Украинское перемирие: «мирная передышка» или шаг к миру?

Одним из важнейших событий в политической повестке дня начала сентября стало подписание соглашения о прекращении огня на юго-востоке Украины. И хотя практически с той самой минуты, когда все участники заседаний контактной группы поставили свои подписи под этим документом, его условия нарушались, достижение перемирие требует к себе пристального внимания. Не только потому, что в течение неполной недели после подписания соглашения интенсивность вооруженных столкновений заметно снизилась, а процесс обмена военнопленными (по формуле «все на всех») начался. На сегодняшний день трудно со всей определенностью сказать, к чему приведет это хрупкое перемирие. Но при любом повороте украинского кризиса компромисс, достигнутый в ходе переговоров в столице Белоруссии, становится важной вехой. Хотя бы потому, что ломает негативный тренд последних пяти месяцев, когда вооруженное насилие шло по нарастающей, а не по нисходящей линии.

Как и любое перемирие, то, которое было достигнуто в Минске, устраивает всех и не устраивает одновременно никого. Украина получила мирную передышку и возможность спасти солдат и офицеров, оказавшихся в донбасских «котлах». Появляется шанс на проведение парламентской кампании, не отягощенной военными действиями (а это чревато не только девятым валом популизма, который просто противопоказан сегодня украинской экономике, но и вовлечением «силовых ресурсов» в избирательный процесс). Но при этом те цели, которые были поставлены еще 8 апреля 2014 года (когда объявлялась Антитеррористическая операция/АТО), не выполнены. Инфраструктура непризнанных республик (пускай и в урезанном виде без Славянска, Краматорска) сохранена, у них есть связь с Россией и поддержка Москвы. На «внутреннем» же фронте оппоненты Петра Порошенко уже говорят об «украинском Хасавюрте» и будут использовать этот аргумент по мере приближения дня голосования за кандидатов в депутаты Верховной Рады.

У России появился шанс остановить нарастание санкций. В том же Европейском Союзе обозначились, как сторонники продолжения жесткой линии, так и защитники более умеренных подходов, готовых поставить политику Брюсселя в зависимость от динамики украинского кризиса. Сработает перемирие, появляется возможность начать разблокирование образовавшихся «завалов» в двусторонних отношениях. ДНР и ЛНР, хотя и не получили признания, стали участниками и переговорного процесса, и обмена военнопленными. Их мнение в намного большей степени институционализировано, чем это было месяц или два назад. Свидетельство чему – встреча и переговоры с их лидерами авторитетного швейцарского дипломата Хайди Тальявини. И здесь можно узреть шанс на появление «донбасского Приднестровья».

Но, как и в украинском случае здесь есть и обратная сторона «медали». Представители «ястребов» (не только в чиновничьих кабинетах, но и в социальных сетях) недовольны. С их точки зрения, Москва отступила и упустила «победу», которая была возможна благодаря  начавшемуся контрнаступлению донбасских сил в конце августа нынешнего года. Помимо этого в самих пунктах минского протокола содержатся слова о выводе «незаконных вооруженных формированиях» и «особом статусе» не для всей Донецкой и Луганской области, а лишь для «отдельных районов». В этом критики перемирия видят «подвох» и возможность для минимизации тех успехов, которые были ранее достигнуты.

Непросто и с позициями непризнанных республик. С одной стороны появляется возможность для участия в переговорном процессе в качестве стороны конфликта (об этом говорит пункт про «инклюзивный национальный диалог на Украине»). Но с другой стороны,  поставленная изначально цель – создание «Новороссии» не реализована. И сама Москва не пытается форсировать этот процесс, на что надеялись поборники этого проекта.

Европейский союз и США были бы рады начать процесс урегулирования конфликта, что невозможно без перемирия и прекращения вооруженного насилия. Вопросы статуса в этом плане не могут решаться без диалога, который, в свою очередь, невозможен вод грохот снарядов. При этом, для Европы критически важно в канун зимнего отопительного периода разблокировать комплекс энергетических проблем в треугольнике ЕС-РФ-Украина. Но позиции Вашингтона, Брюсселя и Москвы насчет будущего Украины (а есть ведь еще и Крым, с которого, собственно и началась история санкций и самое масштабное противостояние Запада и России после окончания «холодной войны»). И здесь рассчитывать на быстрое понимание не приходится.

В чем же тогда смысл минского протокола? Отвечая на этот вопрос, следует иметь в виду, что любое прекращение насилия – это не поиски вечного мира и совершенного общественного устройства. Это – первый шаг к тому, чтобы найти прагматические «развязки» противостояния. Сам по себе этот шаг не сулит ни быстрого и прочного мира, ни согласия вчерашних оппонентов. Но без него невозможны ни мир, ни компромиссы в будущем. Вопрос в том, смогут ли этим шансом воспользоваться, и какие уроки извлекут все те, кто в той или иной степени был вовлечен в конфликт.

Не стоит обольщаться, к миру часто идут отнюдь не патентованные «голуби» (вряд ли Анвара Садата и Менахема Бегина можно было назвать в 1970-х годах мягкими политиками и профессиональными миротворцами, скорее наоборот они ценили жесткие подходы с позиции силы). Однако понимание ограниченности ресурсов и непоправимого урона в случае продолжения противостояния иной раз дает много больше, чем природный пацифизм. И в случае с украинским кризисом важнейшей задачей сегодняшнего дня является переключение на прагматику. Только с ее помощью можно десакрализовать конфликт, перевести его из плоскости «священного противостояния» в плоскость  урегулирования. Ближайшее время даст ответ, насколько к этому готовы политики в Киеве, Москве и на Западе.

Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики Российского государственного гуманитарного университета
blogs.voanews.com