Троллевые игры

Троллинг в современной российской политике – явление повсеместное. Многовекторное, выражаясь научным языком. Оппозиция троллит власть, власть издевается над несогласными, все друг друга чморят и обстебывают, и сей бесконечный процесс как-то скрашивает тяготы несчастливой совместной жизни.

В самом деле, порой случаются забавные казусы.

“Иностранный агент” Бастрыкин, опутанный натовской паутиной в своей малогабаритной пражской квартирке, – это, согласитесь, смешно. С другой стороны, фраза “идите в суд”, которую попеременно произносит высшее начальство в ответ на любые обвинения и жалобы, – это вообще хохма десятилетия. Как первого путинского десятилетия, так и второго. Да и все законы последнего времени, начиная с тех же НКО и кончая защитой прав верующих от пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений среди детей, из того же издевательского ряда.

Или вот недавнее выступление Рамзана Кадырова в ЖЖ, обращенное, как можно понять, к профессиональным русским, которые сильно возбудились после известного трагического инцидента в Пугачеве. “И у нас понаехали…” – сообщил россиянам чеченский лидер, рассказав о том, как местная власть борется с вьетнамскими мигрантами. Некоторых даже приходится выдворять “на родину по маршруту: Грозный – Москва – Ханой”. А вот с цыганами уже справились, цыганская проблема окончательно решена, похвастался Рамзан. Таков его ответ русским националистам. Ответ, который представляется особенно красноречивым, если вспомнить, что русских в республике тоже практически не осталось.

На уровне мировой дипломатии троллинг – явление куда более редкое. Даже уникальное, поскольку тут речь идет о делах куда более серьезных, нежели взаимоотношения национального лидера с бандерлогами. Однако с тех пор как в аэропорту Шереметьево приземлился необычный пассажир, троллинг стал основным стилистическим приемом в общении России с Америкой.

Шутить изволит лично его превосходительство президент РФ.

С самого начала скандала он заявляет, что готов предоставить пассажиру убежище в России только при непременном условии: если тот прекратит наносить ущерб нашим американским партнерам. Путин в роли защитника ЦРУ – это уже прикольно, но вы еще не дослушали анекдот до конца. Бедняга Сноуден обещает исправиться, но Владимир Владимирович непреклонен: он сказал нам “нет”. Шутка имеет успех: Обама лично звонит Путину, какой-то вспыльчивый американский сенатор предлагает бойкотировать Олимпиаду в Сочи, приравнивая побег Сноудена к вторжению советских войск в Афганистан, а президент России все выражает заботу об интересах Америки. Доходит уже до того, что простодушный старик Лимонов обвиняет Путина в измене, а тот все прикалывается над Обамой. Прямо сожалея о судьбе узника совести, который давно бы уже покинул Россию, да вот беда: паспорта у него нет, американцы отняли, да и лететь пока некуда. Могут перехватить.

Что говорить, побег Сноудена – это подарок Америки лично президенту Путину. Подарок явно незаслуженный, но очень дорогой. Грех не воспользоваться, и Владимир Владимирович от души глумится над “партнером”. Я бы даже сказал, спешит поглумиться, поскольку такая удача – Америка в роли тюремщика и электронного жандарма, а Россия в роли защитника диссидента и правдолюбца – выпадает нечасто. Сразу и не вспомнишь, когда выпадало в прошлый раз.

Беда Владимира Владимировича, однако, заключается в том, что, как многие хохмачи, он не умеет вовремя остановиться. Слушатели уже посмеялись, поулыбались криво, помолчали, повздыхали, а он все шутит. Пока вдруг сам не становится смешон.

Вчера, инспектируя на всякий пожарный случай Восточный военный округ, он снова заговорил о Сноудене. И, явно увлекшись, вдруг заявил, что “межгосударственные отношения… гораздо важнее, чем дрязги вокруг деятельности спецслужб”, причем некоторые агентства сообщили, что эти “дрязги” Путин назвал “грязными”. В устах полковника ФСБ, чекиста по характеру и по призванию, который и в Кремле остался гебешником, фраза прозвучала, как бы сказать, двусмысленно. Даже предательски по отношению к любимой конторе.

А дальше, желая побольней уязвить Америку, Владимир Владимирович совсем раскрепостился и заговорил о правозащитной деятельности. “Когда такая деятельность проходит под эгидой США, – сообщил он, – при их поддержке финансовой и информационном политическом сопровождении – это достаточно комфортное занятие. А если кто-то собирается заниматься критикой самих США, то это, конечно, сложнее…”

Это еще называется: дошутился. Понятно же, кого имел в виду президент, начинавший карьеру в КГБ с антидиссидентских акций, а позже всей душой возненавидевший нынешних правозащитников. Однако если бы он вспомнил хотя бы о судьбах Анны Политковской, Станислава Маркелова, Натальи Эстемировой, людей, действительно известных на Западе и убитых в путинской России, то, быть может, усомнился бы в “комфортности” правозащитной работы. Не усомнился. Не вспомнил. Даже о том, что смерть Политковской причинила ему куда больше хлопот, чем ее статьи.

Можно посожалеть. О забывчивости президента по отношению к собственным гражданам. И о непохвальном однообразии его шуток. Шутки вообще кончились, и это касается не только трагикомической фигуры Эдварда Сноудена, но и российско-американских отношений в целом. Ибо скандал принимает уже нешуточные формы, и если Путин реально озабочен их состоянием, то с троллингом пора кончать.

Илья Мильштейн
grani.ru