Ярослав Романчук | Будущее экономического роста: баланс количества и качества

ВЭФ пытается узаконить новую формулу Левиафана.

По следам Давоса-2024 Всемирный экономический форум опубликовал доклад «Будущее роста» (The Future of Growth Report 2024). Он является смысловым продолжением длинной серии докладов о страновой конкурентоспособности. От них ВЭФ по отказался в конце 2010-х. Это новая, почти 300-страничная аналитическая работа с центральной темой экономики – как обеспечить быстрый, долгосрочный экономический рост. Авторы анализируют тренды роста и его качества. Они полагают, что картина будущего роста ВВП должна учитывать его природу, выходить за рамки эконометрических моделей. Концепция будущего роста, представленная в этом отчете, подчеркивает, что традиционная картина роста ВВП является неполной без более глубокого понимания основополагающей природы и качества роста. «Будущее роста должно перейти к лучшему балансу между количеством и качеством. Простого «возврата» к росту ВВП недостаточно. Вместо этого каждая страна должна предпринять уникальный и сложный путь к достижению инновационного, инклюзивного, жизнеспособного и устойчивого роста, внося при этом вклад в глобальную устойчивость».

Данное исследование, безусловно, важно для Украины. После победы она должна создать новые правовые, экономические институты развития. Со старыми далеко не уедешь. Они, как пресловутая дряхлая лошадь: и борозду испортит, и глубоко не вспашет. Украине гораздо проще было бы создавать институты с нуля. К сожалению, такой опции нет. Поэтому нам критически важно знать не только конечную цель, но и описать транзит от старой модели к новой, чтобы не попасть в ловушку благих намерений с одной стороны и традиционного схематоза с другой.

По мнению экспертов ВЭФ, рост мировой экономики существенно замедлился. Если в начале 2000-ых он был ~6% для развивающихся экономик и более 2% роста ВВП для развитых стран, в постCOVID-ный период он снизился до менее чем 2% и 1,5% соответственно. В период 2018–2023 гг. страны с высоким доходом имели среднегодовой рост 1,4% ВВП (по ппс), страны со средним доходом – 2,2%, с низким доходом – 3,1%. Более 15 лет прошло со времени глобального финансового кризиса конца 2000-ых, а его последствия до сих пор не преодолены. Это как раз тот случай, когда пакет принятых мер центральными банками и правительствами мер по выходу из кризиса стал причиной последующих проблем.

Узаконить расширенный функционал Государства

Авторы предлагают анализировать будущий рост на четырёх базовых факторах, которые дополняют и уточняют традиционные показатели роста. Это инновационность (innovativeness), инклюзивность (inclusiveness), устойчивость (sustainability) и жизнестойкость (resilience). Они дают подробную панель инструментов для каждой страны по всем факторам для оценки баланса роста с другими приоритетами. В докладе также описаны разные архетипы путей роста и страны, которые выбрали их. Каждая из них отражает уникальные характеристики и проблемы. Изучение таких кейсов может дать ценную информацию для полисимейкеров из стран со схожими параметрами и возможностями.

Авторы Доклада не ставят под сомнение необходимость экономического роста глобальной экономике. Они предлагаю балансировать его с другими важными приоритетами. Т. е. валовый внутренний продукт, производительность труда, добавленная стоимость на работника, уровень инвестиций или сбережений – это чисто материальные показатели. Правительство должно ориентироваться не только на них, но на социальные, экологические и институциональные. Такой подход призван узаконить новый мандат Правительства, т. е. расширить функционал Чиновника, увеличить его дискрецию. Идеологи и стейкхолдеры ВЭФ не видят опасности в такой экспансии. Они продолжают верить в фейк «провалы рынка» и игнорировать, замалчивать теорию и практику «провалов государства». ВЭФ, по сути дела, даёт в руки VIP-распорядителям инструменты интервенционизма в экономику. В странах со слабыми правовыми институтами, доминирующей культурой XXXXL (Халтура, Халява, Хамство, Холуйство, Lицемерие) такое расширение функций, ресурсов Государства гарантированно увеличивает коррупцию и дискриминационные практики. Однако ВЭФ не учитывает очевидные издержки модели Государства всеобщего интервенционизма.

Вероятно, отказ от многолетней работы над страновой конкурентоспособностью в проект «будущий рост» означает переход на инструментарий так называемого «капитализма стейкхолдеров». Это новое название социализма. Старые типа «социально ориентированная рыночная экономика», «государство всеобщего благосостояния» явно устарели.

Получается некая дремучая смесь между конкретными экономическими, материальными показателями с одной стороны и притянутыми за уши, подверженные идеологическим интерпретациями «мягкие» индикаторы. Здесь такие тонки смыслы, что авторы даже не особо старались разграничить выбранные четыре базовые фактора. Так понятие sustainability и resilience очень близки. Главный смысл – устойчивость, но они используются, как разные принципы. Устойчивость, стойкость, жизнеспособность – скорее всего ВЭФ делает такой смысловой мостик к ООН-овским 17-ти критериям устойчивого развития. Перед нами очередная попытка создать и навязать миру новую матрицу оценки странового успеха. В ней Чиновник всегда может найти оправдание стагнации, рецессии и провалам государства, ссылаясь на многочисленные уловки в интерпретации баланса национальной и глобальной устойчивости.

Методологический спор

Раньше экономический успех определялся предельно просто, как в спорте. Понятие «выше» – это когда ты прыгнул в высоту 230 см, а не 220. Быстрее – это когда ты пробежал 100-метровку за 11 секунд, а не 12 сек. Сильнее – это когда ты поднял 100 кг., а не 90 кг. Соответственно, в экономике логично было бы использовать такой же подход, чтобы исключить интерпретации и манипуляции. Такие показатели есть. Вот какие бы я предложил:

1) ВВП страны, её доля в мире. Было $200 млрд – стало $300 млрд – вот он рост за установленный период времени. Была экономика 0,1%, стала 0,2% мирового ВВП. Вот прогресс или наоборот.

2) Темпы роста реального ВВП. Были, например, 2% ВВП последние 5 или 10 лет, стали 3% – вот прогресс. Важно сравнение со среднемировой динамикой. Например, мировая экономика в течение 5 или 10 лет росла со скоростью 3% ВВП. Если национальная 3,5% – уже хорошо, а если 5% и больше – успех.

3) ВВП на душу населения (в номинальном выражении и по паритету покупательной способности). Было $6 тысяч, стало $10 тысяч – прогресс. Выбираем бенчмарк-страну (например, Польшу, средний по ЕС или Германию) и оцениваем расстояние до него. Например, ВВП на душу населения Украины был 25% от среднего по Евросоюзу, стал 40% в определённый промежуток времени – вот фиксация прогресса и успеха.

4) Производительность труда на одного работника. Вполне конкретный параметр. Например, было $15 тысяч, стало $50 тысяч – вот он успех. Аналогичным образом хорошо оценивать страновую динамику по отношению к стране-бенчмерку. Например, было 30% от Германии, среднего по Евросоюзу или Ю. Кореи, стало 70% – очевидный прогресс.

5) Ожидаемая продолжительность жизни при рождении и при достижении 60 лет. Жить стали больше – вот успех. Также важно сравнивать со средним показателем в регионе. Ещё один параметр в этой группе – средняя продолжительность здоровых лет жизни. Тоже говорит про качество роста и развития.

6) Количество времени, которое необходимо работать, чтобы купить определённый набор товаров и услуг. Например, для покупки продовольственных, промышленных товаров, услуг здравоохранения и образования, жилья, нужно работать 20 лет, через пять лет уже 16 лет. Прогресс на лицо.

7) Стоимость чистых активов домашнего хозяйства – ещё один очень красноречивый показатель. Его тоже давно научились считать авторитетные учёные. Например, было $15 тысяч, стало $25 тысяч. Значит, рынки работают лучше. Растёт производительность труда, объём капитала и качество жизни – фиксируем качество роста.

Такие показатели максимально объективны, приближены к реальной жизни и очищены от субъективных оценок и интерпретаций VIP-распорядителей и потребителей чужого. Всемирный экономический форум пошёл другим путём. Он вводит четыре фактора и наполняет их десятками показателей. Первый фактор – инновационность. Оценка мировой экономики – 45,2 баллов из 100 возможных. По принципу «устойчивость» среднемировой балл – 46,8, по инклюзивности – 55,9 баллов, по жизнестойкости 52,8 баллов. Теоретически максимальный результат – 100 баллов, но на практике ни одна страна ни по одному фактору не получило более 80 баллов.

Вот основные параметры в первом факторе «Инновационность»: наличие талантов, достижения в сфере образования, таланты в сфере технологий, включая цифровые, сеть мобильной связи, капитал ICT на душу населения, предложение базовых инновационных товаров и услуг, наличие долгосрочного и венчурного финансирования МСБ, бизнес культура и конкуренция, экспорт высокотехнологичных услуг, как доля ВВП, количество патентов, индекс научного цитирования, расходы на НИОКР, качество регуляторной политики, человеческий капитал в государственном секторе, видение будущего и стабильность. Естественно, на выходе получается некий балл, в котором и результаты опросов, и некие цифровые данные, и оценки экспертов.

Второй фактор – инклюзивность. Вот какие параметры оцениваются в нём: включение в рабочую силу, охват системой здравоохранения, дефицит социальной защиты, неравенство в образовании, распределение доходов, социальная мобильность, доступ до транспорта и жилья, охват интернетом, доступность здоровой диеты, до питьевой воды, финансовых и банковских услуг, гендерный паритет в наукоёмких секторах, инклюзивность в лидерстве, гражданские права, политические участие, равные возможности в государственном секторе, бюджетных плюрализм. Опять мы видим десятки параметров самого разного свойства. Их объединение в один фактор, приведение к одной цифре – это как оценка в одном флаконе кислого, квадратного, длинного, красного и морального.

Третий фактор – устойчивость (sustainability). В него включаются следующие параметры: таланты для зеленого и энергетического транзита, экологические знания покупателей, биодиверсификация, эмиссия парниковых газов, потребление энергии из возобновляемых источников, ущерб природе от сельского хозяйства, потребление воды, объём отходов, «зелёные» патенты, торговля «зелёными» технологиями, эффективность регулирование энергетического рынка, регулирование рынка возобновляемой энергии, субсидии на ископаемое топливо. Весь этот фактор воспроизводит идеологию тех, кто поддерживает ООН-вскую стратегию устойчивого развития и позицию коллективной Греты Тунберг.

Четвёртый фактор – жизнестойкость (resilience). В нём оцениваются следующие параметры: коэффициент пенсионной нагрузки, правила найма иностранной рабочей силы, тренинги, количество мест в больницах на 1000 населения, число медработников на 10 тысяч населения, концентрация экспорта, диверсификация источников энергии, водные ресурсы, концентрация поставок продовольствия, концентрация поставок сырьевых товаров, качество инфраструктуры, кредитный рейтинг страны, концентрация банковских активов, устойчивость финансовой системы, риски дефолта в банковской системе, индекс кибербезопасности, концентрация предложения технологий, легитимность государства, социальная поляризация, политическая стабильность, адаптация государства, индекс восприятия коррупции, верховенство права, число подписанных экологических договоров.

Представьте сейчас, какой набор факторов и параметров подвержен более высокому риску дискреции/дискредитации со стороны VIP-распорядителей чужого и их идеологов. Сам состав Индекса будущего роста – отражение матрицы мышления и идеологии Большого государства. Это попытка перезагрузки Индекса человеческого развития ООН, которые включает гораздо больше параметров современного коллективизма и социализма.

Состояние факторов, влияющих на будущий экономический рост

Показатель фактора «инновационность» в мире – 45,2 баллов. У Украины по данному фактору 46,4 балла. Страны с высоким доходом имеют 59,4 баллов. У них ВВП на душу населения по ппс – $52475. Среднегодовые темпы роста ВВП на душу населения в период 2018–2023 гг. составил 1,01%, темпы роста ВВП страны в этот период – 1,38%. Страны с низким доходом имеют 26,8 баллов. У них ВВП на душу населения по ппс – $1533. Среднегодовые темпы роста ВВП на душу населения в 2018–2023 гг. 0,22%, ВВП страны – 3,1%. Страны с доходом выше среднего имеют 39,3 баллов ($17900). У них показатели 1,32% и 2,18% соответственно. Чем богаче страна, тем выше шансы инвестиций в инновационную деятельность. Очевидно, что бедная, институциональная страна не может себе позволить такую же инновационную политику, как богатая. Сначала нужно капитал заработать, создать благоприятные условия для предпринимателей, чтобы они естественным способов в процессе открытой рыночной конкуренции определили способность страны к инновациям.

Показатель фактора «инклюзивность» – 55,9 баллов. У Украины по данному фактору 64,8 балов. В странах с высоким доходом он составляет 68,9 баллов, в странах с низким доходом – только 30 баллов. В странах с доходом выше среднего – 54,8 баллов, с доходом ниже среднего – 44,8 баллов. Авторы уделяют большое внимание неравенству. Следует отметить, что рост неравенства доходов идёт руку об руку с интенсификацией государственного интервенционизма. Неудивительно: VIP-распорядители и потребители чужого (3% населения) имеют гораздо больше способностей и инструментов получать выгоду от Государства. Сегодня 10% самых богатых людей планеты получают 52% дохода, а 50% людей с низким доходом – только 8,5%. 10% самых богатых владеют 76% богатства мировой экономики, а 50% населения планеты – только 2%. COVID, инфляция и кризис стоимости жизни только усугубил это положение. ~95 млн человек попали в ситуацию экстремальной бедности, а 15 самых богатых увеличил своё благосостояние на $26 трлн.

Показатель фактора устойчивость (sustainability) – 46,8 баллов. У Украины по данному фактору – 51,0 баллов. Страны не спешат принимать меры климатической повестки дня. Здесь в странах с высоким доходом показатель 45,8 баллов, с низким доходом – 52,7 баллов, с доходом выше среднего – 44,0 баллов. Получается, что бедные страны с неразвитым промышленным производством имеют лучшие показатели устойчивости, чем бедные. Это как приглашение к деиндустриализации или её консервация. Внедрение современных технологий – очень дорогое удовольствие. Бедные страны не могут себе его позволить, а богатые делятся только с теми, в которых качественные институты защиты прав собственности, реализуется принцип верховенства права.

После подписания Парижского климатического соглашения 2015 г. инвестиции в возобновляемые источники энергии утроились, но львиная их доля пошла в развитые страны. Развивающиеся страны привлекли только $544 млрд при необходимых $1,7 трлн. Более 30 развивающихся стран не зарегистрировали ни одного такого проекта. Чтобы добиться цели – нулевая эмиссия к 2050 году ежегодные инвестиции должны быть $4 трлн. в год. Никто не может назвать, откуда взять деньги, какие будут издержки для экономики, но от этих разрушительных целей пока никто не отказался.

Показатель фактора жизнестойкость (resilience) – 52,8 баллов. У Украины по данному фактору – 51,7 баллов. В странах с высоким доходом этот показатель составляет 61,9 баллов, с низким – 39 баллов, с доходом выше среднего – 50 баллов. В условиях многочисленных кризисов и вызовов многие страны прибегают к протекционизму, Большинство стран не готовы к набирающему обороты демографическому кризису. Из 40 стран с самым плохим коэффициентом пенсионной нагрузки 33 – страны с высоким доходом. Это означает высокую нагрузку на систему здравоохранения и социальной защиты, рост напряжения на рынке труда.

Семь архетипов стран по отношению к будущему росту

На основании комбинаторики четырех факторов + экономический рост авторы доклада выделяют семь архетипов страна. Первый – архетип А. В них рост обеспечивается за счёт инклюзивности и инновационности, а также уровня устойчивости выше среднемирового. В эту группу входят Австрия, Дания, Финляндия, Франция, Британия, Нидерланды, Швеция, Ю. Корея, Япония

Второй – архетип B. Рост также обеспечивается за счёт инклюзивности и инновационности, но уровень устойчивости низкий. В эту группу входят Австралия, Бельгия, Канада, Чехия, Эстония, Исландия, Новая Зеландия, Сингапур и США.

Третий – архетип С. В них сбалансированные факторы на среднем уровне. Только по инклюзивности – выше среднего. В этой группе Чили, Коста-Рика, Греция, Венгрия, Италия, Латвия, Польша, Португалия, Румыния, Украина, Испания и Вьетнам.

Четвёртый – архетип D. Здесь факторы инновационность, инклюзивность и жизнестойкость выше среднего, но гораздо ниже оценки по устойчивости. В этой группе Армения, Болгария, Грузия, Ирландия, Сербия, Кипр, Мальта, Словения, Таиланд, ОАЭ и Уругвай.

Пятый – архетип Е. Это небольшая группа богатым природными ресурсами стран. У них низкий показатель устойчивости, но близки к среднемировому по инновационности, инклюзивности и жизнестойкости. В неё входят Бахрейн, Казахстан, Кувейт и Монголия.

Шестой – архетип F. В эту группу входят страны, которые пытаются улучшать эффективность экономики, с низкого старта догоняют лидеров мира по инновационности, инклюзивности и жизнестойкости. В эту группу входят Бразилия, Индия, Кения, Марокко, Танзания, Филиппины, Руанда, другие бедные страны Африки и Азии.

Седьмой – архетип G. В этих странах ниже среднего показатели инновационности, инклюзивности, и жизнестойкости, примерно на уровне среднемирового по фактору жизнестойкости. В неё входят Бангладеш, Колумбия, Египет, Индонезия, Панама и Турция.

Для полисимейкеров крайне сложно понять данную типологию стран. Эксперты ВЭФ нескрываемо навязывают «зелёную» повестку дня, экологичность, высокие государственные расходы, но во всём докладе нет ни слова об экономической свободе и защите прав частной собственности. Нет ни слова о многочисленных исследованиях зависимости размера Государства и темпов экономического роста. Нет рефлексии относительно того, что ни одной бедной стране мире не удалось стать богатой при уровне госрасходов более 20% ВВП.

Мощные научно-исследовательские центры мира более 20 лет исследуют влияние этих двух важнейших институтов на экономический рост и разные параметры развития, но ВЭФ и ООН, зажатые своей левой повесткой дня, идеологией Большого государства отказываются признавать очевидное. Поэтому как представленная методология нового потенциального индекса будущего роста, так и рекомендации полисимейкерам требуют глубокой ревизии. В них каждый VIP-распорядитель чужого может найти оправдание высоким государственным расходам, бюджетному дефициту и инвестициям в бизнес государства.

Интервенционисты ВЭФ грубым образом игнорируют важнейшие факторы экономического роста и развития. Вместо этого они выпячивают те, которые расширяют функции, полномочия и ресурсы Государства. По сути дела, перед нами не попытка оценить будущий экономический рост в режиме свободы и рыночных отношений, а в рамках модели Государства всеобщего интервенционизма. Из представленного Доклада полисимейкеры развивающихся стран точно не узнают, чем их экономическая политика, институты должны отличаться от тех стран, которые уже стали богатыми. Соблазн копировать их, не имея способности (capacity) – прямой путь к коррупции, тормозящим развитие провалам Государства.

Старый Индекс конкурентоспособности стран от ВЭФ был гораздо более взвешенным, обоснованным, без претензий на оценку будущего роста. Представленный инструмент имеет гораздо меньше научной ценности как для исследователей, так и для полисимейкеров. Интеллектуальное вырождение Всемирного экономического форума, превращение его в экономический ООН, бессмысленный и беспощадный, продолжается. На повестке дня развивающихся стран остро стоит вопрос о стратегии обеспечения быстрого, долгосрочного экономического роста. Чем быстрее политические, интеллектуальные, экономические элиты этих стран поймут, что ВЭФ/ООН – это тупик, тем быстрее начнут разворачиваться к тем идеям и предложениям, о которых в Давосе так ярко и убедительно говорил аргентинский президент Х. Милей.

Источник