Уходя — уходи

В последнее время в Израиле наблюдается резкий рост количества фиктивных разводов, причем как в среде выходцев из бывшего СССР, так и среди коренных израильтян.

Речь идет о явлении, которое было достаточно широко распространено в среде русскоязычных израильтян в начале 90-х годов. Сотни супружеских пар, столкнувшись с трудностями абсорбции, решали тогда фиктивно развестись, чтобы женщина могла получить статус матери-одиночки и соответствующую помощь от государства.

Однако очень скоро выяснилось, что фиктивный развод нередко перерастает в реальный. Почувствовав себя формально свободной от супружеских уз, разведенные женщины нередко начинали вести более свободную жизнь, заводили новые знакомства, и в один прекрасный день фиктивно разведенный супруг, придя домой, обнаруживал там нового друга супруги. Впрочем, аналогичные случаи наблюдались и с мужчинами, которым после фиктивного развода тоже начинал кружить голову сладкий запах свободы.

Потом, по всем оценкам, данное явление пошло на спад, и куда большую проблему стали составлять фиктивные браки с целью получения израильского гражданства. Однако в последние год-полтора проблема фиктивных разводов вернулась с новой силой, и сегодня в израильских судах, в “Битуах леуми” и в ряде других учреждений скопилось несколько сотен дел, связанных с такими разводами.

Некоторые из них являются отголосками той первой волны фиктивных разводов 20-летней давности. Таково, к примеру, дело супругов К., репатриировавшихся из Украины в 1992 году и подавших на развод в 1994 году. По словам Андрея К., в течение всех этих 20 лет они с женой продолжали жить вместе, вели общее хозяйство, вместе приобрели квартиру (на полагающуюся ей как матери-одиночке машканту) и т.д. Однако в 2011 году супруга огорошила Андрея заявлением о том, что полюбила другого человека, с ним больше жить не желает и просит убраться из ее квартиры. Иск Андрея К., требующего для себя половину совместно нажитого имущества, включая и половину квартиры, длится до сих пор. При этом супруги лишь недавно начали осознавать, что при желании полиция и “Битуах леуми” могут возбудить против них иск по подозрению в мошенничестве, а это, в свою очередь, чревато не только выплатой штрафа за последние 7 лет преднамеренного обмана государства (остальные годы будут списаны в связи со сроком давности), но и тюремным заключением.

Есть и другие, не менее интересные дела о фиктивных разводах, которые вполне могли бы стать основой для комедийной пьесы. К примеру, некий бизнесмен С. (тоже, кстати, выходец из бывшего СССР, но приехавший в Израиль в 70-е годы) решил безболезненно порвать с женой. Зная, что та вряд ли согласится дать ему развод, он сообщил супруге, что стал банкротом, и чтобы избежать последствий, им нужно переписать все имущество на ее имя, а затем фиктивно развестись. Сказано — сделано: имущество, включая 5-комнатную квартиру в северном Тель-Авиве, было переписано на имя супруги, а затем та получила разводное письмо. Но когда С. решил, что пришло время раскрыть правду, и потребовал от жены половину совместно нажитого имущества, выяснилось, что бывшая супруга отнюдь не готова им поступиться. Сейчас адвокаты С. пытаются убедить семейный суд Тель-Авива в том, что их клиенту причитается, по меньшей мере, половина стоимости бывшего семейного гнезда, но судья, похоже, находится в растерянности и тянет с вынесением решения по данному делу.

При всей ее уникальности история С. достаточно показательна. Очень многие израильские пары, либо запутавшиеся в долгах, либо потерпевшие фиаско в бизнесе, идут на фиктивный развод, чтобы спасти хотя бы часть имущества. Перед этим, как уже было сказано, квартира и машина обычно записываются на имя жены, либо же в рамках соглашения о разводе муж сообщает, что передает все совместно нажитое имущество “бывшей супруге” и ни на что не претендует. В этом случае оставшимся с пустыми руками кредиторам, чтобы вернуть хотя бы часть своих потерь, надо доказать, что речь идет не о реальном, а о фиктивном разводе. Так как полиция подобными делами заниматься отказывается, кредиторам не остается ничего другого, кроме как обратиться к частному детективу.

Но, как и в случае супружеской измены, тут мало доказать, что супруги продолжают жить под одной крышей. Этот довод легко отметается заявлением, что разведенному мужу некуда идти, но спят они в разных комнатах. Поэтому лучшим (хотя опять-таки далеко не бесспорным) доказательством фиктивности развода считаются, безусловно, фотографии, запечатлевшие интимные отношения между бывшими супругами. Впрочем, годятся и другие косвенные доказательства: например, то, что они продолжают совместно совершать покупки продуктов на всю семью, не разделили обязанности по воспитанию детей, супруга не требует от мужа уплаты алиментов и т.д.

Адвокаты признают, что доказать фиктивность развода необычайно сложно, пока это удавалось лишь в единичных случаях. И что самое интересное — хотя фиктивный развод является официально уголовным преступлением и, как уже было сказано, может повлечь за собой обвинение в мошенничестве, попытке уклонения от налогов и целом ряде сопутствующих преступлений, в стране еще не было случая, чтобы кто-либо оказался за это преступление за решеткой. Как, впрочем, и в случае фиктивного брака. Случаи лишения гражданства за такой брак, крупного штрафа (как за фиктивный брак, так и за фиктивный развод) были, но до уголовного наказания дело не доходило.

Но если учесть, что наши тюрьмы и без того переполнены, возможно, это и к лучшему.

Опубликовано в газете “Новости недели”