В постели с “Навальным”

Политика влезает в самую интимную сферу человеческой жизни — в семью. Революционные вакханалии вкупе с откровенным маразмом чиновников и неумеренным религиозным натиском доберутся и до любви, семьи и верности. Так считает врач-сексопатолог, психотерапевт, доктор медицинских наук, профессор Лев Щеглов.

Он около 40 лет профессионально изучает советскую (а затем и российскую) “ячейку общества” и ее составляющих, препарирует межличностные отношения в контексте политических и социальных изменений и собирает анамнез — историю болезни пациентов под именем “любовь” и “семья”.

 — Лев Моисеевич, в нашей беседе лет 5 назад вы предупреждали о том, что политика и церковь все активнее вмешивается в жизнь отдельного человека, в жизнь семьи. В частности, разговор шел о желании РПЦ преобразовать День Святого Валентина в День православной семьи. “Сама постановка такого вопроса постыдна и говорит о желании подмять все под себя. Не говоря уже о политической подоплеке такого предложения”, — сказали вы тогда. Изменилось ли что-то за последние 5 лет?

— Да, так и произошло. Церковь и политика действительно все подминают под себя, и тому много печальных и постыдных примеров. Волосы дыбом встают от нелепости, дикости того, что происходит. Взять тех же Pussy Riot. Их обвиняют в том, что они нарушили какие-то “положения Трульского собора”, установленные в VII веке нашей эры! И ведь следователь это пишет на полном серьезе (напомним, в уголовном деле против арестованных участниц панк-группы следователь Артем Ранченков основывает обвинение на средневековых законах, в частности, на правилах Трульского собора, запрещающих в храме петь и паясничать — Прим. “Росбалта”). Знаете, если бы мне это сказали даже 5 лет назад, я бы решил, что либо меня разыгрывают, либо рассказчик нуждается в экстренной, немедленной психиатрической помощи. Дело Pussy Riot всего лишь одно в ряду прочих, но тенденция очевидна. Когда следователь или чиновник, выполняя указ начальства, ссылается на такие положения, — это означает уже крепчающий маразм общества.

 — А на личную жизнь этот маразм уже перешел?

— Активно, надеюсь, нет. Иначе, выражаясь языком господина Милонова (Виталий Милонов — автор скандального “антигейского” закона, петербургский депутат — Прим. “Росбалта”), это будет “уже бесовщина” какая-то.

Но ведь все активнее слышны нападки на научное сексуальное просвещение молодежи, на помощь в планировании семьи. На центр “Ювента” нападают уже прямо в стенах Заксобрания Петербурга, обвиняя врачей в том, что они учат подростков правильно предохраняться, чтобы потом не пополнять армию сирот или не заболеть СПИДом!

Наезды на “Ювенту” бессмысленны. Ну, потреплют эти активисты нервы сотрудникам, ухудшат качество медицинской помощи, которая, кстати, финансируется государством… То есть в итоге сделают хуже себе же. Если бы все началось активнее, то мы бы оказались уже в периоде полуинквизиции.

 — А как к самому празднику — Дню семьи, любви и верности — относитесь?

— Я не против таких вещей, потому что они позитивны. Пусть будет день улыбок, или любви, или верности. Это мило и ничего более. Но дело в том, что эти же граждане сначала придумывают такие праздники, а потом начинают кричать о революционном пути России и сами бесконечно вталкивают страну в хаос революций. Пусть будет день семьи, или любви, верности — но не православной семьи, любви или верности. Что это за праздник такой? Давайте устроим день мусульманской семьи, атеистской, гейской или иудейской…

 — Некоторое время назад для характеристики современной семьи вы ввели философское понятие “безнормность”. Сейчас этот термин применим к семье?

— Безнормность сохраняется. Условно — это отсутствие каких-то, четких представлений о нормах поведения, морали, устоев. В любви и сексе это переход и результат серой бесполой идиотичности ханжеских нормативов поведения к настоящему хаосу в отношениях любовников. Ни на что нет устойчивых взглядов, в том числе на семью. Но самое печальное, что негативные усилия отдельных граждан находят поклонников. И это приводит к ужасающему состоянию общества. Детей выкидывают из окон, все больше наркоманов, алкоголиков, растет преступность. А что с демографией у нас творится — ужас! А они вместо того, чтобы решать эти реальные проблемы, помогать людям, занимаются, например, геями. Больше проблем нет. Жаль, что у нас сейчас нет общих представлений о плохом и хорошем, нет веры в светлое будущее.

 — А раньше эти представления были?

— Раньше были. Странные, нелепые, но все знали, что семья — это ячейка общества и будущее у нас светлое. И при всем идиотизме тогдашней обстановки средний человек ощущал, что общество — это улей, семья — сота, и что теоретически возможно светлое будущее. Может, это была и псевдо-мечта, но все-таки она была. Я надеюсь, что и сейчас мракобесные штуки пройдут, потому что все-таки семья — это автономность. Человек очень ценит свободу, в том числе и от политики, от сторонних учителей.

 — Загнать всех под доктрины трудно…

— Но ведь эти люди — о которых, я догадываюсь, вы говорите, — они как раз пытаются доказать, что именно православная семья и есть настоящая ячейка общества, а вера — ее фундамент. Ссылаются на то, что до революции, когда была сильна церковь, и семья была крепче…

Тогда была совершенно иная социально-экономическая система. Тогда была монархия, вообще вся система иерархии была другая. Кроме того, Россия была закрытой страной. Простому мужику или его жене было некуда деться. Попробуй там поговори об измене, о любви! Были рабы, было крепостное право. Семья была крепче, но отнюдь не из-за православия. Это невозможно сравнивать по единственному фактору, тому очень много причин.

 — Как вам семья видится в будущем?

— Если не случится ничего экстраразрушительного, то семья сохранится. Но если придумают еще какой-нибудь закон об административной ответственности, например, за супружескую измену, тогда не знаю. Семья может переползти на какие-то другие ценности и как институт перестанет существовать. Такие ценности, как родственность, доверие, ответственность, интимные отношения все-таки ценятся все дороже. Этому можно помогать, но можно и разрушить. Надеюсь, что этого не произойдет.

Беседовала Марина Бойцова