Война в Крыму – Кремль в дыму

За 160 лет, которые прошли со времен последней Крымской войны (1853-1856), Россия воевала с внешними врагами по-крупному восемь раз, включая «холодную» войну.

Войны были самыми разными.

Неудачными: Крымская, Русско-Японская, Первая мировая, Афганская, «холодная» (1946-1985).

И удачными: Русско-Турецкая (1877-1878), Зимняя (Советско-Финская), Вторая мировая.

Агрессивными (с точки зрения того, «кто первый начал»): Крымская, Русско-Турецкая, Зимняя, Афганская, «холодная».

И оборонительными (с той же точки зрения): Русско-Японская, Первая мировая, Вторая мировая.

Наверное, самое удивительное во всех этих войнах – то, что, независимо от того, какими они были – агрессивными или оборонительными, неудачными или победоносными – их финал означал вхождение страны в зону «повышенной турбулентности». Практически всякий раз популярность правительства резко падала и начиналось брожение в обществе, чреватое неизбежными внутриполитическими катаклизмами.

Неудачная Крымская война повлекла за собой глубокий моральный кризис николаевской системы правления и рост недовольства ею как в бюрократических верхах, так и среди образованной части общества. В итоге случилась отмена крепостного права, и последовали прочие Великие реформы Александра II, положившие начало либерализации всех сторон государственной жизни. Либерализация, в свою очередь, дала толчок прогрессирующему разложению архаичного имперского устройства. (В итоге спустя несколько десятилетий в стране проклюнется петух антимонархического бунта, вслед за которым налетит «война всех против всех», а из нее Россия выползет в звероящерном тоталитарном обличье).

Удачная Русско-Турецкая война, которая началась при единодушной поддержке славянофильски настроенной общественности, завершилась внутриполитическим кризисом 1879-1881 гг. Обвал рейтинга Александра II был вызван глубоким разочарованием патриотически взвинченной общественности «недостаточно убедительными» дипломатическими итогами этой войны. В результате вокруг «царя-неудачника» возник моральный вакуум всеобщего отчуждения. На этом фоне одно за другим стали совершаться покушения на его жизнь. Последнее из них привело к трагической развязке…

Однако история ничему российских правителей не учила…

Изначально ложная гипотеза о том, что «маленькая победоносная война» может повысить рейтинг императорской власти в глазах её нетерпеливых и легкомысленных подданных, подтолкнула Россию к конфликту с Японией (1904-1905). Формально агрессорами выступили японцы, но надо признать, что русская сторона сделала всё возможное, чтобы их спровоцировать. Само собой, как только стало ясно, что вместо «маленькой победоносной» эта война превращается в большую и неудачную, в стране вспыхнула революция. Как следствие – дальнейшая либерализация империи, после чего скорый обвал государства, раздираемого целым пучком смертоносных противоречий, окончательно прорвавшихся наружу, становился попросту неизбежным…

Неудивительно, что в этих насыщенных оппозиционным возбуждением условиях следующая революция произошла в ситуации, казалось бы, в военном плане совершенно к революции не расположенном. Напомню, что Россия, будучи одним из членов Антанты, шла к неизбежной, хотя и трудной, победе в первой мировой войне. Однако народ решил все-таки царское правительство скинуть. Под предлогом того, что в нем якобы засели «немецкие шпионы». Как следствие – Россия оказалась единственной участницей победоносного блока, которая умудрилась потерпеть поражение, фактически капитулировав перед уже выдыхающимся противником. Сам факт медленно, но верно приближающейся победы ничуть не прибавил обаяния сперва царскому, а затем и временному правительству. Российский народ с легкостью променял победу на бунт. А ведь начиналась Первая мировая, как и Русско-Турецкая, при всеобщем истерически-патриотическом подъеме и грозных обещаниях «показать немцу кузькину мать»…

Но дальше «военно-бунтарская» закономерность как будто дала сбой.

Зимняя война, несмотря на чудовищные жертвы, которые она принесла России (в ту пору называвшей себя «СССР»), никаких волнений в народе не вызвала.

Однако случилось это по одной-единственной причине: в ту пору общество сковывал ледяной тоталитаризм, и у людей не только никакой информации о происходящем не было, но – даже если бы она и была – не имелось никакой возможности «обменяться мнениями» и коллективно возбудиться против правительства.

По той же причине еще более ужасающая, с точки зрения количества жертв и потерь (около 20 миллионов погибших советских солдат), «Вторая отечественная» 1941-1945 гг. не повлекла за собой послевоенного бунта, какой последовал, скажем, за столь же победоносной «Первой отечественной» 1812 г. – в виде широкой офицерской фронды, завершившейся выступлением декабристов.

Впрочем, некое подобие бунта победителей – как в «верхах», так и в «низах» – всё же после 1945-го случилось. Достаточно вспомнить хотя бы Ленинградское дело или собирательный образ героя рассказа Варлама Шаламова «Последний бой майора Пугачева»…

В дальнейшем тоталитаризм дал сперва оттепельную, а затем и перестроечную течь. В итоге и Афганская, и «холодная» войны, несмотря на сохранение Советским Союзом колоссального военно-промышленного потенциала, были морально проиграны. И завершились очередным внутриполитическим кризисом, очередной либерализацией империи, фатальным падением авторитета правительства и, как следствие» – крахом советского государства и имперским полураспадом.

Из всего сказанного следует вывод, о котором, судя по всему, сегодня в Кремле напрочь забыли. А вывод такой: независимо от хода и итогов войн, которые ведёт Россия, они всякий раз заканчиваются резким падением рейтинга власти в целом и верховного правителя лично, за чем следует острый внутриполитический кризис, чреватый либо гибелью монарха, либо революцией.

Исключение представляют собой лишь ситуация абсолютной тоталитарной заморозки, но, думаю, нет нужды специально пояснять, что нынешние походно-крымские приготовления Владимира Путина происходят в совершенно другой ситуации.

Остаётся, правда, вопрос – почему так? Почему российский народ на поверку так «морально недолгостоек» и «державно наблагодарен»? Почему его поведение в военных и послевоенных условиях напоминает поведение подростка с неустойчивым типом характера, который легко воспламеняется разного рода авантюрными проектами, но потом столь же быстро остывает, начинает раздражаться и в итоге саботирует начатое дело и даже бунтует?

Ответ – на поверхности. Потому что Россия – страна, в которой народ никогда не чувствовал – и не чувствует по сей день – себя хозяином своего дома. А чувствует себя «приживалкой при начальстве». При таком раскладе «граждане-приживатели» либо боятся начальство смертным страхом (коли оно грозное), либо терпят (коли оно щедрое и неназойливое), либо ненавидят и прибивают (коли оно не особо страшное и шибко доставучее) – в легкомысленном порыве к «лучшей доле».

И война – как раз тот случай, когда «не слишком страшное» на поверку начальство требует от российского народа «слишком много», не отдавая взамен ничего из того, что могло бы удовлетворить подданных – ни сладких печенек, ни сурового порядка, ни – и это главное – хозяйских прав на страну. И потому через непродолжительное время такое правительство летит в мусорную корзину истории.