Возвышенное прозревая

В просторном светлом зале «180 м», недавно открытом в еврейском хабадском комплексе в Марьиной Роще (Москва), рядом с Музеем и Центром толерантности, где сейчас проходит , можно сказать, энциклопедическая, эпохальная выставка о еврейском следе в русском авангарде ХХ века, не так давно открылась выставка Маргариты Левин под названием «Ретроспектива-25».

Очевидно, что название хронологическое, ведь именно четверть века назад известная в СССР художница, имевшая и ценителей своей живописи, и десятки учеников, переехала в Израиль. Если бы выставка открылась четко в первых числах мая, то тогда бы даты – отъезда на историческую Родину – точно совпали. В нынешнем году они почти совпали с датами по еврейскому календарю, соответствующим времени начала репатриации Маргариты Левин. И в совпадении одного и другого – основной посыл выставки.

Маргарита могла бы уехать в Америку к родственнику-архитектору, мечтала жить в Париже, но обстоятельства сложились таким образом, что весной девяностого года прошлого века выехать можно было только в Израиль. Да к тому же – через Вену.

В Страну она прилетела с пожилой матерью, двумя дочерьми-подростками, своими работами и пятью долларами в кармане на первое время.

Были годы вживания в израильские реалии, потом возвращения к традиции своего народа.

Так что, цифра – 25 лет – достаточно условна. И можно говорить, что уже восемнадцатый года Маргарита Левин является религиозным художником в широком смысле слова. Женщиной, соблюдающей законы, воспитавшей дочерей в духе традиции нашего народа, а теперь – вместе с ними поднимающей многочисленных внуков и внучек.

Таким образом, ясно, что количество лет, прожитых художницей в Израиле, есть не только этап ее творческой жизни (она состоялась и в Стране, будучи одним из наиболее значимых мастеров живописи Израиля), а и период ее вхождения в еврейскую традицию.

Очевидно, что это нашло отражение в ее творчестве.

И потому настоящим лейтмотивом выставки Маргариты Левин «Ретроспектива-25», действительно, стало известное с недавних пор выражение – Дорога к Храму.

Это и ее личный путь к вере и ощущению себя в контексте истории и традиции евреев, и путь в изобразительном восприятии религиозного начала, и путь, который вместе с Маргаритой Левин, благодаря ее живописи, проходят зрители, открывая с ее помощью ясное, образное и убедительное представление о возвышенном.

Понятно, что московскую выставку Маргариты Левин открывают картины, написанные на библейские сюжеты. Экспрессивные, эмоциональные, нефигуративные и мощные по накалу и динамике того, что на них изображено.

Другая часть выставки – часть картин из цикла «Цветоцитаты», в которой Маргарита только через цвет передает суть манеры письма и творческих свершений художников разных времен ( условно это обозначено так – от Эль Греко до Пикассо).

И третий раздел выставки – это совершенно новый цикл работ под названием – «Духовные пространства». Только цветом, нефигуративно обозначено здесь все, что универсально подходит под это определение (например, сейчас привезены только «Мужчина», «Женщина», четыре стихии).

(Замечу, что на названной выставке Маргарита Левина представила оригиналы своих работ, что придает увиденному особую харизму и значительность.)

Композиция выставки оригинально выстроена самой художницей при участии ее постоянного куратора в России Анны Симоновой.

Так три перечисленных выше живописных цикла не существуют сами по себе. Рядом с «Цветоцитатами» размещена картина «Песнь Песней», рядом с «Духовными пространствами» – оригинальная образная экспликация творчества Ротко.

В тех же «Цветоцитатах» две картины из ее серии, посвященной Шагалу (Маргарита была куратором выставки израильских художников, посвященной юбилею Шагала). Это в начале серии цветоцитат, а в финале ее – две картины на испанские темы. Реплика на пейзаж Толедо, написанный Эль Греко, которая переходит в небесно-голубом фоне в Иерусалимский Храм, как намек на проживание евреев в Испании, изгнание их оттуда и странствования по миру, центром которого был и остался на века Иерусалим.

Между цветоцитатами – как акцент – израильские пейзажи, которые также в финале просмотра замыкают ряд картин Маргариты Левин, соседствуя с маленьким шедевром ее – «Дорога к Храму», и картиной «Золотой Иерусалим», которая несколько лет назад получила второй приз на Международной выставке в Париже. (Так что, и во Франции, и в Америке, и в Германии, и в любимой ею Испании художница за время пребывания в Израиле побывала, но точкой отсчета в жизни, вере и в творчестве ее стал Иерусалим, куда она перебралась, потому что для нее это было важно прежде всего человечески, а получилось – что и творчески.)

Конечно, даже на экспозиции достаточно точно подобранной и выстроенной, невозможно было представить не то, что все картины Маргариты (часть из них находится уже в личных коллекциях), но даже и все циклы.

Как недавний – «Нумерология», где цифры от ноля до 9 обозначены как метафорические сущности, так и любимый ее цикл, посвященный книге «Алиса в стране чудес», а также ее пейзажи израильских городов, прекрасные натюрморты, уникальное воссоздание в живописи научных опытов, как и другие работы.

(В дни, когда проходила выставка Маргариты Левин она в другом зале этого же комплекса провела слайд-шоу, которое сопровождал композитор Г. Цыпин и Виктория Лепко, которая читала под музыку и при смене репродукций на большом экране свои стихи. Собственно говоря, и на открытии выставки «Ретроспектива-25» работал монитор и на нем в быстром темпе сменялись изображения работ художницы. По ее словам, на файле было 133 работы, но и это, скорее всего, все же часть написанного ею уже в годы и десятилетия жизни в Израиле.)

Из сказанного напрашивается простой вывод: не сглазить, как у нас говорят, Маргарита Левин счастлива в творческой и в частной биографии. Она смогла состояться уже в зрелом возрасте в новых реалиях средиземноморской страны, сохранив непосредственность восприятия, свежесть и органичность мышления, мастерство и талант, что в ее случае получило самодостаточное и аутентичное развитие.

О чем можно судить и в связи с ее выставкой, которая стала как бы ожившим каталогом избранных ее работ, собранием того, что ей дорого и памятно, что выражает ее достижения творческие в разные периоды ее бытования на Святой Земле.

И ни в коем случае не подводит итог ее деятельности, открывая ее перспективы, особенности и самобытность, соединяя личное и возвышенное оригинально, искренно и душевно, как и должно быть в живописи, в жизни, во всех измерениях того и другого.

Илья Абель