, ты знаешь. Все ваши бабушки и дедушки и еще сто тысяч евреев лежат в Бабьем Яре. А пластырь на твоем лбу говорит, что большевики ничем не лучше фашистов, которые тоже сначала избивали нас, потом продавали поштучно, а закончили строительством освенцимов. Сегодня Брежнев меняет нас на право покупать у Америки хлеб, а завтра…

В эту минуту к подъезду их пятиэтажки подъехали две «Волги» и «воронок». Из машин вышли менты и гэбисты во главе с подполковником Ищенко. Менты бегом взвились по лестнице и без стука, сорвав английский замок, вломились в квартиру Левиных, а вошедшие следом гэбисты опять приступили к обыску, переворачивая все вверх дном.

Гоголем пройдясь по квартире и с усмешкой поглядев на испуганных и прижавшихся к Инне детей, Ищенко сказал Борису:

— Мистер Левин, я вас предупреждал, но вы продолжаете свою враждебную работу. За что вы хотите, чтобы вас посадили?

Борис, размышляя, качнул головой:

— Ну… Если сидеть, то за сионизм…

— Нет, — сказал Ищенко, — такой подарок мы вам не сделаем. Вы хотите сидеть как политический, чтобы весь Запад вас защищал. Не выйдет! Вы сядете за наркотики, воровство или нападение на милицию. Выбирайте.

Стук в незапертую дверь прервал эту теплую беседу.

— Открыто! – громко сказал Ищенко, и один из гэбистов с погонами лейтенанта госбезопасности открыл дверь.

За ней, в сопровождении молодого мента, стояли два мужика, наспех одетые — не то с похмелья, не то уголовники.

— Разрешите доложить, — козырнул мент, — нашел понятых в соседнем доме. Вот их паспорта…

Лейтенант взял паспорта, открыл и тут же стал распекать мента:

— Олух! Ты кого привел? Они после УДО*! Вот же отметки в паспортах!..

_________________

* УДО – условно-досрочное освобождение из тюремного заключения.

Тем временем Ищенко, почти не таясь, достал из кармана какой-то пакетик, подложил его под кухонную раковину, а затем, забрав у лейтенанта паспорта понятых, спросил одного из мужиков:

— Сколько ты отсидел?

— Пятерик, — ответил тот.

— А ты?

— Три года, — сказал второй.

— Ладно, сойдут и эти… — махнул рукой Ищенко, вернулся к кухонной раковине, «нашел» под ней свой пакетик, развернул и воскликнул: — О! Вот и наркотики! Понятые, вы свидетели: наркота под раковиной! Левин, вы арестованы!

— Я видел! – бросился к нему Миша. — Вы сами п-подложили!..

Ищенко пинком отшвырнул мальчика, гэбисты заломили Борису руки за спину, застегнули наручники и увели вниз по лестнице.

Миша вскочил, продолжая кричать:

— Мама, я в-видел! Он подложил! Это нечестно! Сволочи!

На улице менты затолкали Бориса в «воронок», Ищенко сел в черную «Волгу», и все три машины уехали в наступающую ночь.

***

 В пятницу, 29 сентября 1978 года, в Киеве стояла на редкость хорошая для этой поры погода. С рассвета небо было безоблачным, теплое солнце тихо нежилось на черепичных крышах киевских предместий, гляделось на себя в зеркально-стеклянные витрины магазинов на Крещатике и мягко стекало с золотых куполов Софийского собора и Печерской лавры, чудом уцелевших в беспощадной борьбе коммунистов с религией.

Под стать этой предутренней ленце просыпались и киевляне – негромко клацали на рельсовых стыках первые трамваи, мягко падали на тротуары и раскалывались последние спелые каштаны, и пенсионеры, страдающие бессонницей, шаркающей походкой шли в очереди у продмагов и аптек. Дворники и дворничихи сгребали метлами желтую шелуху осенних листьев, и почтальоны с тяжелыми сумками неспешно раскладывали в почтовые ящики свежую «Правду Украины» и очередной «Крокодил».

Но киевская милиция и сотрудники КГБ работали в этот день совсем в другом ритме.

 Первым делом еще на подъездах к Киеву – в Дарнице, Броварах и на других ж/д станциях – в это утро останавливались все проходящие поезда, даже экспрессы, и патрули железнодорожной милиции, усиленные офицерами КГБ, зорко шли по вагонам в поисках московских, питерских, одесских и прочих сионистов. Изловленных «просочившихся» тут же выводили на перрон и встречными поездами отправляли обратно, а скандалистов сажали в КПЗ.

Такая же охота происходила в аэропортах «Борисполь» и «Жуляны» и на автовокзалах.

Тем не менее, некоторые сионисты и еще не взятые на учет молодые евреи-активисты совершенно непостижимым образом оказались в то утро на Лукьяновке. Пробираясь в обход уличных патрулей частными дворами и огородами, группа молодых сионистов добралась даже до Бабьего Яра. С венком, обвитым лентой «ВЕЧНАЯ ВАМ ПАМЯТЬ!», они стали спускаться к Памятному камню.

Photo copyright: berkovich-zametki.com

Конечно, их тут же остановили милиционеры и «штатские»:

— Стоп! Кто такие?

— Советские граждане. Вот паспорта.

— А что это за венок? Кто умер?

— Это погибшим в Бабьем Яре во время Второй мировой войны…

— А почему лента бело-голубого цвета?

— А что в этом плохого?

— Бело-голубой — это цвет израильского флага. Немедленно снять!

— А какой цвет разрешен?

— Красно-черный.

— Хорошо. Ленту снимем…

Не подумай, читатель, что автор сгущает краски или, вообще, врет, вот свидетельства участников тех событий:

«В районе Памятного камня Бабьего Яра дежурили больше ста сотрудников милиции и «штатских». Неподалеку стояли четыре больших автобуса. Все соседние улицы контролировались машинами милиции и КГБ, тротуары были оцеплены многочисленными отрядами милиции.

Тем не менее, на митинг пришло более трехсот человек с венками и цветами. Гэбисты срывали с венков траурные ленты, а с наших голов — кипы, и с рук – траурные повязки… Когда мы приблизились к конечной цели, каких-либо «опознавательных» еврейских знаков ни на нас самих, ни на наших венках уже не было. Всё было сорвано, выброшено, «конфисковано». Разрешалось возлагать венки только с красно-черными лентами и надписями не на еврейском языке.

Несмотря на все эти меры, трое молодых людей, распевая «Плач Иеремии»: «Возри, Господи, и посмотри: дети и старцы лежат на земле по улицам; девы мои и юноши мои пали от меча… никто не спасся, никто не уцелел…» вынесли к Памятному камню два больших треугольника (каждая сторона – 2 метра), вытканных один белыми, другой синими цветами, и у подножия камня развернули их так, что они образовали магендавид. Тут же последовала короткая схватка — одни (менты и гэбисты в штатском) старались схватить и уничтожить треугольники, а другие пытались помешать им. В конце концов, трех молодых «экстремистов-сионистов» милиционеры уводят в автобус и увозят куда-то. А публика зажигает свечи и молча стоит, пока всех не разгоняет милиция.

В девятнадцать часов наряды милиции стали зачищать улицу, к двадцати часам все было пусто, свет у надгробного камня погашен».

Понятно, что в одном из автобусов – штабном и самом близком к спуску у Памятного камня – находился подполковник Ищенко. Три «штатских» фотографа и кинооператора приносили ему кассеты с отснятыми пленками, на которых были зафиксированы все участники митинга.

Одной из женщин, державших горящую свечу у Памятного камня, была Инна Левина.

Но ненависть во взгляде, которым она наградила Ищенко, проходя мимо окон его автобуса, была куда более обжигающей, чем пламя ее свечи.

2024 год

Газета «New–York Evening Revue», 24 апреля 2024 года:

Сегодня утром на чрезвычайной Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке, состоявшейся по требованию лидеров стран Евросоюза и Нового арабского блока, выступила премьер-министр Израиля Мириам Новак. Она сказала:

— Досточтимый господин председатель, уважаемые дамы и господа! По требованию лидеров стран Евросоюза и Нового арабского блока нас вызвали на эту Ассамблею с целью объявить решение о введении международного бойкота Израиля в связи с применением нами, как они считают, генетического оружия. Но нас не было на вашем вчерашнем заседании не потому, что мы, якобы, без уважения относимся к ООН, а потому что вчера начался Песах, главный праздник нашего исхода из Египта. Как вы знаете, мы не работаем по праздникам, дарованным нам Всевышним, точно так же, как мусульмане не работают в Рамадан, а христиане на Пасху. Правда, в 1973 году, наши враги попробовали воспользоваться этим и заставили нас воевать в Судный день, но чем закончилась для них эта война, вы знаете. А теперь позвольте перейти к сути моего выступления. В 2018 году Биньямин Нетаньяху показал тут иранские архивы создания ядерного оружия и склады ядерного арсенала в Тегеране, а недавно Ицхак Гилад продемонстрировал вам секретное заседание Совета Стражей исламской революции. Теперь я продолжу эту традицию и покажу материалы, реконструированные нашими создателями голографической реальности. Прошу…

В зале заседаний изменился свет – люстры погасли, но, к изумлению всех полутора тысяч участников ассамблеи, огромный зал вдруг пронзили солнечные лучи осеннего дня, запахи жухлых каштановых листьев и шум шагов гигантской толпы. И не с настенных экранов, а буквально из ничего вдруг – по воздуху — пошла на делегатов ООН живая колонна мужчин и женщин с какими-то узлами и чемоданами, с грудными детьми на руках, старики и старухи.

Это по сентябрьским улицам Киева 1941 года шли на казнь киевские евреи, ожившие с помощью голографической ИИ-реставрации старой кинохроники. В окружении вооруженных немецких солдат и украинских полицейских они двигались плотной молчаливой колонной. Только шум их шагов, редкий плач детей и команды: «Шнель! Шнель!» сопровождали их, но на их лицах не было ужаса, они еще не знали, куда их ведут.

И те, кто сидел в зале, тоже еще не поняли, что им показывают и куда идут эти люди. Прошлое легко забывается теми, кто не хочет его помнить.

Но создатели голографической версии старой немецкой кинохроники были мастерами своего дела и, скорее всего, молодыми людьми с клиповым мышлением. Первая колонна обреченных быстро достигла обрыва к какому-то рву, прозвучала команда: «Шнель! Раздеться! Швыдко раздеться!» И вдруг…

Вдруг зал наполнился грохотом густой пулеметной стрельбы, пули полетели в обреченных еврейских мужчин и женщин, стариков и детей; с душераздирающими криками они падали в ров, друг на друга; и все это было вживую, при солнечном свете и так реально, и пули летели вокруг голов делегатов ООН так явственно, что кто-то закричал от страха, а кто-то пополз с кресла на пол…

Но это не остановило демонстрацию. Наоборот.

Вновь ожили и один за другим стали реально близкими все новые и новые расстрелы тысяч евреев в Польше, Украине, Белоруссии, Литве, Латвии, Австрии…

На фоне этих ужасов в воздухе возникли огромные огненные буквы:

ДА ВСПОМНИТ Б–Г НАШ ВСЕХ ПРАВЕДНИКОВ МИРА И ОТОМСТИТ ЗА ПРОЛИТУЮ КРОВЬ РАБОВ СВОИХ…

А голографическая хроника продолжалась.

Горящие синагоги с запертыми в них живыми людьми во Франции, Голландии, Бельгии…

Эшелоны вагонов для скота, набитые евреями, катят, грохоча колесами, со всех сторон Европы к воротам Майданека, Освенцима, Дахау…

Колонны абсолютно голых, мерзнущих на морозе и дрожащих от страха взрослых и детей топчутся в очередях к газовым камерам Бухенвальда, Треблинки, Собибора…

…ИБО ВЗЫСКИВАЕТ ОН ЗА КРОВЬ И ПОМНИТ О НЕЙ, НЕ ЗАБЫВАЕТ СТОНЫ СТРАДАЛЬЦЕВ…

Вагонетки с наваленными трупами в очереди к печам крематориев в Малом Тростенце, Белженце, Заксенхаузене…

Горы детской обуви…

Тюки с женскими волосами…

Ящики с золотыми зубами…

Гигантские рвы, доверху заполненные скелетами убитых в Берген-Бельзене, Куртенгофе, Брайтенау…

Стоя на высокой трибуне на фоне зелено-мраморной стены главного зала заседаний ООН, Мириам Новак сказала в микрофон:

— Дамы и господа! Как видите, восемьдесят лет назад Европа во главе с Германией провела этническую зачистку: уничтожила почти всех евреев, там проживавших. Французы, бельгийцы, голландцы, норвежцы, венгры, словаки, поляки, литовцы, украинцы – все помогали фашистам. Вы убили не меньше шести миллионов евреев вместе с новорожденными младенцами. Каждый из них мог подарить миру детей, внуков и правнуков, поэтому количество убитых можете смело умножить вчетверо и впятеро… А теперь, когда нас снова грабят, избивают и убивают во всех ваших странах, а ваши суды отпускают убийц на свободу, вы говорите нам, что мы не имеем права на защиту? Мы не имеем права предупредить наших врагов, что на новую этническую чистку мы ответим еще более мощным ударом? Может быть, вы назовете еще какую-нибудь нацию, к истреблению которой так фанатично стремится ваше новое международное сообщество во главе с Ираном? И за что? Две тысячи лет мы жили среди вас, отдавая вам наши знания, открытия и изобретения. Мы дали вам алфавит, Библию, Деву Марию, Иисуса Христа, двенадцать апостолов, Спинозу, Дизраэли, Колумба, Ньютона, Нострадамуса, Гейне, Мендельсона, Эйнштейна, Зингера, Эйзенштейна, Фрейда, Ландау, Гершвина, Оффенбаха, Рубинштейна, Сен-Санса, Кафку, Ломброзо, Монтеня, Малера, Марселя Марсо, Всеволода Мейерхольда, Иегуди Менухина, Стефана Цвейга, Артура Миллера, Майю Плисецкую, Стенли Кубрика, Ирвина Берлина, Эдварда Теллера, Лиона Фейхтвангера, Пола Ньюмена, Роберта Оппенгеймера, Бени Гудмена, Эжена Ионеско, Имре Кальмана, Марселя Пруста, Чарли Чаплина, Марка Шагала, Барбру Стрейзанд, Клода Лелуша, Стивена Спилберга, Анук Эме, Леонарда Бернстайна, Норберта Винера, Лэрри Пейджа, Марка Цукерберга, Сергея Брина, Эндрю Ллойд Уэббера и еще тысячи ученых и просветителей. Только представьте, какое количество таких же гениев могли бы еще родить миру убитые вами миллионы евреев, а потом их дети, внуки и правнуки! Но эти нерожденные гении навсегда исчезли в печах крематориев, сожженных синагогах и расстрельных братских могилах. Так неужели вы думаете, что вашими резолюциями, бойкотами и санкциями нас можно снова загнать в газовые камеры? Нет, господа! Прожив среди вас две тысячи лет, мы должны были приспособиться к вам и усвоить не только ваши языки, но и кое-что из вашей психологии. Иначе как бы мы выжили в Персии без персидского вероломства? В Испании без испанской жестокости? В Германии без немецкой покорности дисциплине? Во Франции без французской скупости? В Польше без польского чванства, а в России без мата и русской привычки к дворовым нужникам, где нужно сидеть орлом и говорить о своем духовном величии? — (Смех в зале.) — И потому я скажу вам откровенно: да, мы не ангелы. Среди нас были международные аферисты и гангстеры, Ланские, Медовы и Эпштейны, жулики, воры, грабители, авантюристы и даже педофилы. Но за всю нашу и вашу историю не было еврейского Богдана Хмельницкого, Адольфа Гитлера и Иосифа Сталина. Не было еврейского Йозефа Менгеле и Эрика Коха, Адольфа Эйхмана и Иди Амина, Андрея Чикатило и Ли Цзычэна, Джеффри Дамера и Жана Бокассы, Фрица Хаарманна и Теда Банди, Николая Джумагалиева и Альберта Фиша. Мы не делали ожерелий из человеческих ушей, не снимали скальпов, не ели человеческую плоть, не варили мыло из человеческого жира, не шили абажуров из человеческой кожи, не делали матрацев из женских волос, не сжигали людей в религиозных храмах и не убивали детей в газовых камерах. Вместо этого мы создали вещи, которые изменили мир к лучшему. Капельное орошение, опреснение морской воды, процессоры Intel и платформы Centrino и Core Duo, самый маленький в мире ДНК-компьютер и первый в мире USB-флеш-накопитель, нанопроволоку и таблетку-видеокамеру, лекарство от рассеянного склероза и экзоскелет, Google Glass для незрячих и монитор дыхания ребенка, радар, способный видеть сквозь стены, ИИ-синтезатор голографической реальности и еще сотни прекрасных вещей. Составляя всего 0,2 процента населения планеты, мы дали миру 32 процента нобелевских лауреатов. Да, забыла вам сказать: мы никогда не употребляли и не употребляем кровь христианских младенцев при изготовлении мацы. Еще в 1913 году три православных эксперта по иудаизму доказали это в знаменитом киевском процессе по делу Бейлиса. В 1962 году Второй Ватиканский собор снял с нас вину за распятие Христа, а в 2011 году папа римский Бенедикт XVI заявил, что «христианин не может быть антисемитом, у нас одни и те же корни». В 2019 году его преемник папа Франциск I сказал, что «внутри каждого христианина сидит еврей» и «нельзя быть настоящим христианином, не признавая свои еврейские корни». Больше того, глава Всемирной католической церкви заявил, что «завет между Богом и евреями продолжает действовать» и «антисемитизмом являются не только нападки на евреев, но и выступления против Израиля». И наконец в июне 2020 года пастор Джон Хейги, глава американских христиан-евангелистов, опубликовал свое «Обращение ко всему миру», в котором сказал просто и ясно: «Почему мы, восемь миллионов христианских патриотов Америки, поддерживаем Израиль? Потому, что Б-г на стороне Израиля! Если христианин говорит, что он не любит евреев, то его фальшивое христианство под очень большим сомнением. Б-г говорит: «Я благословляю тех, кто благословляет Израиль! Я прокляну тех, кто проклянет Израиль!» И теперь я хочу спросить европейских делегатов, сидящих в этом зале: кем вы себя считаете? Вы христиане или не христиане? Когда вы молитесь Иисусу Христу, Богоматери и святым апостолам, разве вы не молитесь евреям? А когда говорите, что носите в сердце образ Христа, то тем самым разве вы не признаёте, что носите еврея в своей душе? Даже если вы ярый атеист, все равно ваши предки были христианами две тысячи лет и, следовательно, еврейство у вас в крови – хотите вы этого или нет! Так вот, дамы и господа. Если вы настаиваете на международном бойкоте Израиля, потому что продолжаете ненавидеть евреев и хотите полного уничтожения еврейства на земле, то будьте последовательны – начните с себя, сделайте харакири! Это и будет честная этническая зачистка.

А теперь, как говорят здесь, в Америке, I have news for you, у меня есть новость для вас. Теперь вслед за христианами, пришла очередь и мусульман расстаться с антисемитизмом. Да, это будет непросто, но точно так, как Всевышний помог человечеству избавиться от бубонной чумы, сибирской язвы, холеры и коронавируса, так Он поможет вам избавиться от антисемитизма. Вы спросите: для чего? Зачем Всевышний вернул нас в Израиль и принуждает вас отказаться от стремления нас уничтожить? Ведь у Него должна быть какая-то цель, верно? Я скажу вам свое личное мнение. Потому что, по Его замыслу, каждый народ должен дать человечеству то, что он делает лучше всего. Французы – кулинаров и парфюмеров. Англичане и русские – писателей и поэтов. Итальянцы – художников и музыкантов. Немцы – солдат и философов. А мы, евреи, – гениев. Гениев, которые во всех областях двигают человечество от дикости и идолопоклонства к культуре, гуманизму и техническому прогрессу. В этом наша миссия, которую мы выполняем уже две тысячи лет, несмотря ни на что! А потому есть у нас генетическое, торсионное, ядерное, тектоническое, космическое или еще какое-то оружие самообороны или нет – не ваше дело! Позволите вы нам иметь оружие защиты или не позволите – это нам все равно. Как сказал когда-то один из основателей нашего государства Зеэв Жаботинский: «Нравимся мы вам или не нравимся, нам это безразлично, раньше вас мы пришли и позже уйдем». Спасибо за внимание.

Голосование по принятию резолюции о бойкоте Израиля состоится завтра, 25 апреля 2024 года.

Романы Эдуарда Тополя «Явление пророка», «Юность Жаботинского», «Летающий джаз, или Когда мы были союзниками», «Бисмарк», «Стрижи» на льду» и другие спрашивайте в книжных магазинах, заказывайте «Книга – почтой» на сайте издательства АСТ или выписывайте в электронном виде и аудио на сайте ЛитРес.