Вечнозеленый вопрос

Жила-была девочка. Обычная средняя девочка из средней американской семьи. Отец – средний страховой агент, мать… – просто средняя мать. В 10 (прописью: десять!) лет девочка приняла участие в кампании по борьбе с голодом в странах третьего мира. Вы спросите, какое отношение может иметь десятилетний американский ребенок из благополучного американского города к пресс-конференции на столь далекую от него тему? Ответ: самое прямое. У девочки было что сказать.

«Я здесь, – заявила она, – потому что мне не все равно. Я здесь потому, что дети страдают повсюду, потому что ежедневно сорок тысяч человек умирают от голода!»

Удивительно, не правда ли – ну как десятилетней девчушке могут быть интересны такие вещи? Ей ведь самое время наряжать кукол, зачитываться историями про Питера Пена и Мэри Поппинс. Впрочем, когда осознаешь, что ребенок попросту индоктринирован по самую белобрысую макушку, что он всего-навсего служит попугаем, рупором, патефоном-органчиком, послушно играющим пластинку, вставленную в нежную детскую голову взрослыми дядями и тетями, на смену удивлению приходит отвращение. Особенно, когда девочка уверенно указывает безотказный путь к спасению человечества. Вот он, рецепт, в дословном переводе с английского:

«Моя мечта: спасти эти сорок тысяч умирающих. Эта мечта станет явью, когда все мы посмотрим в будущее и увидим сияющий там свет. Если мы будем игнорировать голод, свет погаснет. Но если все мы решим помогать и работать вместе, то этот свет станет ярче и будет гореть свободно, раскрывая потенциал завтрашнего дня».

Трудно сказать, что тут гаже: циничное использование ребенка в целях пропаганды или убийственная тупость самой пропаганды. Как будто логика и опыт не доказывали многократно и убедительно, что «свет, сияющий там» – выдумка безответственных миссионеров. Что рахитичные детские трупики так и будут валяться по обочинам африканских и азиатских дорог, пока тамошнее общество не придет в состояние, соответствующее хотя бы минимальному уровню цивилизации. Что до этого любой объем «гуманитарной» помощи, посылаемой туда благоглупыми доброхотами, будет разграблен, уворован, отнят сильными у слабых и, что хуже всего, использован убийцами для наращивания их людоедской мощи. Что на практике устроители пресс-конференции, по совместительству являющиеся борцами с колониализмом, прямо способствуют вышеупомянутым ужасам, поскольку при колониализме-таки с голоду пухли куда меньше, чем при местных независимых каннибалах. Что декларируемая теми же активистами война с глобализацией и призывы не покупать текстиль, произведенный в Бангладеш посредством жестокой эксплуатация тамошних женщин, именно и ведут к несчастью, поскольку закрытие одной такой фабрики в Дакке автоматически означает голодную смерть сотен людей.

Вот только возражать тем, кто вставил в детскую головенку идиотские тексты, абсолютно бесполезно. Они не слышат увещеваний, не верят доказательствам, игнорируют факты. Они живут в своем стопроцентно выдуманном мире, не имеющем ничего общего с реальностью. И девочка растет, продолжая декламировать соответствующие скетчи. Со временем она поступает в местный колледж с говорящим названием «Вечнозеленый». Конечно, речь тут и близко не идет о физике или химии, ведь эти реальные предметы никак не связаны с голубыми эмпиреями и розовыми мечтами о всеобщем счастье, о сияющем вдали свете и прочей маниловской муре. Девочка – к тому времени уже девушка – берет курсы по искусству. Даже не заглядывая в их «вечнозеленую» программу, можно быть уверенным, что ее содержание представляет собой пустопорожнюю болтовню в духе все тех же голубых эмпиреев.

Одна незадача: официальные органы опеки пока еще не признали подобное поведение разновидностью аутизма. Они ошибочно считают 23-летнюю студентку взрослой женщиной, которая имеет полное право выправить себе загранпаспорт и купить билет на самолет в любую точку земного шара, куда оные самолеты летают. Никто – ни полиция, ни таможня, ни стюард у стойки международного аэропорта – никто из них и понятия не имеет, что на самом деле перед ними ненормальное существо, чье развитие застыло на уровне того нежного возраста, когда над беззащитным ребенком произвели операцию лоботомии. Что в голове у нее по-прежнему играет органчик, а мозг отключен за ненадобностью.

Так девочка оказывается там, где умирают – и не понарошку, как на стерильной пресс-конференции в Беркли или Стэнфорде, а реально, булькая кровью, испуская газы и пачкая штаны калом. Впрочем, это ничуть не добавляет ей понимания происходящего. Вот что она пишет, прибыв в Газу и осмотревшись:

«По моему мнению, подавляющее большинство палестинцев придерживается принципов Ганди о ненасильственном сопротивлении».

На всякий случай напомню: это происходит зимой 2003-го. Еще года не прошло со дня ужасающей пасхальной бойни в отеле «Парк». ШАБАК сбивается с ног, гоняясь за обвязанными поясами смерти самоубийцами. Поселения пока еще не растоптанного Гуш Катифа пребывают под постоянным минометным огнем; в одном из тамошних домов женщина по имени Тали Хатуэль собирает дочерей в школу. Через год арабские последователи Махатмы Ганди подкараулят их по дороге к перекрестку Кисуфим и добьют в упор, с расстояния в один метр. Из автоматов Калашникова, очередями, – в четырех маленьких девочек, старшей из которых удалось дожить до одиннадцати лет, а младшей – всего до двух. Но и она, младшая, успела понять в этой жизни больше, чем половозрелая активистка, приехавшая в Рафиах из Олимпии, штат Вашингтон.

Она приехала сюда на время – помогать обездоленным «палестинцам» «ненасильственно сопротивляться» Тали Хатуэль и ее дочерям. Под арендованным американской студенткой домом змеятся ходы хамасных туннелей, перекачивая из Синая оружие и боеприпасы; из соседнего окна обстреливают израильских пограничников, на близлежащей площади линчуют заподозренных в сотрудничестве с «сионистским врагом», а она по электронной почте успокаивает своего слегка обеспокоенного папу:

«Ты можешь писать мне так же, как если бы я была на каникулах в детском летнем лагере на большом гавайском острове. Чтобы было легче, я здесь стараюсь полностью уходить в фантазии и представляю себя в голливудском кино или в комическом сериале с Майклом Фоксом в главной роли».

Ну как не поразиться, читая эти слова? Удивляет даже не степень инфантилизма, а сам факт того, что подобного младенца выпустили на улицу без сопровождения взрослых. И не на улицу Рафиаха – на улицу Олимпии, штат Вашингтон! Ведь в комических сериалах с Майклом Фоксом, где имела обыкновение существовать студентка Вечнозеленого колледжа, ни у кого и мысли не возникает, что на проезжей части можно угодить под машину. Собственно, мыслей там, в сериалах, нет вообще – в точности, как и в голове у нашей, ведомой органчиком героини.

Ее гибель была лишь вопросом времени: все беспризорные лунатики рано или поздно падают с крыши. Хотя, нет спору: у того, кто находится в объятом войной Рафиахе, гораздо больше шансов попасть под военный бульдозер ЦАХАЛа, чем у жителя Олимпии – под автобус трансамериканской компании «Грейхаунд». Что, собственно, и произошло. Сказать, что у бронированного D-9, именуемого на армейском жаргоне «дуби» (медвежонок), есть мертвые зоны обзора, значит не сказать ничего. Стальные щиты, призванные укрыть экипаж от обстрела, сокращают видимость почти до нуля. Командир ориентируется на то, что видит в узенькую щелочку, водитель же действует по приказу, практически вслепую. При этом оба пребывают в постоянном напряжении, потому что от современной противотанковой ракеты не спасает никакая броня.

Я понимаю, что в голове у безмозглой активистки ISM (Интернационального Движения Солидарности) не жужжало ничего, кроме встроенного органчика. Но отчего не сработал инстинкт самосохранения, который должен был обратить ее в бегство при виде надвигающегося стального чудовища высотой с двухэтажный дом? Рискну высказать свою версию: нога поклонницы Майкла Фокса попросту застряла в вентиляционном отверстии одного из хамасных туннелей. Хотя теперь уже ничего не докажешь…

Думаете, это конец истории? Черта с два! Это только начало. Потому что истинные убийцы Рейчел Корри (так ее звали, как явствует из спешно состряпанной пьески под названием «Мое имя – Рейчел Корри») немедленно возложили ответственность за смерть девушки на (перечисляю в порядке возрастания вины): бульдозер, его экипаж, ЦАХАЛ, Израиль, сионистов, американскую внешнюю политику, мировой империализм. Вышеупомянутая пьеска демонстрируется на подмостках театров Европы и Америки, причем всякий раз этому убогому во всех отношениях действу обеспечивается мощная информационная подпитка. Вы спросите, зачем? Затем, что Молох, питающийся человеческим мясом, хочет жрать. Молоху позарез нужны свежие жертвы, очередные индоктринированные идиотки, заново лоботомированная молодежь.

Рейчел Корри умерла под гусеницами бульдозера, но у ее убийц есть конкретные имена и адреса. Ее убили собственные мать и отец, с раннего возраста вбивавшие в голову ребенка губительную чушь. Ее убили школьные учителя и преподаватели колледжа, внесшие свою лепту вдобавок к безумию родителей-детоубийц. Ее убили коллеги-активисты по Движению солидарности с непротивленцами из миротворческой организации «Изеддин эль-Кассам». И теперь, в лучших традициях Хамаса, они таскают по улицам земных городов ее дымящиеся внутренности и, потрясая окровавленными руками, затаскивают в свои операционные все новых и новых рейчелкорри.

Как и следовало ожидать, эта позорная каннибальская мистерия не обошла и наши края: вышеупомянутая пьеска поставлена на малой сцене иерусалимского театра «Хан». Более того, у нас кишками рейчелкорри трясут не просто абы как, а на деньги налогоплательщиков. Впрочем, и хамасные кровавые забеги по улицам Газы оплачиваются деньгами ООН. Но черт с ними, с деньгами. Денег не жаль.

Жалко детей – тех, чьи косточки уже перемолоты проклятым левацким Молохом, и тех, кто еще только сидит в начальных классах, слушая своих сладкоголосых убийц. Их еще раздавит слепой бульдозер реальности, изнасилует дикая толпа на взбунтовавшейся площади, расстреляет чернокожий африканский подросток – расстреляет из автомата, купленного на средства «гуманитарной» помощи. Не в наших силах прекратить эту кровавую вакханалию – во всяком случае, сейчас, пока этот вид каннибализма еще не приравнен к преступлению против человечности наряду с гитлеровским нацизмом. Доколе ворону кружить?

Алекс Тарн, 2014 г.