Водная феерия

Автор Артур Кангин

Рассматривал с Гарри фотки однокашников. Многие из них умотали в Москву, да там и сгинули. Кто-то опрометчиво подался в бандформирования. Кто-то на панель. А кто-то умиротворенно лежит на Кунцевском, или каком ином, кладбище.

— Есть ли у тебя заветная мечта? — спросил Гарри Сеню.

— Ага! Двигатель внутреннего сгорания на воде.

— Бред!

— Ты послушай. Все беды на Руси от нефти и газа. Отсюда пофигизм, иждивенчество.

Гарри усмехнулся:

— Моя мечта проще. Стать стриптизером элитного клуба.

Семен скосился на кореша. Маленький, кривоногий, щербатый. Работает конюхом на местной ферме «Радуга». К тому же, уже за тридцатник. Какой из него стриптизер? Скорее, клоун.

— Хочу перевернуть этот гребаный мир, — продолжал Гарри. — Поразить москвичек в самое сердце.

От Гарри смердело навозом и лошадиным варевом.

Сеня достал из внутреннего кармана пиджака пластиковую бутылочку с ключевой водой. Глянул ее на просвет:

— Эх, Игорек, не умеешь ты мыслить глобально.

А ведь только Гарри верил в Семена. Отец, Матвей Львович, зло кашлял «Беломора»:

— Сынок, только не обижайся. Ты похож на шукшинского чудика, с его изобретением вечного двигателя.

— А ты кого похож?! — взрывался отпрыск. — Промышляешь волка да лису. Живешь будто при дремучем Рюрике. На дворе, батя, 21 век. Не заметил?

— Я тебе из сохатого доху сошью, — щурилась на сына матушка, Александра Исааковна. — Будешь в ней как в печке.

— На охоту пойдешь? — Матвей Львович гасил бычок в пепельнице, сделанной из противотанковой мины.

— Куда ж денусь… — хмурился Сеня. — Котельную мою на лето закрыли. Не буду же я иждивенцем на шее?

— Пойду-ка я своих козочек покормлю, — потягивалась Александра Исааковна. Во дворе у них, в дощатом сарае, жили козы Ева, Маня, Бруня, Джульетта и козел Путя. — Вечерком схожу на овощебазу, притащу им капустных листов.

Двигатель на воде Сене не давался. Груда чертежей валялась на полу. Тут же гора железяк, змеевиков, каких-то цилиндров. Шкаф набит технической литературой, книги на подоконнике и под кроватью.

Увы, чудо-двигатель оставался тайной за семью печатями.

В лес отправился в охотку. Пора замечательная, июль — макушка лета. Вдруг мелькнет какая шальная гениальная мысль.

Со старозаветной берданкой за плечами, Семен лакомился спелой земляникой, любовался огненным промельком белки, дышал полной грудью. В зверье ему стрелять не хотелось.

Тут из-за кряжистого дуба показался рыжий хвост лисы. Хочешь не хочешь, а стрелять нужно.

Семен осторожно снял берданку, стал обходить дуб. Ступал на цыпочках, будто индеец из фильма.

Лисица метнулась в кусты боярышника.

Сеня шарахнул.

Плутовка взвизгнула, закружила на месте. Обратилась в рыжую девицу в русском сарафане.

У Парамонова мучительно пересохла глотка.

— Не убивай меня, Сеня! — прикладывает к царапине на ноге чистотел.

— Да что ж я кровопивец?! — хрипит парень. — Убивать людей?

Барышня-лиса поправила косу:

— Я не гуманоид, а оборотень. Наказана духом лесным за блуд и волхование.

— Ау, Семен! — издалека раздался крик бати, Матвея Львовича. — Попал?

— Ау, папа! Промахнулся.

— Алисой меня зовут, — усмехнулась девица. — А за то, что ты меня пожалел, я исполню твое желание.

Семен пнул кроссовкой поганку, до ушей улыбнулся:

— Хочу создать, как его, двигатель на воде. H₂O! Понимаешь?

— Что тут понимать? Делов-то!

— Шутишь?

— Поройся в сундуке на чердаке. Найдешь манускрипт прадедушки Гавриила. В нем разгадка.

Договорился с Алисой, если что, встретится еще разок у дуба.

Барышня ушла по своим делам, оставив кровяную стежку.

Сеня кликнул отца и вприпрыг домой, на чердак за скрижалью.

На этот сундук он раньше внимания не обращал. Завален какими-то попонами, дерюжной дрянью. Долго и гулко чихал, сбрасывая ветошь.

Крышка не поддавалась, будто приросла. Наконец открыл, чуть не вывернув плечо.

И ахнул!

Сверху лежит рукопись «Водяной двигатель», сбоку гусиные перья да высохшая чернильница.

Манускрипт отменно сохранился. Лишь края бумаги подверглись тлению.

Как непривычно читать с ятями…

Неделю не выходил из-за стола, набрасывал модель двигателя. Периодически доставал из внутреннего кармана пиджака пластиковую бутылку с ключевой водой, свой талисман, лобызал оный.

Проект оказался не толстым, всего в 16 страниц. Упаковал его в плотный желтый конверт, бегом на почту. Адрес такой: «Москва. Сколково».

Письмецо ушло. И ни гу-гу. Потянулись мучительные дни ожидания. В октябре пустили котельную. Сеня вернулся на свое привычное место истопника котла на мазуте.

По вечерам с Гарри Петуховым, под целебный «Агдам», вспоминали школьные годы, конопатых девиц с косичками, драки стенка на стенку.

Пару раз ходил к кряжистому дубу.

Обманула лисица. Нетути!

Однако со скрижалями Гавриила не подвела. Вот и разберись в барышнях.

— Вижу, ты, сынок, за ум взялся, — говорила ему мамаша, Александра Исааковна. — А ведь тебе жилетку из козьего меха связала. Из козла Пути. Ну-кась, примерь.

Надел Сеня жилетку, а тут телефонный звонок.

— С вами говорят из Сколково.

— Во как!

— Доктор физико-математических наук Эдуард Калашников. Честно скажу, проект ваш потряс. Только получим ли под него финансирование?

— В чем проблема? — проблеял Семен.

— У нефтегазовых баронов в правительстве РФ могучее лобби.

Семен был вызван в Москву. Поселили его в гостинице «Пекин», что желтым циклопическим замком возвышается на Триумфальной.

— Экую поганку загнули! — кинулся к нему на Ленинградском вокзале Эдуард Калашников. Носителем этого имени оказался лысый крепыш в добротной дубленке.

— Здравствуйте, — сурово отреагировал Сеня. В удачу он, несмотря на вызов, пока не верил.

— Все наши сколковские спецы прыгают как блохи на сковородке. Нефтегазовые лобби лезут на стену.

Парамонову была выдана живая наличность. На пару дней его предоставили самому себе. Семен шлялся по улицам, читал рекламу, любовался длинноногими барышнями. Угрюмо размышлял, не сочтут ли его проект плагиатом идей его прадедушки. Да ведь кто о Гаврииле в курсе?

Зашел в охотничий магазин на Арбате. Глянул на оскаленную морду лисы на стене. Внутренне сплюнул. Милая Алисонька, как же ты поживаешь в дремучем лесу?

Эдуард Васильевич позвонил вечером:

— Значит так, уважаемый Семен Матвеевич! Проекту вашему дана зеленая улица. Он получил гриф наивысшей секретности. Срочно дуйте в Экспоцентр, это у метро 1905 года.

Сидели в японском ресторанчике «Красное солнце». Пили теплый саке. Заедали рисовыми лепешками.

Черные глаза Эдуарда Васильевича горели инфернальным огнем.

— Бабок, милый друг, отгребете немерено. В золотом халате будете ходить среди грудастых наложниц.

— А как же лобби? — Сеня причмокнул саке.

— Читали о том, что американцы хотят начать полномасштабную разработку сланцевого газа? Как только наладят, нам, Раше, гроб с музыкой. Наше спасение — водяной двигатель.

— Не разворуют ли коррупционеры финансирование? — г-н Парамонов заломил золотистую бровь.

— Президент РФ взял этот проект под личный контроль. Он же по первому образованию бухгалтер.

— Тогда ничего…

Эдик достал из кармана пластиковую карточку:

— Золотая! Кредит неограничен. Каждый месяц на нее будет сбрасываться живая наличность. В евро. Держите!

Сеня вернулся домой. А там подарок! Умирает отец. Матушка, Александра Исааковна, уж вызывала к нему священника.

— Как быстро пролетела жизнь… — хладеющей ладонью Матвей Львович погладил руку сына.

— Папа, обещаю, скоро Россия перевернется.

— Сколько уж раз она перевертывалась. Что толку?

— О душе поговорите. О душе! — рыдала Александра Исааковна.

После похорон отца Семен спалил в саду все медвежьи, лисьи и бобровые шкуры. Берданки сломал о колено. Негоже думать об убийстве животин, когда у самого в невестах лиса-оборотень.

Да-да, вы не ослышались.

Сеня-таки нашел у кряжистого дуба лису Алису. Привел ее в дом.

— Откуда же вы будете, дорогая? — подозрительно разглядывала ее Александра Исааковна.

— Сирота я. Выросла в Крестецком приюте.

— До Крестец тут рукой подать, — нарезал Сеня медовый огурчик.

— Хозяйство вести умеете? — щурилась мама.

— А как же!

Свадьбу сыграли тихо, по-келейному. Шафером выступил конюх Гарри Петухов, в подружках у Алисы никого не было.

Кушали зернистую икру. Еще что-то рыбное.

— Я ведь все-таки не оставил свою мечту, отправиться в Москву и стать стриптизером, — ковырялся серебряной вилкой в зубах Гарри.

— Могу субсидировать вояж, — сыто отвалился на стуле Сеня. — Денег, как грязи. Еврики!

— Горько! — громово закричала Александра Исааковна.

В эту ночь они с Алисонькой впервые разделили брачное ложе. В глубине души вся эта авантюра со свадьбой вызывала смущение. Как так век вековать с женой-оборотнем?

Ночь любви рассеяла все сомнения. Куда там египетским Клеопатрам и Скарлетт Йохансон? Разве они столь искушены в амурных делах? Пустышки!

Эдуард Калашников не звонил, зато ежемесячно на пластиковую карточку падали транши.

Сделали в хибарке евроремонт. Выкопали второй колодец, облицованный финским кафелем. По саду пустили гулять трех белых павлинов. Пора стояла благодатная, бабье лето. Под коготками заморских птиц минорно хрустели листья яблонь.

Сеня сидел возле нового колодезя и улыбался как Будда.

— Да, не убивайся ты так, — целовала его Алиса. — Ты сделал все, что мог. Остальное предоставь Богу.

— Или слепому случаю?

— Случай — плебейское прозвание Всевышнего.

Позвонил из столицы Гарри Петухов. С подъемными от Семена ему удалось устроиться в ночном клубе «Попугай Ара». Правда, не стриптизером, а пока сторожем. Но Игорек не теряет надежду, верит в свою звезду.

Через год, без всякого предупреждения, приехал Эдуард Калашников. В черном прорезиненном плаще. В высоких кожаных сапогах на шнуровке. А лысой голове — клетчатая кепчонка, ala Шерлок Холмс.

— Вы будете смеяться, — крепко обнял Сеню, — ан половину выделенного финансирования разворовали.

— Негодяи! — ударила кулаком по столу Александра Исааковна. — Ироды!

— Мама, помолчите… — сплюнул Сеня.

— Вы будете вдвойне смеяться, — продолжал Калашников, — ан водяной двигатель сделан. Он функционирует!

— Аллилуйя! — прошептала Александра Исааковна.

— Погодите ликовать! — Эдик разломил в кулаке валдайскую сушку. — Здесь возникает свежий поворот сюжета. Ко мне с приватным разговором обратились нефтегазовые бароны.

— Водочки накатите? — спросила Алиса.

— Не употребляю! — нахмурился вояжер. — И знаете, их речи — речи не мальчика, а мужа.

— Короче! — скрестил руки Семен.

— Аргументы такие. Вода — это не нефть с газом. Ее в избытке. Продажа энергии от воды — Эльдорадо. Что в остатке? Под золотым дождем русак перестанет работать. Отсюда — цунами наркомании, тайфун алкоголизма. Резюме — водный двигатель отчизну убьет.

— Богу надо молиться! Богу! — кликушески взвизгнула Александра Исааковна.

— Тетя, не галдите, — посуровел Калашников. — Лобби предлагают с опытным образцом сбежать в Гонконг. Бабки на ваш пластик уже упали. Нулей не счесть.

— Зачем мне чужая земля? — обалдел Сеня.

— Пропала Россия! — зарыдала Исааковна.

kangin.ru