Власть спецнадзора (четыре странички о судебном активизме в Израиле)

Правовой активизм БАГАЦа, вяжущий по рукам и ногам исполнительную и законодательную власть в Израиле, ассоциируется в нашем сознании с именем Аарона Барака. Справедливости ради следует отметить, что Барак отнюдь не изобрел новый подход к юриспруденции, а всего лишь реализовал преобладающее сегодня на Западе понимание судебной теории и практики. Это понимание наиболее полно выражено в теоретических работах Рональда Дворкина (1931-2013), одного из самых значительных левых идеологов современности, профессора университетов Йеля, Нью-Йорка и Лондона, заведующего кафедрой юриспруденции в Оксфорде, академика Британской Академии и Королевского советника права.

Несведущие люди наивно полагают, что юридический процесс протекает следующим образом:

1) законодательный орган (суверен, парламент, король, диктатор) издает закон, который вносится в соответствующий кодекс;
2) следственные органы (полиция, прокуратура) или конфликтующие юридические стороны, усмотрев нарушение этого закона, передают выявленные доказательства и улики в руки суда;
3) судья, справившись с кодексом и рассмотрев всю совокупность представленных материалов, выносит приговор.

В этой идеальной картине роль суда выглядит подчиненной, даже вторичной. Действительно, судья не заведует ни следствием, ни процессом законодательства – он получает доказательства и законы в готовом виде из рук иных инстанций. Одни говорят ему: «Вот тебе закон, суди в строгом соответствии с ним». Другие кладут перед судьей пухлые папки с документами: «Вот тебе материалы следствия и аргументы сторон, рассматривай их». Получается, что при наличии бесспорных доказательств судью можно попросту заменить автоматом, поскольку приговор полностью определен жесткими рамками Закона, и единственная предоставленная судье свобода выбора заключается в определении тяжести наказания – дать три года или пять.

Так?

«Нет, не так», – утверждает Дворкин. По Рональду Дворкину, современный судья не «получает» закон откуда-то сверху от суверена, но «открывает» (discovers) его, подобно первооткрывателю неведомых земель. Что это значит? Это значит, что судья интерпретирует «мертвую» букву юридического кодекса в соответствии с «живой» общественной традицией, общественной нравственностью и моралью, а также с собственным пониманием того, как ДОЛЖНО выглядеть человеческое общество. И, вынося приговор, судья создает прецедент, которым впоследствии могут и должны пользоваться впоследствии другие судьи.

Обратите внимание на этот существенный момент! При таком подходе юридический кодекс быстро превращается в совокупность ПРЕЦЕДЕНТОВ, созданных на основе решений, вынесенных конкретными судьями в соответствии с их индивидуальным мировоззрением и субъективной трактовкой существующей общественной реальности. В результате, вышеописанный трехступенчатый процесс превращается в нечто принципиально иное:

1) судьи посредством судебных прецедентов составляют некий кодекс законов, не основанный ни на чем, кроме их ЛИЧНОЙ интерпретации общественного блага;
2) полиция и прокуратура действуют, заранее ориентируясь на этот кодекс и большей частью игнорируя нарушения тех принятых формальным сувереном (например, парламентом) законов, которые не согласуются с существующей судебной практикой;
3) поскольку базой для суда является не ограниченный, заранее установленный сувереном кодекс законов, а расплывчатое понятие «общественного блага», то и обращаться в суд имеет право кто угодно и по какому угодно поводу, будь то назначение в должность, готовящаяся реформа в экономике или издание нового учебника тригонометрии.

Как легко заметить, законодательная функция парламента и исполнительная функция правительства превращаются при этом в чистую фикцию: суд попросту отменяет те законы и решения, которые противоречат субъективному «судейскому кодексу». Более того: вскоре все решения в стране начинают приниматься с оглядкой на возможность апелляции или отмены, а то и судебного преследования, так что, по сути, работу органов управления на всех уровнях определяет не столько практическая необходимость, сколько страх предстать пред грозными очами истинных властителей в судейских мантиях, некий призрачный «внутренний цензор», подкрепленный реальной фигурой юридического советника – надсмотрщика судебной власти на местах.

Все это поразительно напоминает ситуацию первых послереволюционных лет большевицкой России, где судебные «тройки», сменившие «старый буржуазный суд», выносили расстрельные приговоры, «руководствуясь классовым чутьем и пролетарским самосознанием». С этой сакраментальной фразы обычно и начинался текст приговора – с нее, а не с указания статьи и параграфа уголовного кодекса, как это было до революции. Как мы помним, «тройкам» вообще не требовалось ни кодекса, ни закона – только правильное чутье и нужное самосознание. Примерно теми же принципами, согласно концепции, названной Дворкиным «Law of integriti», должны руководствоваться и современные судьи. С той лишь разницей, что чутье теперь можно исключить – Дворкину и Бараку вполне хватает одного лишь честного самосознания (integriti).

Что же из этого следует?

Во-первых, теряет смысл любая апелляция к принципу равенства перед законом. Взять, к примеру, наивный вопрос, почему с такой бескомпромиссной жестокостью сносится объявленный незаконным еврейский форпост, в то время как игнорируются сотни, если не тысячи казусов незаконного арабского строительства по всей территории Земли Израиля. Ответ ясен: с точки зрения integriti левых судей БАГАЦа, еврейских поселений в Иудее и Самарии быть не должно вообще, зато арабы имеют право строить где угодно и сколько угодно. Почему? Ну как же: «руководствуясь честным самосознанием», почему же еще… Исходя из этого великого принципа, соответствующее решение Верховного Суда по сносу домов (в одном случае) и запрете сноса домов (в другом) является в парадигме Дворкина не только внутренне непротиворечивым, но и совершенно законным.

Во-вторых, теряет смысл существование такого учреждения как Кнессет Исраэль, а с ним – и всего «демократического» процесса. Зачем, скажите, налогоплательщики должны содержать 120 крикливых балаболок, которые все равно ничего не решают? Нет, конечно, определенная свобода действий есть и у министров, и у депутатов. Например, они могут – хотя и с оглядкой – передвинуть с места на место стаканчик для карандашей. И, пожалуй, всё. Вы скажете, это тоже немало. Тем не менее, истинная верховная власть в Стране принадлежит сегодня судьям и только им. Так что общественный строй в нынешнем Израиле – никакая не демократия, а самая что ни на есть судейская олигархия.

Если по сути она напоминает большевицкие «тройки», то по форме – усиленную версию иранской теократии, чей Верховный совет аятолл обладает столь же беспредельной властью и формируется по тому же принципу «коллега приводит коллегу». Усиленную – потому что аятоллы все же худо-бедно ограничены сакральным текстом Корана, в то время как в парадигме Дворкина волюнтаризм судей не связан вовсе ничем, и они вольны как угодно трактовать и без того расплывчатые статьи Конституции или Основных законов, а то и вносить в них поправки.

В-третьих, становится ясно, отчего левые с таким рвением защищают эту систему. Конечно, при этом они кричат о защите Демократии (что, как мы видим, вранье, ибо защищается вовсе не демократия, а подмявшая ее олигархия) и о защите Закона (что тоже ложь, ибо Закон, как показано выше, давно уже заменен на судейское integrity). Истинная причина этого рвения в другом: поскольку мировоззрение большинства судей в Израиле левее левого, то и дышло вышеупомянутой integrity с завидным постоянством поворачивается в одну и только одну, устраивающую левых сторону. Но попробуйте вообразить гипотетическую ситуацию, когда те же судейские кресла займут представители «буржуазного чутья и консервативного самосознания». Неужели кто-то сомневается, что в этом случае содержание левых воплей немедленно сменится на прямо противоположное?

Впрочем, до такой гипотетической ситуации далеко: настоящее положение дел позволяет левым прочно удерживать реальный контроль над Верховным судом (а значит, и над Страной), невзирая на почти сорокалетний период формальных побед консерваторов на демократических выборах.

Почему олигархия судейских аятолл сложилась именно в Израиле, а не, скажем, в родных угодьях Рональда Дворкина, в США и Британии? Ответ очевиден: корпус американских судей представляет собой выборный/назначаемый институт, чье формирование отстоит от вышеупомянутого израильско-иранского принципа «свой приводит своего» дальше, чем Дворкин от Хаммурапи. Что касается англичан, то мощь юридической традиции, которую наработала за свою многовековую историю британская прецедентная система, дает ей надежный иммунитет от любых новомодных веяний. У нас же государство молодо, так что многовековая судейская традиция существует, увы, лишь в раввинатских судах. А вот принцип выборности судей мог бы нам весьма и весьма пригодиться.

Видимо, это решение и является наиболее оптимальным в сложившейся ситуации. В принципе, Кнессет мог бы принять закон, ограничивающий сферу подсудности, а также позволяющий превозмочь решение суда при помощи особого парламентского большинства. Но можно не сомневаться, что в этом случае начнутся бесконечные споры о полномочиях и о трактовке, так что в итоге вооруженные парадигмой Дворкина судьи рано или поздно найдут возможность вернуться к власти. Именно поэтому вышеупомянутый ограничительный закон представляется мне полумерой – хотя в нынешних невозможных условиях паралича власти и полумера дорогого стоит. Зато выборность судей может решить проблему как в ближайшей, так и в долгосрочной перспективе.

Вы наверно удивитесь, но я отнюдь не против власти Верховного Суда. If you can’t beat them, join them. При одном-единственном условии: его состав должен избираться на прямых и всеобщих израильских выборах. Можно даже усилить этот тезис: если Кнессет у нас все равно «не пришей кобыле хвост», то на черта он нам такой сдался, скажите на милость? Давайте уж тогда сразу избирать БАГАЦ, а он пускай назначает/утверждает премьера, министров и прочую чиновничью шушеру. Честно говоря, в такой системе – назовем ее «Эпоха Судей» – я вижу куда больше смысла, чем в нынешней. К примеру, на постах министров тогда окажутся профессионалы, чьи полномочия будут освящены авторитетом назначившего их БАГАЦа, то есть широки и неоспоримы, правь – не хочу.

А что касается самих кандидатов в верховные властители-судьи, то они по-всякому должны будут сначала окончить непростой юридический факультет, а затем еще и зарекомендовать себя на легальном поприще. Иными словами, наши избранники будут гарантированно обладать довольно высоким уровнем образования и интеллекта, что заведомо избавит нас от анекдотических «народных избранников» типа рыжей фитюльки Став Шапир, слесаря-гинеколога Ахмада Тиби, позорного клоуна Орена Хазана и чудовищной тырындычихи Захавы Гальон.

Какие тогда благолепные времена настанут! Правительство начнет наконец править, министерства – продвигать нужные реформы, пирожник вновь займется пирогами, а сапожник – вообразите такое невообразимое чудо – сапогами! А нам останется только выбирать своих верховных аятолл… – пардон, Судей-властителей – и следить за тем, чтобы не всплыл из глубин адской преисподней какой-нибудь новый Супер-пупер-БАГАЦ с добрым старым левым integriti для возрождения спецнадзора над неблагодарным, то есть не жалующим левую шваль обществом.

Aleks Tarn
FB