Узбекистан: захлопнута ли дверь в ОДКБ?

Узбекистан приостановил свое участие в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Соответствующее уведомление об этом на прошлой неделе было отправлено в ее Секретариат. Насколько данный шаг официального Ташкента изменит положение дел в Центральной Азии и в Евразии в целом? Можно ли рассматривать его, как демонстрацию серьезного пересмотра приоритетов во внешней политике Узбекистана в пользу стратегического сближения с США?

Ответы на эти вопросы я бы хотел начать с рассмотрения того положения, которое занимал Узбекистан в ОДКБ и в интеграционных процессах на постсоветском пространстве. Саму эту организацию, которую некоторые эксперты называют «евразийским НАТО», можно также определять, как «ближнее СНГ». В этой интеграционной структуре нет таких неудобных для Москвы партнеров, как Украина – с комплексом сложных энергетических вопросов и проблемой присутствия Черноморского флота в Севастополе, Азербайджан – с его претензиями по поводу российского внешнеполитического крена в сторону Армении, и Молдова – с ее критическим пафосом по поводу урегулирования приднестровского конфликта.

Однако внутри «ближнего СНГ» Узбекистан всегда стоял особняком. Во-первых, официальный Ташкент последовательно реализовывал свое, отличное от других видение ситуации в Центральной Азии. Президент Узбекистана Ислам Каримов с первых дней обретения независимости повел борьбу за региональное лидерство. На этом пути, на мой взгляд, он осложнил как личные отношения с лидерами соседних государств (Нурсултан Назарбаев, Эмомали Рахмонов), так и двусторонние государственные отношения.

Ради объективности, стоит сказать, что это – не его эксклюзивные заслуги. Соседи также не слишком отличились по части толерантности и умения находить компромиссы. Так, например, столкновения между киргизами и узбеками на юге Киргизии в 2010 году (второе масштабное межэтническое противостояние за двадцать лет) сильно подорвало доверие между Ташкентом и Бишкеком. Как бы то ни было, а претензии Узбекистана и его конкуренция с соседями (в особенности – с Казахстаном) во многом блокировали региональную интеграцию (Союз центральноазиатских государств так и не стал реально работающим проектом). Они также создали немало проблем во взаимоотношениях с Россией. Узбекистан, не имеющий, в отличие от Казахстана, общей границы с Россией, был традиционно заинтересован в большей внешнеполитической диверсификации. В этой связи неслучайно его присоединение к интеграционному проекту ГУАМ (Грузия-Украина-Азербайджан-Молдова), который создавался вне рамок СНГ, и вызывал сдержанную неприязнь со стороны Москвы. Ташкент все шесть лет сохранял свое членство в этом «альтернативном СНГ», которое в 1999-2005 гг. именовалось ГУУАМ.

Во-вторых, у Узбекистана уже был опыт «развода» с «евразийским НАТО». В 1999 году он отказался продлевать Договор о коллективной безопасности, который был заключен в мае 1992 года. И именно в этом году Ташкент присоединился к ГУАМ. Таким образом, в ОДКБ на момент ее создания (май 2002 года) Узбекистан не попал. Он присоединился к организации позже, в августе 2006 года, после того, как отношения с Западом были испорчены из-за трагических событий в Андижане. Резкое «охлаждение» на американском и европейском направлении сделали Ташкент более податливым партнером России и других постсоветских государств. Однако и эта податливость имела свои четкие границы. Еще в 2009 году Узбекистан отказался присоединяться к Соглашению о создании КСОР (Коллективных сил оперативного реагирования) под эгидой ОДКБ.

В-третьих, сегодня отношения Узбекистана с Западом (США, НАТО, Евросоюз) по сравнению с серединой 2000-х годов заметно улучшились. Память об андижанских событиях была вытеснена другими событиями, как среднеазиатского, так и мирового масштаба. «Арабская весна», похоже, вынудила американских и европейских политиков умерить свой критический пыл по отношению к светским авторитарным лидерам мусульманского Востока. Отсюда, на мой взгляд, и возобновление интереса Ташкента к многовекторному внешнеполитическому курсу.

В-четвертых, не следует сводить все маневры Узбекистана на международной арене к выбору между Западом и Россией. Не менее важную роль во внешней политике Ташкента играет Китай, которому одностороннее усиление США в Центральной Азии не выгодно в той же мере, как и абсолютное доминирование России.

Я считаю, что не следует переоценивать июньский шаг Узбекистана, и уж, тем паче, ожидать конфронтации с Россией и ее партнерами по ОДКБ. Приостановка членства еще не означает полного выхода. Не будем забывать опыта «первого развода» Ташкента с «ближним СНГ». Не исключено, что в канун «проблемы-2014» (вывод войск западной коалиции из Афганистана) Ташкент просто стремится повысить свою геополитическую значимость, сыграв на возможных противоречиях между НАТО и ОДКБ. Рискованная игра? Спору нет. Но президент Каримов не в первый раз прибегает к нестандартным и рискованным комбинациям. И нельзя сказать, что делает он это безуспешно.
На мой взгляд, дверь в ОДКБ Узбекистаном не захлопнута, а, скорее, тихо прикрыта. Это решение Узбекистана может иметь, как позитивные, так и негативные последствия для евразийской военно-политической интеграции. С одной стороны, ОДКБ без него станет более мобильной и компактной структурой. Многие вопросы можно будет решать без скидок на «особое мнение» Ташкента. С другой стороны, ресурсы и геополитическая роль Узбекистана крайне важны для любых комбинаций в Центральной Азии и даже в Афганистане.

Автор – Сергей Маркедонов, приглашенный научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, США, Вашингтон