Выбор России

Сегодня Россия в очередной раз в своей истории стоит на развилке дорог и от выбора пути зависит ее дальнейшая судьба. Также стояла она перед Февральской Революцией и перед развалом Советского Союза. Заблуждаются те, кто говорят, что Россия могла до бесконечности продолжать свое существование в виде прежней империи и после 1913-го года, если бы ее не развалили большевики (забывая, что не большевики скинули царя), или, что Советская Россия могла продолжить в неизменном виде свое существование, если бы не Горбачев. Вот, мол, Северная Корея сидит с советообразной диктатурой, социалистической разваленной экономикой и голодным бесправным народом и век еще сидеть будет, угрожая всем снаружи атомной бомбой и терроризируя всех внутри. И Союз, мол, также мог бы. Нет, не мог бы, говорю я. Потому что Северная Корея никогда не была сверхдержавой, претендующей на мировое господство или, по крайней мере, главным противником тех, кто на это место претендовал. А царская Россия и Советский Союз именно таковыми и были. Поэтому Северная Корея может длить свое существование в полуживом состоянии, укрываясь в тени какой-нибудь из сверхдержав, что она и делала и делает. Сначала в тени Союза, теперь в тени Китая. И если бы не эта тень, то уже давно прекратила бы свое существование, а конкретно – во время Корейской войны. А сверхдержава может существовать в неизменном виде лишь до тех пор, пока ее военная сила, а, следовательно, и экономическая, без которой невозможно долго поддерживать военную, соизмерима с силой противной стороны.

Россия же перед Первой мировой войной безнадежно проигрывала Западу, поскольку жила по устарелому проекту, и только принятие ею нового достаточно конкурентоспособного проекта в результате уже большевистской, а не февральской революции позволили ей противостоять Западу на равных еще несколько десятков лет. Но ко времени Горбачева и этот проект исчерпал себя. Что же мы имеем теперь?

Сегодня в мире существует западный либерально-демократический, свободно-рыночный проект. Существовал и реализовывался на практике еще недавно «красный», советский проект. Он и сегодня еще существует как чисто теоретическое построение и как таковой имеет весомое количество сторонников на пространстве России. А в некоторых странах, вроде Северной Кореи, Кубы, возможно Китая, он и поныне реализовывается, хотя и в столь искаженных в ту или иную сторону вариантах, что, возможно, теоретики-основоположники его открестились бы от них. Западный проект тоже варьируется от страны к стране. Есть американский, максимально свободно рыночный, есть североевропейский, скажем шведский, с элементами социализма (хоть и не марксистского) и т.д. Но эти вариации не разрушают существование самого проекта, подобно тому, как индивидуальные различия не разрушают существование вида. Существуют, а тем более существовали в прошлом разные другие проекты, например, монархические, теократическо-монархические, чисто теократические и т.д. А вот проекта «Россия» как вида сегодня не существует.  И ни один из существующих или существовавших на феномен под названием «Россия» в ее нынешнем состоянии не налазит.

Конечно, в России есть сторонники разных существующих или существовавших в прошлом проектов: и либерально-демократического свободно-рыночного, и коммунистического, и имперского монархического, либо имперского тоталитарного а ля Сталин и некой туманной «русской идеи», расплывающейся многоцветием оттенков вплоть до лимоновского национал большевизма. Можно сказать, что и «там у них», есть сторонники разных проектов. Но «там у них» – это маргиналы, которые не мешают существованию проекта, как такового. Большинство населения «там у них» являются устойчивыми сторонниками проекта, пусть и с некоторыми вариациями (в виде демократов и республиканцев в Америке, например), а маргиналы практически не влияют на политику, экономику, законы, систему ценностей, культуру в целом и т.д. В России же после развала Союза проект периодически и чем дальше, тем чаще меняется и вообще расплывается до неопределенности, что болезненно отражается на внешней и внутренней политике, экономике, психическом и моральном состоянии общества и т.д. Во внешней политике это приводит к утрате друзей и сторонников, которые не знают, чего Россия хочет и чего от нее ждать в следующее мгновение. Во внутренней – к не успешности предпринимаемых реформ. Экономику лихорадит от частой смены вектора экономической политики. Общество больно коррупцией, чиновничьим и в частности судебным произволом. И т.д.

Необходимость принятия какого-либо проекта очевидна и об этом многие писали и пишут. Понятно, что далеко не все равно, какого проекта. Собственно, развал Союза и возникновение новой России и есть результат неудовлетворенности большинством населения качеством жизни в Союзе при предыдущем «красном» проекте и предпочтения ему западного либерально-демократического свободно-рыночного. При этом логика выбора была проста и понятна. История человечества есть соревнование различных проектов. В прошлом столетии лидировали и конкурировали между собой два проекта: «красный» и западный, но к моменту развала Союза стало ясно (большинству), что красный проигрывает. В лидерах оставался только западный.

И Россия кинулась в либерально-демократический, свободно рыночный проект как головой в омут, не подвергая его никакой попытке критического анализа и адаптации под свои условия, не обращая внимания на то, что он имеет свои проблемы, и не заморачиваясь сложностями перехода от одного проекта к другому. В результате переход оказался крайне болезненным (драматические 90-е). Безболезненным он в принципе не мог быть, но нет сомнения, что отсутствие критического анализа принимаемого проекта, его слепое копирование без учета местной специфики, отсутствие теории перехода, весьма усугубили его драматизм. В результате, с одной стороны, либерализация экономики дала свои плоды, что в сочетании с высокими ценами на нефть того периода позволило России выбраться из экономического кризиса и поднять в 2000-е благосостояние народа. Но, с другой стороны, автоматический перенос всех недостатков и проблем западного проекта в его нынешнем состоянии на российскую почву, усугубленный непродуманной политикой перехода, заложил  мину под дальнейшее развитие России. Непропорциональное влияние олигархов на политику и экономику стран на Западе в России превратилось в их тотальное засилье, и их борьба между собой в сочетании с российской спецификой, связанной с ее многонациональностью и имперским прошлым, едва не привели к развалу России в конце 90-х. Этого удалось избежать благодаря появлению такого лидера-державника как Путин. Но авторитет либерально-демократической идеи был подорван в России почти полностью вместе с тем хорошим, что в ней есть, возврата к предыдущей коммунистической идее не произошло, и никакого нового проекта принято не было.

России в силу ее исторического прошлого нужен такой проект, который бы прокладывал путь всему человечеству к выходу из его нынешнего кризисного состояния, грозящего обернуться его самоуничтожением. (Кризисного состояния, порожденного недостатками лидирующего сегодня на планете западного проекта). Почему Россия не может удовлетвориться чем-нибудь попроще? Живут же в мире вполне благополучно страны типа Финляндии, не заморачиваясь такими претензиями. Ответ связан с историей России и вообще историей.

Были и еще не совсем засыпались пылью истории времена, когда завоевывать слабых соседей было вполне естественно и даже необходимо, дабы они не усилились и не завоевали тебя. Поэтому во всю писаную историю вплоть до недавних времен существовали империи, завоевывавшие и подчинявшие себе много других стран и народов, и Россия была одна из них. Но сегодня время империй кончилось. По крайней мере, кончилось время империй в исходном первоначальном смысле этого понятия. Т.е. таких империй, когда право империи захватывать и подчинять слабые народы обосновывалось только ее силой. Сегодня такая откровенная империя не может существовать. Собственно такие империи существовали только на заре человеческой истории. В более позднее время сколь-нибудь длительное существование империи было возможно, только если помимо силы она держалась на ее цивилизационной роли в отношении порабощенных народов. Таковы были и Римская империя, и Английская, и Российская. (Если не ошибаюсь, Расул Гамзатов сказал: «Нас покорил не Ермолов, а Пушкин»). Цивилизационная же роль империи связана с принятым ею проектом. Закат империй определялся устарением или искажением их цивилизационных проектов. Причем в результате заката империя либо вообще прекращала свое существование (как в случае с Римской империей). Либо отказывалась от своих колоний, превращаясь условно в Финляндию (как в случае с Англией). Либо находила новый проект, позволяющий ей сохранять цивилизационную роль и привлекательность для включенных в нее и даже не включенных народов. Последнее произошло с Российской империей, которая в результате Октябрьской Революции сменила свой устарелый монархический проект, на «красный» советский. В результате чего еще на 70 лет продлила свое имперское существование почти в прежних границах, распространив к тому же цивилизационное влияние своего проекта далеко за пределы этих границ. Но марксистский этот теоретический проект изначально содержал фундаментальные ошибки. (Воин А. М., Философия и глобальный кризис, Direct Media, М.– Берлин, 2016, глава 6, Научен ли научный коммунизм?)  К тому же он был существенно искажен уже Лениным, а затем гораздо более того Сталиным. В результате чего, несмотря на начальный успех, он недолго смог конкурировать с тоже не совершенным и деградирующим, но все же более устойчивым западным проектом.

Итак, перед Россией сегодня 3 возможные пути: условно говоря, римский, английский и создание и принятие нового проекта более продвинутого, чем существующие. На римский вариант, т.е. попросту прекратить свое дальнейшее существование, естественно, никто добровольно не согласится. Принять английский вариант желающие найдутся, но для России в отличие от Англии, он нереализуем. Англия имела колонии, разбросанные по всему миру далеко от метрополии, в которой сохранялось достаточное этническое однообразие. Россия шла по другому пути, включая в свое тело завоеванные народы, перемешиваясь с ними  и медленно абсорбируя их. Причем одни народы абсорбировались лучше, другие хуже. Мирное вычленение из этого перемешанного и не проваренного до образования некого нового единого народа конгломерата чисто русского народа с неоспоримо принадлежащей ему территорией невозможно. А попытка реализации этого варианта приведет к такой гражданской войне, что на месте нынешней России останутся одни развалины, да и соседям достанется, причем не исключено, что и от применения атомного оружия. Остается третий вариант – принятие проекта, прокладывающего всему человечеству путь выхода из его современного кризисного состояния.

Есть и еще причина, почему Россия может и должна такой проект принять. Она связана с сутью современного глобального кризиса и национальными особенностями русского народа.

Суть глобального кризиса – в диспропорции между стремительным научно-техническим прогрессом, давшим в руки человечеству колоссальной мощи как созидательные, так и разрушительные инструменты, и его сравнительно крайне медленным и неравномерным и часто искривленным духовным развитием. Человечество уподобилось обезьяне с гранатой. Оно создало и продолжает множить виды оружия массового уничтожения, включая ядерное, способное уничтожить земной шар. И в то же время конфликтность между странами и внутри стран в последние десятилетия не только не падает, но  нарастает. Способность договариваться о справедливом решении конфликтов падает. И растет число фанатиков – носителей искривленной духовности, готовых ради своих безумных идей рисковать и жертвовать не только  своей жизнью, но и жизнью невинных людей и даже всего человечества. И еще больше растет число бездуховных людей, тех, кому наплевать на все и всех, кроме своего личного успеха и удовольствия и все равно, что будет с их страной и человечеством после них. И которые в случае неуспеха в жизни, либо от бессмысленности существования готовы покончить счеты не только с собой, но заодно и с как можно большим количеством людей, как правило, никакого отношения к неуспеху данного субъекта не имеющих. Эти не менее опасны для человечества, чем фанатики, тем более, что есть связь между тем и другим явлением.

Нынешнее падение духовности в западном мире с заменой ее погоней за успехом и удовольствиями и рост фанатичной духовности, особенно исламской религиозной в арабском мире связаны с кризисом рационалистического мировоззрения. Это мировоззрение, исходящее из веры в способность человеческого разума давать нам истину, как об окружающей нас действительности, так и о нас самих, поспособствовало сначала в западном, а затем и в остальном мире, как научно-техническому прогрессу, так и духовному, причем не фанатично духовному, а здоровому. Кризис рационалистического мировоззрения связан с определенными недостатками классического рационализма и некоторыми феноменами процесса развития естественных наук, которые стали очевидны после появления теории относительности Эйнштейна, и до сих пор не получили правильного научного объяснения. (Воин А. М., Кризис рационалистического мировоззрения и единый метод обоснования научных теорий//Вестник Пермского Университета. Философия. Психология. Социология. 2015.  Вып.3(23). С. 41-49). Кризис рационалистического мировоззрения привел к утрате веры в способность нашего разума давать нам истину, особенно истину, касающуюся человека и общества. Из чего логически вытекает мировоззрение нигилизма, модернизма и постмодернизма с заменой духовности погоней за успехом и удовольствиями. Какой смысл, стремиться к каким-либо идеалам и придерживаться каких-либо моральных норм, если под эти идеалы и нормы нельзя подвести надежного обоснования, поскольку наш разум неспособен его дать, наука не дает надежной истины?  Единственное, что остается надежным в этой ситуации, это приятные и неприятные ощущения и успех, который обеспечивает больше приятных и меньше неприятных ощущений. Поэтому упомянутое мировоззрение и утвердилось на Западе в результате кризиса рационалистического мировоззрения, что как реакция на это привело к росту религиозного фанатизма на Востоке. (Воин А. М., Главные тенденции мирового развития. Опасности и пути выхода//Россия: тенденции и перспективы развития. Вып. 11, ч.1. – М.: ИНИОН РАН, 2016).

Этот кризис рационалистического мировоззрения с вытекающими из него последствиями не миновал и Россию. Но в силу национального характера русского народа и тесно связанной с ним русской культуры, здоровая духовность наиболее всего сохранилась сегодня именно в России. Я не хочу уподобляться русским ура патриотам, закрывать глаза на недостатки русского народа, утверждать его исключительность и превосходство над всеми другими народами. У каждого народа есть свои достоинства и свои недостатки и тоже у русского. И насколько сильны его достоинства, настоль же сильны и недостатки. В частности то, что в России был сталинский террор, есть результат не только свойств лично Сталина, но и характера русского народа. Но среди достоинств русского народа есть и такое, как большее в сравнении с другими народами пренебрежение к материальным благам и предпочтение им души и духа. Как сказал Блок:

Россия, нищая Россия
Мне избы серые твои
Твои мне песни ветровые
Как слезы первые любви

Поэтому только русский народ может возглавить возвращение человечества к гармонии между духом и рацио, без которого невозможно преодоление нынешнего глобального кризиса. И как показано выше, это единственная для него возможность сохранить Россию как великое государство, избегнув развала и уничтожения.

Россия уже двинулась в этом направлении. Российский народ в массе своей  отверг либералов с их хамоном, пармезаном и «пуськами». Но оттолкнувшись от этого берега, он ни к какому другому не причалил. Да, по стране прокатился вал пышнословных разглагольствований о духе без сколь-нибудь внятного определения, что это такое. Произошла определенная очистка медийного пространства от разнузданной пропаганды вседозволенности и морального нигилизма. И даже обозначились кое-какие ростки возрождения духовности в искусстве. Но вряд ли кто отважится сказать, что произошло устойчивое возрождение здоровой духовности. Такое возрождение возможно только в сочетании с внятным проектом, который нельзя построить без разрешения кризиса рационалистического мировоззрения. В атмосфере этого кризиса научный, теоретический диалог между сторонниками различных проектов подменяется оголтелой пропагандой, и побеждает не тот, кто прав, а тот, кто владеет более мощными СМИ. А все разговоры о духе и морали превращаются в пустую болтовню, когда неясно, кто и что понимает под этими терминами. В результате происходит болтанка между двумя крайностями: между все той же мечтой о хамоне, пармезане и веселой жизни со вседозволенностью и фанатичным национализмом либо имперскими мечтаниями и т.п. Болтанка, которая в любой момент может кончиться скатыванием в одну из крайностей.

Такой проект должен взять все лучшее от ранее существовавших и существующих проектов, объединить это в непротиворечивое целое, обосновать и показать возможность реализации. Поскольку из всех проектов наилучшие результаты до сих пор показал либерально-демократический свободно-рыночный, то за основу должен быть взят он, ну или, лучше сказать, его сильные стороны: демократия, как способ управления, и рыночная экономика, как основа хозяйственной деятельности. Но нужно устранить его недостатки и пополнить его тем хорошим, что было в других проектах. Ведь и демократия демократии – рознь и рынок рынку – рознь. Демократия существовала на Западе и до кризиса рационалистического мировоззрения, до модернизма и постмодернизма с их системой ценностей. А рыночная экономика была и во времена Адама Смита, но это совсем не та рыночная экономика, что сегодня. Уже давно стало ясно, что постулат Адама Смита: «Рынок все отрегулирует» годился более-менее лишь на ранней стадии развития капитализма. И сегодняшнюю рыночную экономику нужно регулировать, регулировать, конечно,  не советским жестким «планом», а некими рыночными методами. И появились сменяющие друг друга макроэкономические модели, как регулировать: кейнсианство, монетаризм, теория рациональных ожиданий и т.д. И каждая при своем появлении и применении давала временный положительный результат, вплоть до следующего кризиса, когда изменяющаяся экономическая действительность делала эту модель уже непригодной. Но теории, определяющей границы применимости экономических моделей и показывающей когда какую из них применять, нет. И это тоже тесно связано с кризисом рационалистического мировоззрения.

Таким образом, западный проект нужно исправлять и в его рациональной, но особенно в духовной и моральной части. И для этого нужно, прежде всего, возродить рационалистическое мировоззрение, исправив ошибки классического рационализма. Я исправил ошибки классического рационализма и дал объяснение тем феноменам развития естественных наук, которые привели к кризису рационалистического мировоззрения. (Воин А. М. Единый метод обоснования научных теорий, Алетейя, СПб,2012). А также построил рациональную теорию духа (Воин А. М., Неорационализм – духовный рационализм, Direct Media, М. – Берлин, 2014, часть 5, Место духа в рационалистическом мировоззрении), позволяющую отделять здоровую духовность от искривленной в частности фанатичной, и теорию оптимальной морали (Воин А. М., Неорационализм – духовный рационализм, Direct Media, М. – Берлин, 2014, часть 4, Этика в модельном подходе). Наконец, я разработал начала новой макроэкономической теории (Воин А. М., Начала новой макроэкономической теории, Direct Media, М. – Берлин, 2014), позволяющей определять границы применимости макроэкономических моделей и таким образом избегать разрушительных экономических кризисов. Это, я считаю, дает базис и значительную часть нового проекта, необходимого сегодня России и способного объединить большинство истинных патриотов, которые сегодня являются непримиримыми и враждебными друг другу сторонниками различных старых проектов. Те, кто действительно болеют за судьбу России (а не за свою карьеру под прикрытием патриотизма или заботы о благе всех) могут и должны отказаться от крайностей исповедуемых ими сегодня проектов и включиться в построение нового проекта, отстаивая то лучшее, что есть в проектах, которым они привержены сегодня. Среди сторонников различных старых проектов уже сегодня есть немало людей, готовых отказаться от крайностей этих проектов. Многие коммунисты не жаждут буквальной реинкарнации Советского Союза, да еще в сталинском варианте. И далеко не все либералы, ратуя за демократию и рыночную экономику, с таким же рвением защищают «пусек» и прочий моральный нигилизм. И только отсутствие достойного нового проекта, способного объединить всех истинных патриотов на основе убедительной теории, дает сегодня преимущество фанатикам всех устарелых проектов перед их же умеренными и здравомыслящими коллегами.

А. Воин