Выбор Украины: между «Брестским миром» и судьбой Атлантиды

Украине предстоит сделать непростой выбор между заключенным под прицелом российских снайперских винтовок, мучительным и унизительным для национального достоинства, но, в то же время, спасительным для украинской государственности миром и погружением на дно бескрайней гражданской войны, следствием чего украинская государственность станет такой же призрачной, как мифическая Атлантида.

В свете событий в Украине некоторые страницы не столь уж давней собственно российской истории прочитываются совершенно иначе. Заключенный большевиками, а точнее, продавленный Лениным (потому что и в большевистской партии к этому мало кто был готов) Брестский мир воспринимается сегодня преимущественно как акт национального предательства и косвенное подтверждение того, что Ленин был-таки немецким шпионом. Однако вне зависимости от того, насколько последнее утверждение является правдой, рассматривать Брестский мирный договор исключительно под углом зрения предательства национальных интересов России было бы серьезной ошибкой.

Объективно говоря, у Ленина было много резонов пойти на этот шаг, и, с моей точки зрения, то, что он его совершил, свидетельствует скорее о значительной политической интуиции и о еще более значительной политической смелости, чем о предательстве. Так рисковать может только тот, кто не боится показаться слабым. Полагаю, что, если бы война с Германией в тех условиях продолжилась, то немцы продвинулись бы вглубь России ровно настолько, насколько сами того пожелали бы, а власть большевиков, безусловно, не устояла бы.

При таких обстоятельствах любой мирный договор был благом. Конечно, при условии, что все высвободившиеся ресурсы власть способна направить на восстановление экономики и государственности. В подобных обстоятельствах Кутузов отдал Москву Наполеону ради сохранения армии. Тот, кто уверен в себе, может позволить жертвовать частью ради сохранения целого. А кто не верит в себя, тот цепляется за часть и проигрывает все. В истории хорошо судит тот, кто остается на поверхности последним.

Украина переживает сегодня тяжелейшие времена. Но выпавшие на ее долю испытания не уникальны. Вряд ли нынешнее положение Украины сильно отличается в лучшую сторону от положения большевистской России в первые месяцы и даже годы после революции. Тот же развал, то же моральное опустошение, та же гражданская война и та же интервенция. Но у России был Ленин, не постеснявшийся заключить Брестский мир…

Война – смерть для революционной Украины. Это все понимают, но вслух об этом не говорят. Для ведения войны нет армии, нет ресурсов, нет государственной организации, нет ничего. Но даже это не является главным – совершенно очевидно, что народ воевать не хочет. Патриотические призывы украинской интеллигенции пока что встречают холодный отпор голодных глаз украинских масс. В таких обстоятельствах при принятии решений необходимо опираться на рассудок, но пока, судя по всему, в Украине верх берут эмоции.

Но дело не только в эмоциях. Украинские элиты живут по пословице – кому война, а кому мать родна. Так получилось, что война – это единственный шанс для одной из самых ярких звезд украинской политики Юлии Тимошенко вернуться в политические топы. И поэтому пока Тимошенко борется за власть, Украине мира не видать. Фактор «Леди Ю» может сыграть в истории Украины весьма трагическую роль, потому что где Тимошенко, там «перманентная революция».

Вообще, если бы Тимошенко в Украине не было, то Кремлю пришлось бы ее придумать. Парадоксальным образом она создает оптимальную для Москвы политическую реальность: ситуацию непрерывной гражданской войны, которая не позволяет правительству сконцентрироваться на преодолении экономического кризиса и государственном строительстве. Это не значит, что Тимошенко подыгрывает Москве или является ее агентом. Просто ее действия объективно облегчают Кремлю решение актуальной для него задачи – превратить Украину в пылающий буфер между Россией и Западом.

Надо четко понимать, что менее всего Кремлю хотелось бы сегодня «завоевывать» Украину или присоединять к России что-то еще, кроме Крыма. Пока для него было бы достаточным, чтобы Украина не была «завоевана» кем-то другим. В крайнем случае, Россия готова была бы разделить Украину с Западом, о чем она неоднократно вполне прозрачно намекала последнему в течение последних двух месяцев. Дальнейшее продвижение вглубь Украины было бы для России нежелательным (хотя при определенных условиях и неизбежным) развитием ситуации.

Российское руководство предпочло бы на данный момент «троллить» Украину малыми силами, не давая ей как можно дольше прийти в себя после революционного шока и встать на ноги (и в экономическом, и в политическом отношении). Именно поэтому, возможно, сама того совершенно не желая, «непримиримая» Тимошенко превращается в проводника российской политики, основанной на старом как мир принципе «разделяй и властвуй». Это, впрочем, нисколько не умаляет роли Тимошенко как выдающейся в масштабах Украины политической фигуры, обладающей и волей, и выдержкой, и пассионарностью.

Блестяще «отработав» на первом этапе украинской революции, Тимошенко показала, что она лучше других оппозиционных лидеров ощущает ритм революции. Она сразу поняла, что начавшуюся революцию нельзя остановить до тех пор, пока та не выгорит дотла сама. Тимошенко сыграла ва-банк, сделав ставку на безоговорочную и абсолютную поддержку революционных масс и, как минимум, не проиграла.

Однако дальнейшее развитие событий показало, что она все-таки не до конца усвоила ленинские уроки, самый главный из которых – революцию надо защищать любой ценой. Даже ценой такого тяжелого, унизительного, «похабного» соглашения, как «брестский мир». Возможно, это произошло потому, что Тимошенко всегда любила себя в революции больше, чем революцию в себе.

Тимошенко и фактически правящий от ее имени Турчинов продолжают взрывать Украину, несмотря на то, что последней прописан глубокий покой в реанимационном отделении экономической больницы. Нет никаких сомнений в том, что Украине сегодня объявлена война. Но дело вовсе не в том, действует ли в юго-восточных районах Украины российская разведка. Было бы странным, если бы ее там не было. Дело в том, что протест в этих регионах имеет массовую поддержку и собственные политические и, главное, экономические корни. Россия не создает этот протест, а паразитирует на нем. Поэтому никакая войсковая операция его подавить не сможет, тем более, в исполнении нынешней украинской армии. Война Киева против Донбасса – это экономический, политический и исторический тупик.

Продекларированная Тимошенко цель недостижима. Максимум, которого она может добиться своей активностью, – это сформировать негосударственные военизированные формирования из радикальных националистов и втравить их в точечные карательные операции на территории бунтующих областей. После этого Украина провалится в ночь длинных ножей, которая никогда не кончится. Это, конечно, создаст России проблемы в долгосрочной перспективе, поскольку, рано или поздно, заставит ее принимать какое-то решение о проведении войсковой операции по защите поверивших российской пропаганде людей. Но спасти украинскую государственность это не поможет.

Впрочем, Тимошенко не одинока. В самой России есть немало деятелей либерального толка, которые хотели бы, чтобы Украина за них «порубилась» с Путиным за освобождение России от диктатуры. Они призывают украинцев к сопротивлению, на которое сами внутри собственной страны оказались неспособны. Эти звучащие из России призывы к войне до победного конца, это разочарование «украинским предательством» выглядят особенно одиозно, поскольку не принимают в расчет ничего, кроме собственных иллюзий и мечтаний.

На этом фоне даже поведение Тимошенко, по крайней мере, объяснимо. Она-то расчетливо играет в войну, решая таким образом свои электоральные проблемы. В этом смысле она действует в одном ключе с Путиным, который тоже разыгрывает карту войны, стремясь к тому, чтобы у него никогда не возникли в будущем электоральные проблемы. У них обоих есть общая проблема – они могут заиграться и стать жертвами собственной пропаганды. И тогда война словесная превратится в настоящую, что станет для обоих катастрофой.

Чтобы выжить, Украине нужен мир на любых условиях. Сегодня это может быть только несправедливый, унизительный мир под дулом пистолета, когда надо смириться с территориальными потерями, возможно, очень значительными. Главное – сохранить национальную государственность и провести страну через дефолт. Крым – это, конечно, пощечина (вне зависимости от того, что его нахождение в составе Украины было делом исторического случая). Но через это надо переступить. Лучшим ответом Украины на аннексию Крыма может быть восстановление из пепла такого государства, чтобы жители полуострова через десять лет стремились вернуть свои украинские паспорта. В конечном счете, все решает состояние экономики и способность выстроить правовое государство.

Даже потеря всех юго-восточных территорий не будет смертельной, если сохранится ядро, вокруг которого сможет выстраиваться новая государственность. Более того, если ответственность за судьбу этих территорий ляжет на Россию, то через несколько лет начнется неминуемое «реверсное движение», потому что если построить коммунизм на отдельно взятом полуострове еще можно попытаться, то воплотить в жизнь социально-экономические фантазии почти 11 миллионов человек, проживающих в депрессивной индустриальной зоне, России не под силу.

Киевское центральное правительство сегодня должно сыграть на опережение и само предложить мятежным регионам определиться как можно скорее на референдуме касательно своей государственной принадлежности. Потому что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. И если сегодня эти регионы проголосуют за независимость и присоединение к России, разумнее дать им уйти, чем удерживать силой. Это будет болезненно, но это не будет смертельно. Разумеется, до этого референдума должны быть исправлены те политические ошибки в части чрезмерной централизации и угрозы языковой дискриминации, которые были допущены на волне революционной эйфории.

Украинская государственность и украинская революция сегодня в опасности. Либо Украина проваливается в гражданскую войну, и тогда двадцать три года независимости останутся легендой в памяти самого большого разделенного народа Восточной Европы, либо Украина обеспечивает мир ценой признания, пусть временного, крупнейших территориальных потерь, но спасает, таким образом, свою государственность и сохраняет в перспективе возможность вернуть утраченное. Это очень сложный выбор, на который может пойти только очень сильный народ и очень уверенный в себе лидер. Но, боюсь, что третьего для Украины сегодня не дано.