Виль Мирзаянов: “Изоляция — это страшно. и ты рад любой связи, чтобы вырваться из вакуума”

Разоблачитель российских военно-химических секретов Виль Мирзаянов о деле Эдварда Сноудена.

В числе тех американцев, кто громко высказывается в поддержку 30-летнего информатора о тайнах спецслужб США Эдварда Сноудена оказался бывший российских ученый-химик Виль Мирзаянов, живущий и работающий теперь в Принстоне. Его имя прошумело в начале 1990-х гг., когда он рассказал о продолжении работ в России над новыми видами химического оружия, хотя страна к тому времени присоединилась к международной конвенции о запрете химических и биологических вооружений.

— «Моя точка зрения — твердо и однозначно — заключается в том, что Сноуден поступил так как должен поступить всякий честный американец, — говорит Виль Мирзаянов. — Он продолжает традицию разоблачителей правительственных секретов, так называемых whistleblowers, которые являются в Америке очень уважаемыми людьми. Назову лишь одну фамилию, моего друга Дэна Эллсберга, который в 1972 г. опубликовал 6 тысяч пентагоновских документов, несмотря на угрозу пожизненного заключения. Он, кстати, приезжал в свое время в Россию поддержать меня, когда я возмутился политикой военно-химического комплекса в России, который скрывал от мировой общественности новые разработки химоружия. Для американцев это явление не новое, это совершенно законное поведение честных американцев».

— Не кажется ли вам, что в общественном мнении США ореол героя применительно к Сноудену чуть потускнел из-за того, что проблемы, им поднятые, оказались затененными его личными злоключениями в шереметьевском терминале?

— Я так не думаю. Но факт, что налицо целенаправленная политика официальных властей, вашингтонских разведчиков — сделать из него изгоя, свести проблемы, которые он поднял, к личности и уничтожить эту личность. Тем самым, с их точки зрения, они снимут и сами проблемы. Это, конечно, гнусная политика, но я думаю ничего из этого не выйдет. Американцы в этих делах неплохо разбираются, даже в таком консервативном сегменте общества, как «Чайная партия» 56 процентов опрошенных поддерживают Сноудена. Среди либералов — поддержка еще выше. Крайне необычное для Америки сходство противоположностей, единение конфликтующих идеологий.

— Я правильно вас понимаю, что вы не одобряете поведение властей США в деле Сноудена?

— К этой тотальной охоте за человеком я отношусь очень отрицательно, и я разочарован таким их поведением. Конечно, у них есть обязанность что-то делать в таких случаях и со всеми информаторами они не церемонились… Может, они поступают по своим правилам, но такое поведение в демократическом обществе неприемлемо. Американская разведка ловит своего бывшего сотрудника, нарушая все существующие международные нормы.

— Есть версии, что Сноуден вовсе не одиночка, что он был, возможно, завербован?

— Кем? Как? Непохоже, крайне непохоже… На такой шаг, как вызов правительству, идут личности, и Сноуден себя показывает именно такой личностью, сравнимой с Эллсбергом или Мордехаем Вануну, техником-ядерщиком, получившим известность после раскрытия информации о ядерной программе Израиля. Таким человеком надо родиться. Я так понимаю, что для Сноудена принципиальный вопрос стоял также, как для меня, моих друзей и знакомых, для миллионов других американцев — недопустимо, чтобы правительство контролировало личную жизнь своих граждан.

— С точки зрения здравого смысла, действительно ли возможно, что человек на позициях Сноудена мог бы накопить такие объемы секретов, что они, по его словам, могли бы взорвать все разведывательное сообщество США?

— Я не могу стопроцентно этого знать. Но думаю, что он не такой человек, чтобы бравировать, хвастаться и набивать себе цену. Конечно, он за годы работы в разведке и с разведкой накопил немало. Этим, кстати, может объясняться ярость, с какой за ним охотятся.

— Насколько разумен был план действий Сноудена и выбранный им маршрут?

— Да у него особенного выбора, думаю, не было. Ему приходилось действовать с оглядкой с оглядкой на свои власти, на ЦРУ… В Англии или в Европе, во многих других странах его бы взяли немедленно и вернули в Америку. Другое дело, что он, конечно, не мог до конца себе представить масштабы мести. Возникает вопрос, что особенного один человек, который даже не капитан или полковник, может знать про секреты США? Ответ на этот вопрос может быть на самом деле весьма простым: персональный шкурный интерес. Дело, возможно, в том, что он знает детально о личных секретах вашингтонской правящей элиты. А они действительно являются наиболее важными секретами, поскольку после их обнародования многие ведущие конгрессмены, сенаторы и даже люди вокруг президента могут предстать нагишом перед всей публикой и тогда, естественно, гуд бай вся карьера и положение.

— Можно ли, чисто технически так долго скрываться от глаз журналистов в шереметьевском терминале и никому не попасться на глаза?

— Знаете, это, конечно, ненадежное укрытие, Сноуден очень уязвим в своем положении. Думаю, что его все-таки вытащат.

— Часть американцев, такие есть среди моих друзей, не одобряют союз Сноудена с WikiLeaks. Мол, тем самым он дискредитирует свой подход к выбору того, что можно обнародовать, а что нельзя и отождествляет себя со «сливом» всего и вся секретного?

— Об этом я могу судить только по своему опыту. Когда я начинал свои разоблачения, я был совершенно один. И я вам скажу, что это крайне неприятное, даже пугающее положение. Даже в тюрьме, после ареста, психологически в чем-то было проще. И спецслужбы все это знают, и стараются таких людей изолировать, загнать их в одиночество… Изоляция — это страшно. И ты рад любой связи, чтобы вырваться из вакуума. На кого еще Сноуден может рассчитывать, чтобы совершить даже самые простые действия — найти адвоката, связаться с парламентами для переговоров об убежище… Конечно, WikiLeaks — его естественный союзник.

Николай Зимин, Вашингтон