КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Что такое Донбасс сегодня? Сюр и информационный провал? Трагедия там живущих? Политический горе-феномен, иллюзия? Угроза?..
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
Photo copyright: mil.ru
Мы задали несколько вопросов нашим экспертам.
Борис Гулько, Нью-Джерси, США, автор статей, книг, публицист, политолог, американский, ранее советский, шахматист, гроссмейстер, чемпион СССР, чемпион Москвы, Заслуженный тренер ФИДЕ:
Нет. Конфликт представляется мне моральным и политическим провалом обеих сторон. Желал бы, чтобы людям просто дали нормально жить, всё равно – при российской или украинской власти. Не понимаю – ради чего стороны убивают людей? Вопрос – кому достанется этот регион – не стоит слезинки ребёнка.
100 лет назад закончилась Первая мировая война, разгоревшаяся из-за претензий на Эльзас и Лотарингию. Сейчас там живут и французы, и немцы, говорят на своих языках, и никто не может объяснить, за что погибли миллионы солдат и ради чего была разрушена Европа.
Йоханан Петровский-Штерн, Чикаго, США, американский историк, филолог, эссеист, переводчик, профессор еврейской истории Северо-западного университета (Иллинойс, США), член-корреспондент Украинского научного института Гарвардского университета, почётный доктор НаУКМА:
Да и нет. Выборы сами по себе ничего не решают. Вместо менее управляемых «смотрящих» поставлены более управляемые. Никаких принципиальных изменений такая перестановка не даёт ни людям, ни власти.
Андрей Шарый, Прага, Чехия, журналист, директор Русской службы Радио Свобода:
Только в силу профессиональных обязанностей. Они ни в коем случае не являются выборами, ничего не меняют, поэтому никакого личного интереса вызвать не могут.
Эдуард Афонин, Киев, Украина, профессор Национальной академии государственного управления при Президенте Украины, основатель Украинской школы архетипики:
Если речь идет о состоявшихся 11 ноября этого года фейковых выборах на оккупированной территории Донбасса, то их результат в целом предсказуем и мне лично понятен с точки зрения глубинной (аналитической) психологии – архетипов коллективного бессознательного. В данном случае речь идет о стереотипах советского прошлого, которые питают поведение значительной части населения оккупированных Россией территорий Донецкой и Луганской областей.
Рамис Юнус, Балтимор, США, экс-руководитель аппарата Правительства Азербайджана, экс-управляющий Делами Парламента Азербайджана, консультант независимых фондов и аналитических центров США, эксперт по странам Ближнего Востока:
О каких «выборах» на территории Донбасса можно говорить, когда там находится российская оккупационная армия? Все эти разговоры о так называемых «выборах» не что иное, как обычная информационная российская пропаганда. В Донбассе идет самая настоящая война, включая и гибридную.
Дмитрий Якиревич, Иерусалим, Израиль, композитор и поэт, общественный деятель:
Результаты выборов на Донбассе интересуют меня, поскольку всё, что происходит там, даёт надежды или лишает надежд на перспективы мира в этом регионе. Выросший в Украине, впитавший культуры двух братских мне (и между собой) народов, я глубоко переживаю трагедию, обрушившуюся на дорогих мне людей.
Владимир Дубоссарский, Сидней, Австралия, журналист и переводчик, автор книг:
Совершенно не интересуют, по той простой причине, что выборов там и близко не стояло. Т.е. вся необходимая бутафория была налицо – избирательные участки, бюллетени, кандидаты, торжественно-важные лица голосовавших – но всё это напоминает выборы не то в Газе, не то в Сирии. Разборки идут, разборки…
Евгений Ихлов, Москва, Россия, политический аналитик, общественный активист и практикующий юрист:
Результаты – нет, были предрешены, интересовали предшествующие события, в первую очередь полемические выступления антипутинских сторонников «Русского мира» (я их называю при цитировании «Валаамовы ослики»), их разоблачения заказных – из Москвы – убийств, террора и коррупции в условиях оккупационного режима и власти марионеток Москвы.
Юрий Кирпичев, Флорида, США, публицист:
Результаты «выборов» на оккупированных Россией территориях Донбасса меня совершенно не интересуют, ввиду полной невозможности там каких бы то ни было честных выборов. Как и в России. Выборы в концлагере невозможны.
Данил Русаков, Нью-Йорк, США, ведущий американского русскоязычного телеканала RTN и американского русскоязычного Davidzon Radio:
По моему глубокому убеждению результаты того мероприятия, которое Кремль усиленно требует называть «выборами» могут быть интересны лишь тем, кто с законодательной точки зрения следит за основными участвующими персонажами. То есть в качестве сбора доказательной базы совершенных преступлений. Вполне вероятно, что ещё придут те времена, когда тот же господин Пушилин может быть подвергнут реальному уголовному преследованию и суду. Мне кажется справедливым утверждение, что в данном конкретном случае совсем не важно, кто появится во главе «хамаса на востоке Украины».
Само по себе возникновение конфликта на территории украинского государства, – это в том числе отчаянные попытки действующей кремлевской администрации сохранить власть. Некоторым такое утверждение может показаться странным. Объясню, почему для меня – нет. Аннексия Крыма и интервенция на территорию Донецкой и Луганской области создали инъекцию для граждан России от протестной активности. Напомним, в 2011-2012 годах, впервые за долгие годы, в Москве на многотысячные антиправительственные митинги начали собираться люди. Одним из требований жестоко разогнанной акции 6 мая 2012-го на Болотной площади было недопущение инаугурации Путина. Все последующие годы рейтинг власти неуклонно падал, а желание народа протестовать росло. Акция по устрашению общественности, образцово-показательное «Болотное дело» не столько напугало людей, сколько сделало из попавших в тюрьму ребят кумиров масс. В их поддержку люди выходили в количестве несколько десятков тысяч. При этом зарождающийся протест в России носил подчеркнуто мирный характер. Можно долго спорить почему. На мой взгляд, это обусловлено социально-историческим контекстом. События на киевском майдане находили глубоко положительный отклик у протестно настроенных граждан России. А вот в тот момент, когда они начали развиваться по силовому, на мой взгляд, совершенно разумно предсказуемому сценарию, кремлевские пропагандисты приложили максимум усилий, чтоб расколоть российское общество. Сограждан откровенно пугали и продолжают пугать самой идеей протестовать против власти.
События в Крыму и на Донбассе были на 80 процентов инспирированы кремлевской администрацией. Внутренние предпосылки, если и были, то не такие существенные, как принято считать. А дальше понеслось… Усиленная пропаганда для удержания власти внутри, попытки доказать Западу свою значимость и важность направленные вовне. Ведь с точки зрения Кремля за бархатными революциями, в том числе и за «болотными протестами» в Москве стоял и продолжает стоять «коварный запад». Все произошедшее после 2014го года – это такая длительная и кровавая спецоперация. В этом контексте Донбасс – не субъект, создающий события. Это объект для экспериментов в руках субъекта Путина. На месте этого региона могло оказаться что угодно другое.Елена, Бендеры, Приднестровье, инженер электронной техники, выпускница московского вуза (в целях безопасности Елены имя сохраняем, но фамилию не называем; ответ на все вопросы приводим одним общим абзацем – так, как ответила Елена):
Тема сепаратизма нам очень близка, недавно тут у нас отмечали её 28-летие. С досадой и разочарованием следим за событиями на Донбассе. И, к сожалению, понимаем, что ждёт их такое же будущее, как и Приднестровье. Мы живём в резервации почти 3 десятка лет, и там всё происходит по этой же схеме, разница будет только в том, что у Донбасса есть общая граница с Россией, поэтому события могут разворачиваться немного по-другому. И продолжаться это будет, к сожалению, не одно десятилетие, если украинские политики не смогут пресечь попытки Донбасса выторговать автономию на особых условиях, или до тех пор пока Путина не станет, тогда, может, что-то изменится.
Борис Юлин, Санкт-Петербург, Россия, политолог, историк, автор книг и статей, Колумнист издания “Однако”, ведущий Исторического форума на Тупичке у Гоблина (Дмитрия Пучкова), автор живого журнала sha_julin.lj.ru:
Результаты выборов не интересуют, ибо от них почти ничего не зависит. Но мне непонятно заключение слова выборы в кавычки. Выборы на донбасе ничем не хуже выборов на Украине, в Афганистане или Ираке. Такие выборы – не исключение, а норма.
Мария Арбатова, писательница, общественная деятельница:
Меня, конечно, интересуют не только выборы, но и всё происходящее в ЛНР и ДНР, поскольку я глубоко переживаю за население этих регионов, подвергающееся бомбежкам и спецоперациям со стороны Украины. Погибшие там от голода, болезней и бомбежек сотни детей и стариков навсегда останутся на совести украинской власти, пришедшей в результате антиконституционного переворота. Майдан был организован, когда на Украине не осталось ни малейших признаков государственности. Я жила пару недель в Киеве как раз перед его началом и выступала перед совершенно разными группами населения, так что говорю об этом с полной ответственностью. Среди моих знакомых достаточно участников Майдана, которые сегодня не могут позволить себе громко говорить о раскаянье, поскольку боятся за свою жизнь. А мои друзья, успешные люди из Одессы, эмигрировав в Россию, объяснили, что ощущали себя дома после переворота как французы в гитлеровской оккупации.
Борис Гулько:
Нет, не интересуют.
Йоханан Петровский-Штерн:
Нет. Происходящее в Восточной Европе в целом, в Украине, России, в частности, не представляет животрепещущего интереса для моих соседей, соотечественников или даже для коллег-историков. Очень мало кто представляет себе значимость этих территорий. Но те собеседники, друзья или коллеги, которые понимают, что к чему, воспринимают Донбасс как бесспорную попытку империи дестабилизировать страну, которая уверенно движется в европейском направлении.
Андрей Шарый:
В профессиональной среде – да. В остальном – почти никого вообще не интересуют, либо интересуют незначительно.
Эдуард Афонин:
Тема Донбасса присутствует в СМИ Украины на всех уровнях страны – центральном и региональном. Но главным образом она присутствует как очаг «локальной войны», в которой гибнет и страдает значительная часть, в том числе и мирного населения Украины. Здесь и прямые жертвы погибших и раненых, и лишения, которым подвергается почти 2 млн. вынужденной внутренней миграции украинцев.
Вместе с тем меня лично никак не убеждает подаваемая и раскручиваемая Россией идея «гражданского конфликта». Тем более что в моем интервью интернет-изданию «Главред» от 2 июня 2011 года под названием «Мы можем получить гражданскую войну в Украине» (https://glavred.info/politics/4040-eduard-afonin-my-mozhem-poluchit-grazhdanskuyu-voynu-v-ukraine.html) говорилось несколько о другом. О социокультурной специфике, которая с распадом СССР начала давать о себе знать в бывших республиках Советского Союза. Уже к 2002 г. в ходе мониторинга изменений общественного сознания, проводимого Украинской школы архетипики (1992–2017, более 80 репрезентативных исследований), мы зафиксировали наличие существенных ментальных отличий украинцев и русских. Если первые имеют сенсорно-логическое мышление, зафиксированное в народной пословице «не потрогаю, не поверю», то вторых отличает интуитивно-образное мышление, опирающееся на миф. Все это изначально создавало в Донецкой и Луганской областях, имевших по переписи 2001 г. соответственно 38% и 37% носителей русской социокультурной специфики. Думаю, на эту социокультурную специфику и сделали свои ставки Россия и пророссийски настроенные ее представители в Украине, организуя сепаратистские настроения и военное вмешательство в дела Украины.
Рамис Юнус:
События в Донбассе интересуют выходцев из бывшего Союза, в большей части выходцев с Украины, которых много в Балтиморе и здесь очень важны информационные ресурсы, которыми они пользуются. К сожалению, из-за того что многие не владеют английским языком, они смотрят только российское телевидение, которое просто зомбирует зрителей и поэтому очень важны альтернативные русскоязычные СМИ.
Дмитрий Якиревич:
В Израиле, где я проживаю, интерес к событиям на Донбассе проявляется в основном у выходцев из СССР.
Владимир Дубоссарский:
Жителям моей страны, Австралии, события в Донбассе – даже не по барабану. Без всяких там опросов можно с абсолютной уверенностью сказать, что 99% обитателей пятого континента больше знают о Луне, чем о Донецком бассейне. С такой же уверенностью можно предположить, что за событиями в Донецке и Луганске пристально следят живущие здесь выходцы из России и Украины, несколько меньше – поляки и венгры, и заинтересованность эта становится тем меньшей, чем далее удалена от Сталино и Ворошиловграда страна исхода той или иной этнической общины. Аргентинцам и вьетнамцам – я уверен – абсолютно до лампочки, кто и в кого там палит.
Евгений Ихлов:
Совершенно нет, внимание приковывает только нечто чрезвычайное, например, взрыв в «Сепаре».
Юрий Кирпичёв:
События в Донбассе интересуют меня, моих близких и друзей, пострадавших от русской агрессии. Многим из них пришлось бежать от оккупантов и их ставленников, причем этническим русским, родившимся в России! Я не могу теперь посетить могилы родителей. Но в Америке, а тем более во Флориде, где я сейчас живу, о событиях в Донбассе знают мало.
Данил Русаков:
В США на первом месте находится именно внутренняя политика. Буквально недавно завершились предварительные выборы. Две ведущие партии полярно разделились в своих мировоззренческих стратегиях. Это касается как внутренней повестки, так и международной арены. В обществе активно обсуждают последствия прекращения так называемой иранской ядерной сделки, ситуацию на Ближнем Востоке, а также желание Евросоюза создать собственные войска. Последнее напрямую увязывается с вопросом о соразмерном финансировании НАТО. На сей счёт неоднократно высказывался президент Дональд Трамп. Украинские события, вопреки желанию кремлевских пропагандистов, не остаются в стороне. О них помнят, хоть последние и не занимают первых мест в новостной вёрстке основных СМИ. Не так давно советник президента США по вопросам национальной безопасности Джон Болтон посетил с визитом Киев. И Вашингтон продолжает стоять на своём. Изменения позиции по аннексии Крыма не предвидится. Санкции в связи с интервенцией на украинский Донбасс снимать никто не собирается. Московская администрация в этом смысле пребывает в гордом одиночестве. Продолжает все глубже вязнуть в той каше, которую сама заварила.
Борис Юлин:
Интересуют немногих. Большинство воспринимают Донбасс, как нечто второстепенное.
Мария Арбатова:
События в ДНР и ЛНР интересуют всех, кто пытается осмыслить современную политическую ситуацию и ненавидит террор Украины по отношению к этим независимым государствам. Хотя, безусловно, все видят эту историю по-разному, и во многих семьях, включая мою, на обсуждение Украины наложено вето. Украина для моей семьи не страна из телевизора, а вторая родина, и данный исторический поворот ощущается нами крайне болезненно.
Борис Гулько:
Не слежу. По крайней мере, когда там не сбивают посторонние пассажирские самолёты.
Йоханан Петровский-Штерн:
Десятки сетевых источников (но никогда не ТВ), блогов, репортажей на нескольких языках, включая немецкие, английские, украинские, польские и русские. Эту информацию тщательно фильтрую, пропуская через мнения экспертов, которым доверяю (скажем, Портников, Лихачёв).
Андрей Шарый:
Опять же, в силу профессиональных особенностей – это очень широкий спектр, все не перечислить. Знакомлюсь, по крайней мере, поверхностно, с точками зрения всех сторон. Информационной резервацией назвать, без сомнения, можно.
Эдуард Афонин:
Не отношу себя к тем, кто мониторит ситуацию с Донбассом, хотя и являюсь выходцем из города Мариуполя Донецкой области. Относительно информационной ситуации в оккупированной части Донбасса, то, думаю, вполне уместно назвать эту зону поселения информационной резервацией России
Рамис Юнус:
В силу своей профессии мне приходится смотреть как основные российские СМИ, так и украинские, для того, чтобы вырисовывалась полная картина.
Дмитрий Якиревич:
За этим регионом я слежу по Интернету, а также по украинским и российским телеканалам. Эксперты, политики, телеведущие, политологи: Дмитрий Гордон, Матвей Ганапольский, Наталья Влащенко, Евгений Киселёв, Вадим Рабинович, Вадим Карасёв, Михаил Погребинский, Олеся Яхно, Янина Соколовская, Вадим Трюхан, Вячеслав Ковтун, Владимир Соловьёв, Дмитрий Киселёв, Анатолий Кузичев, Артём Шейнин, Ольга Скабеева, Михаил Делягин, Игорь Коротченко, Александр Сытин. Дмитрий Михеев, Якуб Корейба, Александр Корнилов, Вячеслав Никонов, Константин Затулин…
Владимир Дубоссарский:
Источников, слава Богу, масса. Нужно только уметь: а) читать; б) смотреть; в) слушать. Получаю огромнейшее удовольствие от пропагандистских talk show российских телеканалов. Такое ощущение, будто передо мной разворачивается какое-то непристойное действо. Изо дня в день, участники вкупе с ведущими (в-е-д-у-щ-и-м-и!!!) распинают президента – то американского, то украинского, то французского, то польского – и полнейший молчок о своём, о собственном, родном как будто у них нет президента.
Евгений Ихлов:
По обоим полюсам позиций: «Гордон», «Информнапалам» и группы ВК «Новороссия», «Стрелков», «Полынков», ЖЖ Льва Вершинина и Анатолия Несмияна (Эль-Мюрид). Для местного населения – да, Донбасс является информационной резервацией, однако политизированные оппозиционные круги общаются в ВК.
Юрий Кирпичёв:
За ситуацией в Донбассе слежу по сообщениям сайта Bigmir.net, сайта «Украинский репортер» (в котором веду блог на украинском языке, причем иллюстрирует его сам Олег Смаль, лучший карикатурист Украины), по ФБ-постам и статьям Александра Кочеткова и Виталия Портникова, а также в процессе личного ФБ и телефонного общения с друзьями в Украине и Донецке.
Разумеется, Донбасс является информационной резервацией – как и Россия и даже хуже. Ибо оккупированная врагом территория не может иметь свободы слова в принципе.
Данил Русаков:
На мой взгляд, одним из самых важных проектов, реализованным редакцией Радио Свобода, является программа «Донбасс Реалии». В еженедельном режиме зрителю рассказывает о ситуации на востоке Украины. Вот уже несколько лет подряд журналисты освещают не только события, происходящие на подконтрольной территории. В программе периодически мелькают сюжеты о жизни гражданского населения оккупированных районах Донецкой и Луганской областей. Могу себе только отдаленно представить, каких усилий стоят редакции эти кадры. Ведь мы знаем, что донецко-луганский хамас этих корреспондентов там, мягко говоря, не жалует. Все выпуски «Донбасс Реалии» доступны в интернете, который в Донецке и Луганске пока есть. Я, к слову, тоже являюсь ее постоянным зрителем.
Борис Юлин:
Больше информации получаю от людей которые там были или находятся сейчас. Знаком со многими, кто там принимал активное участие в событиях.
Мария Арбатова:
Интернет предоставляет возможность следить за событиями по всем существующим в мире ресурсам, да и телевизор показывает новости ведущих мировых телекомпаний. Помимо этого у меня есть в ЛНР дальние родственники. Когда на центральной площади Луганска женщине оторвало украинским снарядом ноги, и она умирала на глазах у десятков людей, эти родственники посадили сына в автобус и отправили в Москву. И месяц не знали, доехал ли он, поскольку были в реальной информационной блокаде с отключенными телефонами и интернетом. Но то время прошло, и все, кто хочет знать правду, делают это сегодня с легкостью.
Борис Гулько:
Европу, США, Израиль судьба Донбасса, мне представляется, мало волнует. Если волнует вообще. Хотелось бы, чтобы в политике Украины и России относительно Донбасса проснулись здравый смысл и сострадание к жителям.
Йоханан Петровский-Штерн:
Прогнозы должны давать эксперты, каковым я себя не считаю. Я сторонний (но заинтересованный) наблюдатель. Я не вижу ни с чьей стороны желания накалять обстановку или видения, как разрешить конфликт. Мальчиков наших жалко.
Андрей Шарый:
Ситуацию способно изменить только изменение политики России или ее, России, полное истощение. Поскольку в ближайшее время ни того, ни другого не предвидится, то конфликт в Донбассе останется в стадии «замороженного». Украина будет бесконечно терпеть и уповать на внешнее давление на Россию; Европа и США будут медленно это давление – не только из-за Восточной Украины – наращивать, но и этого не окажется достаточным для того, чтобы Москва изменила политику. Позиция Израиля по данному вопросу мне не представляется значительным фактором.
Эдуард Афонин:
Уверен, что состоявшиеся 11 ноября фейковые выборы на оккупированной части Донбасса не решат ситуации вокруг российско-украинского конфликта на Донбассе так же, как не решит его ни Минский, ни Нормандский, ни какой-либо другой формат, кроме полновесной всеобъемлющей европейской конференции в контексте проекта «Хельсинки-2», который анонсировал 5 июля 2017 года на заседании парламентской ассамблее ОБСЕ Президент Беларуси Александр Лукашенко и вскоре повторил с трибуны ООН представитель Беларуси.
Сущностно речь идет о том, что исчерпали себя все 10 основополагающих принципов, на которых до 2008 года держалась безопасность и сотрудничество в Европе. Новые условия диктуют необходимость разработки новых правил сотрудничества и безопасности, в которых социокультурные приоритеты вытесняют на вторую позицию нынешние ключевые принципы целостности территории и нерушимости границ, которые реально не выдерживают критики временем и требуют пересмотра.
Рамис Юнус:
До тех пор, пока США и их партнеры в Европе не заставят Россию вывести войска из Донбасса и не закроют границу и пока не придут туда миротворческие силы, эта бойня будет продолжаться. К сожалению, заискивание президента Трампа перед Путиным и его беззубая политика в отношении России работает только на руку Кремлю, а Европа без США решить этот вопрос никогда не сможет.
Дмитрий Якиревич:
Прогнозов развития событий на Донбассе у меня нет. Израиль в этом вопросе останется нейтральным.
Владимир Дубоссарский:
Я не совсем улавливаю смысл выражения “информационная резервация”. Может быть, “вакуум” болеe точно отразит положение с информацией поступающей оттуда? Опять же – в австралийских СМИ Донбасс практически отсутствует, то есть – ничегошеньки. Zero! Конечно, был мощный информационный поток в самом начале конфликта, был форменный взрыв, страсти зашкаливалb, когда был сбит малайзийский “Боинг”, что неудивительно – как-никак, три десятка австралийцев, включая несколько детишек, стали жертвами этого массового убийства. Но – прошло время, следователи австралийской полиции вернулись домой – и всё, Донбасс ушёл в небытие. Правда, время от времени появляются всплески в виде выводов международной следственной группы, гибели Захарченко и т.п. А в остальном – приезд принца Генри с супругой важнее, чем какой-то Юго-Восток какой-то Украины.
Евгений Ихлов:
Политика Украины и всех других меняться не будет, пока стабилен путинизм. Будет идти размывание населения – всё больше будут переезжать в РФ. Останутся только воинственные и пенсионеры. Будет как в Абхазии только без курортников. И никаких пока не будет миротворцев. Этот вариант будут использовать как «морковку», будут тянуть до последнего. При распаде режима в регион войдут украинские силы.
Юрий Кирпичёв:
Никакого влияния «выборы» в Донбассе ни на кого не окажут, начиная с Украины. Повторю: выборы на оккупированных территориях априори недействительны и приведут, скорее всего, лишь к ужесточению санкций против оккупантов и их местных хиви.
Данил Русаков:
Отвечать на этот вопрос можно часами, сутками и даже неделями. Всевозможных прогнозов, основанных, в том числе на всяких конспирологических теориях родится предостаточно. Но, на мой взгляд, не изменится ничего. Санкционная политика Запада останется прежней. Тут впору обратить внимание не столько на действующих игроков, сколько на тех, кто активно пытается заявить о себе. В последнее время усилились разговоры о том, что в преддверии следующих президентских выборов Кремлю может опять потребоваться «маленькая победоносная война». Ряд экспертов указывают на потенциальную жертву гипотетической аннексии, которой, по их мнению, окажется Беларусь. Возможно, именно поэтому Александр Лукашенко в последнее время уделяет особое внимание усилению спецслужб и призывает активно сопротивляться гибридным войнам. Кто их проводит – мы хорошо знаем. Минск стремится стать не просто площадкой для проведения переговоров, но и в некотором смысле старается заявить о себе, как об активном участнике процесса формального урегулирования. Могу предположить, что таким образом Лукашенко преследует цель укрепить свои позиции на международной арене, а также политически пресекает гипотетические будущие атаки на свою власть. Вспоминаются его заявления, прозвучавшие не единожды, в контексте проекта ввода миротворцев на Донбасс. Он, в частности, продвигал идею разместить именно белорусских силовиков на нынешней линии соприкосновения.
Борис Юлин:
Опять выборы в кавычках. Почему?
А изменений не предвидится потому, что никак не изменились позиции основных участников процесса. И это не Донбасс, который является не субъектом, а объектом в политике региона. И украинским, и российским властям выгодно иметь такой очаг нестабильности, который позволяет списывать на него все внутренние проблемы и рисовать облик врага в головах граждан.
Мария Арбатова:
Полагаю, приближающиеся выборы на Украине трансформируют её политику. Даже самое непритязательное население нельзя столько времени обманывать, морить голодом и держать без тепла. Около миллиона украинцев трудятся сегодня на самой низкооплачиваемой работе в Европе, в России их ещё больше, они лидируют в очередях на получение нашего гражданства. Лично я, как член Экспертного совета при Уполномоченной по правам человека Москвы Татьяне Потяевой инициировала выездное совещание нашего совета в Управление по вопросам миграции и знаю, какой процент гастарбайтеров из Украины находится в России. Политика США по поводу Украины, полагаю, не изменится и продолжит обескровливать страну так же, как делала это на наших глазах с Прибалтикой. Россия в ответ будет поддерживать ДНР и ЛНР всеми возможными способами. Не только на государственном уровне, но и на уровне горизонтальных связей. Мы сами и масса наших знакомых участвуем в помощи, в том числе, отправляя туда деньги. Я лично знакома с двумя самыми известными «гуманитарщиками», которые под обстрелами возят населению еду и лекарства туда, куда не добираются фуры Красного Креста. Это режиссёр Алексей Смирнов, создавший «Батальон Ангелов», и преподаватель философии Евдокия Шереметьева, книгу которой о поездках с «гуманитаркой» под названием «Здесь люди» я номинировала на литературную премию «Национальный бестселлер».
Борис Гулько:
«Как поссорился Иван Ивановичем с Иваном Никифоровичем» Гоголя. Пример самого Гоголя показывает, что можно быть великим русским писателем из Украины и писать по-русски о вечерах на хуторе близ Диканьки.
Йоханан Петровский-Штерн:
Приднестровье, Южная Осетия, – совершенно очевидно, что это тот же сценарий и те же цели.
Андрей Шарый:
Любые аналогии плохи, но если выбирать – ситуацию с Республикой Сербская Краина в Хорватии. Балканский опыт подсказывает, что в современном мире такие конфликты решаются преимущественно военной силой. Поскольку Украина не решится на военную операцию, конфликт в Донбассе может затянуться надолго.
Эдуард Афонин:
Прежде всего, следовало бы назвать события вокруг Цхинвала (Грузия, 2008) и Приштины (Косово, 2008), решения по которым носили прямо противоположный характер и нарушали принципы ОБСЕ.
Рамис Юнус:
Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия и Нагорный Карабах, – эти территории и есть те самые аналогии, которые Россия использовала и продолжает использовать против властей Молдавии, Грузии и Азербайджана.
Дмитрий Якиревич:
Аналогии постоянно фигурируют: Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия.
Владимир Дубоссарский:
Я пью только растворимый кофе, после которого, как известно, гуща не остаётся. Остаётся просто гадать. Украина не согласится на потерю своей территории, вне зависимости от того, кто там будет у власти, ибо у власти там, при любом раскладе, будут граждане Украины, а не России, или Польши, или Венгрии – равно как Россия не отдаст Курилы, Англия – Cеверную Ирландию, Испания – Каталонию и т.д. и т.п. Европа, или, по крайней мере, её западная, т.е. наивесомейшая часть, (плюс Польша, плюс Прибалтика) будет по-прежнему БЕСКОМПРОМИССНО поддерживать Украину, исходя из чувства элементарного самосохранения. То же самое можно ожидать и от Соединённых Штатов – со времени Второй мировой, Вашингтон всегда, всегда противостоял попыткам насильственного отделения от любой страны части её территории (только, ради Всевышнего, не тычьте мне в лицо Косово. Там решили уйти – и ушли, хотя и не совсем по-людски – сами албанцы, без помощи своих соседей-сородичей.
(В Донбассе же…). Ну и наконец, Израиль. Иерусалим долгое время не мог (не хотел? не был в состоянии?) определиться со своей позицией, дабы не злить Путина. Но тот сам помог Израилю, разозлив его своей поддержкой бандитов, орудующих в Газе и из Газы. Лавров and Co в ООН террористов не осудили. Киев же без всяких дипломатических недомолвок, открытым текстом стал на сторону жертв агрессии – т.е. Израиля. Если у кого то до сих пор и были вопросы касательно позиции евреев по Донбассу, то теперь как мне кажется, всё стоит на своём месте. Скажи мне, кто твой друг…
Евгений Ихлов:
Республиканская Испания при гипотетическом варианте заключения перемирия с националистами: почти все интербригадовцы уехали, непослушные – зачищены, террор НКВД и местной ЧК, риторика – та же. Очень-очень приблизительная аналогия – Сектор Газы при режиме ХАМАС, но без фанатизма. Скорее, ПНА при Арафате.
Юрий Кирпичёв:
Ситуация в Донбассе весьма характерна или может стать такой для всех соседей России, страны чрезвычайно аморальной и опасной, наследницы империи зла, возглавляемой совершенно свихнувшимся фюрером. Нечто подобное давно происходит в Приднестровье и в любой момент может повториться, к примеру, в Эстонии с ее русскоязычной Нарвой, стоит западу дать слабину.
Данил Русаков:
Сектор Газа и Государство Израиль. Я полностью поддерживаю мнение российского публициста Юлии Латыниной, которая именно в таком ключе неоднократно высказывалась на эту тему. Задача московской администрации заключается в создании некого аналога хамаса на неподконтрольный Украине территории. Из всех доступных занятий жителям ОРДЛО оставили лишь войну. Развалившийся экономика и социальный коллапс этому содействуют. В 2014-ом году возник очаг напряженности, одна из его целей – не дать Украине провести реформы и затормозить интеграцию в западный мир.
Борис Юлин:
Дарфур, Косово, курды в Ираке и Турции, сектор Газа.
Мария Арбатова:
Поскольку моя последняя книга «Неделя на Манхеттене» написана об Америке, я провела бы параллель с уничтожением индейцев. Америка делает всё, чтобы освободить роскошные украинские земли от населения. Сегодня даже Европа обеспокоена тем, что смутные времена оборачиваются продажей иностранцам земли под засев ГМО-семенами, запрещенными в Европе и России. В этой теме я подготовленный эксперт, поскольку по документам и сама являюсь украинской землевладелицей. Покойные родители моего первого мужа жили в городе Черкассы, где мы купили во времена СССР под дачу два сельских дома с большими участками земли, проводили там каждое лето и наблюдали постепенную и системную деградацию страны, особенно очевидную на сельском уровне. Сперва из сел уехала на заработки вся молодежь, а потом умерли все старики. Наша дачная улица с самыми плодородными землями в Европе, где трава каждое лето застелена толстым слоем падающих фруктов, пуста, а разрушающиеся дома заселяют летом только бродяжничающие наркоманы… Но, если индейцы защищали свою землю, то украинские власти с восторгом идут под колонизаторов. И если индейским детям запрещали говорить в интернатах на родных языках, то украинцы добровольно перешли на английский, а «украинский язык», о котором они внезапно вспомнили, для них такая же экзотика как английский. В селе центральной Украины, где находятся останки нашей разграбленной дачи, народ говорил на суржике и после 1991 года не понимал ни единого слова, несущегося с экрана телевизоров. Мой покойный свекор, парторг завода, редко и нарочито говорил по-украински, но никогда не прочитал на украинском ни одной книги. Моя свекровь, Заслуженная учительница и глава областных депутатов, не знала по-украински ни слова. Моим сыновьям 41 год, ровно столько лет до Майдана наша семья прожила с Украиной вплотную, там говорили по-русски и на миллионе диалектов, но вовсе не на нынешнем «телевизионном украинском языке».
Борис Гулько:
Информационная резервация – это, наверное, конфликт, который никого не интересует, поскольку обе стороны не вызывают большого участия. В Конго происходила десятилетиями гражданская война. В какой-то момент писали о 6 миллионах погибших. А сейчас я даже не знаю, закончилась ли эта война. Трагедия Руанды случилась потому, что никто не обращал внимания, что там происходит.
Йоханан Петровский-Штерн:
Информационный коллапс, чёрная дыра. Но Донбасс таковым не является. Информации – самой разнообразной – вполне достаточно для того, чтобы понять, чем являются Донецкая или Луганская администрации, что такое гуманитарный конвой, для чего у границ Украины проводятся военные маневры и почему нужно убирать героев 2014 года, заменяя их послужными марионетками.
Андрей Шарый:
На моем опыте: Советский Союз и в значительной степени – сегодняшняя Россия. Северная Корея, Иран, в значительной степени – Узбекистан, Туркменистан и подобные режимы. Собственно, любые страны, где нарушается принцип свободного доступа к информации. Это я и вкладываю в понятие «информационная резервация», хотя прежде такого термина не встречал.
Эдуард Афонин:
К информационным резервациям вполне можно отнести ситуацию с аннексией Крыма, оккупации части территорий Луганской и Донецкой областей Украины, которые подобно природным резервациям находятся под бдительной опекой Российской Федерации.
Рамис Юнус:
В прошлом – это страны Прибалтики, которые были оккупированы Советским Союзом после пакта Молотова-Риббентропа и куда сразу же пришла советская машина пропаганды, это и Кенигсберг (нынешняя Калининградская область), а в современной истории – это Нагорный Карабах, Приднестровье, Абхазия и Южная Осетия.
Дмитрий Якиревич:
В понятие информационной резервации я вкладываю изолированность того или иного региона от внешнего мира.
Владимир Дубоссарский:
Об аналогиях, исторических и пр. Жуть как не хочется повторять приевшиеся истины, но приходится. Исторические трагедии повторяются, но в другой ипостаси – как фарсы. Судетские немцы, под предлогом притеснений, взбунтовались, и начавшаяся тогда трагедия завершилась только семь лет спустя. Сто лет назад по Трианонскому договору у Венгрии отобрали её исконную территорию – Трансильванию, с тремя миллионами венгров, и отдали её Румынам – обождите, люди добрые, это ещё откликнется таким фарсом, что мало не покажется. А Кашмир – совершено инородное тело в Индии, где она, вопреки всем требованиям и обещаниям, уже семь десятков лет отказывается провести плебисцит на предмет самоопределения? А Биафра, которую власти Нигерии в 60-х залили кровью, но не отпустили? А кипрские турки? А…??? Несть им числа в истории.
Евгений Ихлов:
Информрезервация – это невозможность получать разностороннюю информацию о положении дел в своём регионе или государстве, в т.ч. по причине того, что факт стремления к этому – уже повод для репрессий. Невозможность обмена сведениями и диалога, дискуссии с другими. Примеры: СССР, соцстраны, Куба, Третий Рейх, современный Иран, Сирия, Народный Китай [отличаю от Национального Китая – Тайвань], КНДР, Вьетнам.
Юрий Кирпичёв:
Понятие информационной резервации мне кажется несколько искусственным: в любом авторитарном или тоталитарном государстве непременно ограничивается и искажается информация и даже не требуется приводить классический пример Оруэлла, достаточно вспомнить СССР. Россия, кстати, давно стала бы такой резервацией, не будь интернета и социальных сетей. Тоталитаризм всегда означает социозамыкание, говоря словами одного из героев Станислава Лема, а социум потому и социум, что основан на общении. Человек животное общественное, как писал Аристотель, а общение и есть обмен информацией.
Данил Русаков:
Северная Корея, Иран, Узбекистан, Туркмения, Саудовская Аравия… Немало африканских государств также находятся в этом перечне. В недавнем прошлом к таковым относился и Советский Союз. Современная Россия вряд ли может быть на сто процентов причислена к этому списку. Все же пока работают Радио Эхо Москвы, Новая Газета и телеканал Дождь (пусть у них и не такой большой охват), – ищущие граждане отыскать альтернативные источники информации смогут. Тут лишь вопрос их персонального желания. В понятие «информационная резервация» лично я вкладываю такую аналогию забетонированного бункера. Впрочем, как нам известно, ни один строительный материал вечным быть не может.
Борис Юлин:
Информационная резервация, по моему мнению, это область, умышленно “выпавшая из поля зрения” СМИ целиком или в плане происходящих там политических процессов. Наиболее заметные такие резервации – Ливия, Приднестровье, Афганистан, Исландия во время финансового кризиса, Оман, Йемен, Судан, Эфиопия и многие другие.
Мария Арбатова:
Резервации бывают двух типов: цензурные, как в Северной Корее, и пропагандистские, как в США и Европе. Я вижу это по нашим эмигрантам, начиненным пропагандой так, что у них уже отказывает формальная логика. Другой вопрос, что постепенно правда о ситуации на Украине, в ДНР и ЛНР достигает сознания самых вменяемых западников, и они начинают переводить деньги волонтерам, которые ездят туда с гуманитарной помощью, и ходить на митинги против уничтожения населения этих регионов. Это вовсе не значит, что у меня нет претензий к освещению данной темы на российских федеральных каналах, делающих это торопливо и топорно.
Борис Гулько:
Я уже ответил: внешний мир равнодушен к происходящему. Потом, как в Руанде, мир может ужаснуться масштабу произошедшей трагедии. А потом забыть о ней.
Андрей Шарый:
Неразвитость гражданского общества; патерналистская система власти; исторический традиционализм; апатия и нелюбознательность значительной части населения. Сопутствуют этому процессы рождения или укрепления авторитарных режимов – поскольку без свободной прессы функционирование демократического государства невозможно. Процессы и последствия: экономическая и политическая стагнация; репрессии внутри страны и агрессивная внешняя политика; поиск внешних врагов и «пятой колонны» внутри страны; как общий результат – постепенно обнищание населения, масштабное технологическое и цивилизационное отставание страны.
Эдуард Афонин:
Думаю, что информационные резервации вполне можно отнести к результатам деятельности национально-государственных образований, теряющим былую мощь периода исторического модерна. Вместе с тем, с расширением общественного сознания и понимания новых факторов международного развития, в частности доминирования в ХХІ веке феномена глокализации, о котором говорил шотландец Роланд Робертсон (1992), риски информационных резерваций могут быть значительно преодолены.
Рамис Юнус:
Современная Россия после прихода к власти спецслужб во главе с Путиным взяла курс на «собирание земли русской», и вся эта информационная война за «русский мир» ничего хорошего не принесет ни самой России, ни их соседям, на территории которых живут этнические русские, и Донбасс яркий тому пример. Дестабилизация Донбасса – это рычаг влияния на политику Киева. Россия продолжает себя считать империей и потому продолжает вести себя по-имперски по отношению к своим соседям. Если раньше это срабатывало, то сегодня в 21 веке это уже не проходит. Все зависит от системного подхода США и их союзников в Европе, чтобы обуздать эти имперские аппетиты Кремля. Пока в Белом доме будет президент Трамп, этого, к сожалению, не произойдет. Хорошо, что в США есть Конгресс, который не позволяет Трампу полностью игнорировать происходящее в Украине и давит на администрацию и прошедшие выборы в Конгресс, и победа демократов в палате представителей вселяет определенные надежды.
Дмитрий Якиревич:
Причины возникновения информационных резерваций – на мой взгляд, это вооружённые конфликты, когда целые регионы остаются отрезанными от внешнего мира. Последствия этого ужасны.
Владимир Дубоссарский:
Информационные резервации – это прямое порождения Интернета. То, что сотворила (и продолжает… творить) с нашими жизнями всемирная паутина, ещё не скоро будет оценено. Римским императорам нужны были недели, чтобы донести приказ до отдалённых легионов. Гитлеру понадобились считанные часы для назначения срока “Барбароссы”, её отмены и затем новой даты. Сегодня Луис Фаррахан может вывести на улицы десятки тысяч сторонников в считанные минуты. Человечество ещё наплачется с мобильниками и планшетами. Вспомните разъяренно-безумные лица толпы где-то в Белуджистане или Джакарте – и всё это только из-за СЛУХОВ о том, что кто-то где-то на другом конце земного шара сказал что-то не то, слухов, облетевших мир в считанные СЕКУНДЫ. Информационная технология, которую многие (и по праву) считают благом, в руках сегодняшних неандертальцев становится водородной бомбой, помноженной на бесконечность.
Евгений Ихлов:
Нормальные алгоритмы самосохранения деспотических, авторитарных и тоталитарных режимов, которые стремятся не только к блокированию выражение оппозиционных мнений или пресекают информационную прозрачность, но и даже получение объективной картины внешнего мира, показывающую всю убогость и подавленность собственного существования.
Главных последствий – два:
1) в информационной картине даже среди оппозиционных интеллектуалов начинает превалировать политическая мифология; в этой связи идёт радикализация сознания, точнее, основой политических позиций становятся радикальные мифы с обеих сторон и радикальный менталитет (манихейство, вера в чудо, конспирология);
2) предельно узкая «информационная щель» для проникновения сведений о прошлом периоде или жизни за пределами резервата создают эффект социокультурной «камеры обскура», а именно предыдущая эпоха или внешняя (соседствующая реальность) постепенно моделируется как образец, но «перевёрнутый» относительно оригинала, и когда неизбежный кризис уничтожает («коса инверсии») существующий порядок, то образцом становится карикатурно воспринятое иное (здесь лучший пример – тот микст из Чикаго Ревущих 20-х и пародии на царское самодержавие, в который превратилась послеавгустовская Россия).
Юрий Кирпичёв:
Если уж пользоваться этим термином, то причин появления информационных резерваций немного. Это либо авторитаризм и тоталитаризм – пресса, долгое время служившая главным источником информации, вообще появилась совсем недавно, и первая печатная газета Англии стала выходить лишь в 1621 году, позже, чем в Германии, Швейцарии, Австрии и Нидерландах. Эти газеты публиковали новости изо всей Европы, иногда из Америки и Азии, но за редкими исключениями (это относится главным образом к голландским газетам), не сообщали новостей из своих стран. Власти быстро поняли силу печатного слова, типографии жестко контролировались, часто требовалось получить государственную лицензию, их могли попросту прикрыть за публикацию, неугодную властям. Издание дозволялось, пока не касалось местных или общегосударственных проблем и событий.
Ситуация изменилась за несколько лет до английской гражданской войны. Как только парламент под водительством Оливера Кромвеля вступил в борьбу с королем Карлом I, национальные новости неожиданно приобрели особую значимость, и газеты, обретшие свободу из-за ослабления королевской власти, стали обсуждать текущие дела страны. Первой английской газетой, осмелившейся обнародовать такие опасные новости, был скромный еженедельник «Сообщения о заседаниях парламента» («The Heads of Severall Proceedings In This Present Parliament»), который начал выходить в ноябре 1641 г. Вскоре у него появились конкуренты.
«И вот в силу изменчивости и превратностей нашего времени, – писал некий редактор той поры, – мы уже ни о чем ином не желаем толковать, кроме как о делах английских». Газеты, которые избежали госнадзора, стали пионерами свободной прессы. В 1649 году они сообщили о событии общенационального значения: «Сегодня на площади перед дворцом Уайтхолл был обезглавлен король». Но после казни Карла I Кромвель подверг прессу жестоким гонениям, позволив выходить лишь горстке официозных газет. В ходе «славной революции» 1688 г. английская пресса вновь получила свободу. Закон о лицензиях утратил силу в 1695 г., и в Англии, а вскоре и в американских колониях постепенно укоренилось понимание того, что пресса должна иметь право критиковать правительство.
Вторая причина появления информационных резерваций вообще тривиальна: оккупация враждебным государством. То, что мы видим в Донбассе и Крыму. Там не почирикаешь!
Данил Русаков:
При авторитарных и тоталитарных режимах возникает естественная потребность контролировать «нежелательную информацию». Рассмотрим на примере России. Начало путинского правления было ознаменовано событиями, которые называют разгоном НТВ. Несколькими годами позже под контроль Кремля перешла и новостная служба РЕН ТВ. Продукт, который сейчас изготавливает этот вещатель, разительно отличается от контента, даже пятилетней давности. Достаточно долго на плаву держалась авторская передача «Неделя» с Марианной Максимовской, она позволяла себе не идти в русле информационной идеологической политики Кремля. После интервенции на территорию Украины ее оперативно «прикрыли». Ещё один пример. В России существовала прекрасная региональная телекомпания ТВ-2, базировавшаяся в Томске. Это был, пожалуй, единственный региональный вещатель, который позволял себе критику областной и даже федеральной власти. Возникшая во времена перестройки, ещё при СССР, она продержалась аж до 2015 года. Увы, больше этого СМИ нет.
Перспективы информационных резерваций всегда одинаковые, они прекращают своё существование вместе с режимом их породившим. В случае с Туркменией, Ираном, Узбекистаном и Северной Кореей прочность такой резервации по сугубо культурно-политическим причинам может быть весьма долгой. А если речь заходит о таком государстве как Россия, то я не уверен в длительных исторических перспективах такой резервации. Так или иначе, все эти резервации друг на друга до боли похожи. В них распространяется концепция осаждённой крепости, своего духовного и морального отличия от окружающего мира, бредни об особом пути. Выход из состояния такого информдавления всегда болезненный. Он сравним с глубоким похмельным синдромом и учащающимися психическими расстройствами. Несколько лет назад мне на глаза попалась крайне интересная статья, опубликованная в электронных СМИ. Это история пенсионера, верившего в козни Запада. Почему я употребил глагол «верить» в прошедшем времени? Дело в том, что этого пожилого мужчину, при спонсорской, разумеется, поддержке, вывезли на несколько дней в США. По словам очевидцев, когда он вернулся обратно, то плакал несколько суток подряд. Оказалось, что про «загнивающую заграницу» ему всю жизнь врали. И самое страшное, что под конец своих лет он это наконец понял.
Борис Юлин:
Желание скрыть от граждан наиболее развитых стран настоящие, основные проблемы человечества. Скрыть, кто и как разжигает очередной мировой конфликт, откуда берутся проблемы стран “третьего мира”, да “первого”. О чём не говорят, то перестаёт существовать в массовом сознании.
Мария Арбатова:
Поскольку политика, это сконцентрированная экономика, то радостно, что войны за ресурсы выбирают нынче информационный формат вместо оружейного. Это, конечно, делает среднестатистическое население идиотами, но хотя бы оставляет его в живых.
Материал подготовила Наталья Голованова
Борис Гулько, родился в Германии в 1947 году, жил в Москве.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.