Владимир Соловьев-Американский | Выборы: ни сон, ни бденье

День выдался не из лучших. Не вдаваясь в подробности, причины тому внешние и внутренние. К тому, что не все от меня зависит. Приняв снотворное, я провалился в тяжелый сон, но как-то быстро проснулся и, как герой моего Пруста, не мог понять, где я, кто я, день сейчас или ночь, и вообще, на каком я свете. Посмертный вариант не исключен – снятся ли сны мертвецам?

С утра раздался звонок от одного здешнего человека, с которым так давно не общался, что не сразу узнал – он был у меня на подозрении. Последний раз он звонил мне ровно два года назад, потому и запомнил, что. как и тогда, в канун Нобелевской недели. Он и не скрывал, что побывал на нашей с ним родине (туда и обратно через Эмираты) и с ходу включил агитпроп, что Украина (родом он из Запорожья, хотя отвалил в Америку уже из Петербурга) разрушается изнутри, отказываясь от русской культуры – речь шла о топографических переименованиях. Нелепо спорить с людьми, которые звонят не по своей воле, тем более телефон прослушивается, но я все же возразил, что прежде всего Украина разрушается извне и помянул недобрым словом кремлевского шайтана, хотя он у меня уже в зубах навяз, будучи антигероем моих книг и статей. Кончился разговор и вовсе странно – приглашением встретиться и выпить чаю.

– С новичком? – еле удержался я.

Дальше день пошел и вовсе наперекосяк. У меня есть здесь американ, который по долгу службы знает русский лучше, чем я английский, и который, совсем напротив, вне подозрений, как жена Цезаря. Помимо деловых отношений, у нас с ним то, что здесь называют bromance, а потому и встречи довольно частые – прогулочные с заходом в какое-нибудь бистро.  Литературно мы с ним часто расходимся во вкусах, зато политически на одной волне.

С той только разницей, что к американским политическим перспективам он, в отличие от меня, относится довольно пессимистично. что даже странно для службиста. По этой причине я называю его полушутя американофобом, но в каждой шутке есть доля шутки, как известно. Мне даже иногда кажется, хотя, наверное, я не прав. что его немного даже радует, когда Америка попадает впросак, потому как подтверждает его негативный эмоциональный настрой. По принципу, чем хуже, тем лучше. Прежде всего в международке.

Ну, к примеру, он полагает, что половинчатая и боязливая позиция США в помощи Украине может стать причиной ее военного поражения. Даже с Ближним Востоком он не так оптимистичен, как я, опять-таки указывая на регулярные американские одергивания Израиля и призывы к пропорциональной ответке на иранский массированный обстрел.

Его политический скептицизм относится, понятно, и к грядущим выборам, где ставка у нас одна и та же (он с младых ногтей республиканец), но он не верит в саму возможность победы Трампа, тогда я как я такую возможность допускаю, как торжество справедливости – не только для республиканского кандидата, но и для американской демократии. На что мой американский друг упрекает меня в wishful thinking.

– В смысле выдаю желаемое за действительное?

Оказывается, он и не знал русского аналога американской идиоме.

Уже в кабаке, где я считываю опросы в колеблемых штатах, он посмеивается, хоть и юмор висельника:

– Лишь бы жив остался – это уже будет его выигрыш. Другой ему не светит, – каркает он.

Признаться, здесь в своем осторожном оптимизме я одинок среди близких и знакомых. Елена Клепикова, мой соавтор по нашей давней книге о Трампе, и вовсе полагает, что лучше бы он снял свою кандидатуру хотя бы ради личной безопасности, учитывая два покушения. А поэт Илья Журбинский сочинил «Хэллоуинскую предвыборную маразмиаду»:

Trick or Trump!

Короче, к вечеру дома я нахожусь уже в полном раздрызге, а потому, чтобы поднять настроение и восстановить свой политический мажор, смотрю митинг в Батлере, Пенсильвания, где три месяца назад произошло первое покушение. Дональд Трамп так и начинает свое выступление, как будто это произошло вчера:

– Как я уже говорил тут ранее…

А представляет его Илон Маск:

– Замечательный человек, который помогает нам строить невероятное будущее… он спас свободу слова и создал множество замечательных вещей. Он должен победить.

В таком вот приподнятом настроении я оглушаю себя снотворным, проваливаюсь в сон и тут же просыпаюсь. Разлипаю тяжелые, как у Вия, веки и гляжу на часы. Три часа судьбоносной ночи с 5-го на 6-е ноября! Бегу к компьютеру (телевизоров доме давно не водится) и слышу, что Камала Харрис уже поздравила Дональда Трампа с победой. И успокоенный снова «упадаю в койку», а наутро, взбодрив себя чашкой кофе, пишу статью «Торжество справедливости».

Сон в руку?

По любому, это не рациональное предсказание профи-политолога, а всего лишь прерывистый, как сказал поэт, «ни сон, ни бденье», когда подсознание вылазит наружу. Что бы значил этот сон на психоаналитической шкале? Сюда бы доктора Зигги!

Мечты, мечты, где ваша сладость…