КОНТИНЕНТ - Новости и аналитика актуальных событий в мире, мнения и комментарии экспертов и обозревателей
Ими много десятилетий являются для Вениамина Смехова равновеликие пространства – театральная сцена, съемочная площадка и писчая бумага. В Мире Слова, в котором есть театр, кино, литература, обитает Мастер.
Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.
28 августа в зале еврейской общины Дуйсбург-Оберхаузен-Мильхайм-на-Руре состоялся литературный концерт Вениамина Смехова в рамках его новой программы «Жизнь в гостях». Сказать, что эти полтора часа дорогого стоили – ничего не сказать: ожидания зрителей были вознаграждены сполна.
Вениамин Смехов – знаковая фигура в русскоязычной культуре, в которой он действует, приумножая ее, много десятилетий. Если считать с момента окончания Театрального училища имени Щукина, то 61 год. Цифры вообще штука метафизическая. К примеру, по странной случайности абсолютно совпало число лет Смехова (до ста двадцати!) и число зрителей, которые пришли в зал общины. 82. Но зато какие зрители! Настоящие знатоки литературы.
Они точно знали, что их побудило на свидание с Мастером. Правильнее сказать, универсальным Мастером: профессий, которыми Смехов в совершенстве овладел, множество. Актер, писатель, сценарист, документалист, режиссер, постановщик, преподаватель. Он создал серию мемуарных изданий, начитал множество книг, доступных в аудиозаписях, озвучивал мультяшных героев. Перечень можно дополнить таганковским спектаклем «Десять дней, которые потрясли мир», где Смехов представил сразу семь образов. Неудивительно, что многие его эксперименты и дерзания на сцене, в кино, в литературе завершались премиями – актерскими и литературными, художественными. Он удивлял и продолжает удивлять открытиями.
Высшей наградой для него было признание зрителей, читателей, слушателей, учеников. Всесоюзная слава пришла к Смехову с ролями Атоса в картине «Д’Артаньян и три мушкетера» и Воланда в спектакле «Мастер и Маргарита». Его по сию пору так и называют: лучший советский Атос и первый Воланд СССР.
В чем причина творческих достижений? Часто Смехов отвечает: «У меня есть ангел, своя Маргарита». Намекая на ту, которая была у Мастера в булгаковском романе. Своей Маргарите посвящает новую книгу Мастер Смехов. Правда, в нашем случае – это Глаша, как тепло величает суженую Галину Аксенову, с которой вместе 40 лет. Она была рядом с ним и в Дуйсбурге, каквсегда делает, сопровождая мужа, когда он выступает с литературными концертами или в качестве режиссера-постановщика оперных и драматических спектаклей на сценах мира. «С моей Глашей мы объездили десятки стран», – не раз признавался Смехов. По его мнению, именно ее постоянная поддержка объясняет творческие удачи. Не чудо ли?
Чудо случилось и в Дуйсбурге. Программа в еврейской общине стала увлекательным путешествием по временам, запечатленным русской литературой. От Золотого века (Пушкин, Лермонтов, Некрасов) к Серебряному веку (Гумилев, Есенин, Северянин). Звучали стихи и тех великих поэтов, которых некоторым из сидящих в зале довелось застать в живых. Среди них Пастернак, Ахматова, Бродский, Галич. Смехов хаотично, на первый взгляд, перемежал стихи различных литераторов. Но, удивительно, создавалось впечатление, что речь идет об Одном Русском Поэте, который творил в разных временах. Но – неизменно гениально. Настолько, что стихи вписывались в любое предыдуще-последующее столетие и по-своему высвечивали его. Смехов создал впечатление единства русского слова, власть которого он почувствовал в пятилетнем возрасте.
Вот как это было. Осенью 45-го его отец, гвардии капитан Борис Смехов пришел с войны. Но предпочитал не говорить о сражениях, хотя воспринимался малышом их героем. «Спасением для многих фронтовиков в годы смертельной опасности были стихи. Это я понял, когда папа по памяти читал Пушкина, Лермонтова, Брюсова, Твардовского…» Красота слова – его музыка, ритм, оттенки – поразила его. Русская поэтическая звукоречь помогала постичь мир. Позже мальчик понял отцовские слова: «Стихи спасали меня и товарищей по оружию, людей, чья молодость пришлась на 20-е, 30-е, 40-е… И вот что получилось: профессия моя – литературная, она доактерская».
Писательско-актерско-режиссерско-сценарный период жизни оказался довольно продолжительным… Впрочем он и не заканчивался. Просто сейчас, в конце прежнего – начале нового века, Смехов получил высшую степень творческой свободы. «Да, в юности хотел в литературу или в преподаватели литературы, а попал в актеры. Что называется, бес подначивал». Собственно, подначивает и сегодня. Смехов готовит литературные концерты, ставит спектакли и оперы, учит актерскому мастерству молодых. И – пишет, пишет, пишет книги. «Получилось и по-моему, и так, как хотел отец, который считал, что я непременно должен стать писателем». Недавно выпустил воспоминания, озаглавив их «Жизнь в гостях». Книги – а в свет вышло уже 13 – разноплановые. Смехов торопится. Надо успеть рассказать о многом. О легендарной Таганке, созданной Любимовым. О созвездии актеров, многие из которых, к слову, и сами были отмечены писательским даром. Высоцкий, Филатов, Демидова, Золотухин.
Все это, как говорится, за кадром дуйсбургской встречи. Я напоминаю об этом потому, что за Смеховым незримо маячит легендарный театр, славу которого создавал и он, Смехов. Тот театр, уроки которого он сегодня передает другим.
Осознание национальной принадлежности пришло к нему году в 47-м. Вся семья собралась на еврейский праздник. Традиционное застолье. Смехов помнит деда. Лев Аронович Шварцберг изображал невозмутимость, будто не видел, как Веня подворовывает мацу задолго до молитвы. И запивает кагором – вином для кидуша. «Все это мое, со мной».
Принадлежность к еврейству по-своему отразилось на жизни семьи. Что касается папы, который работал в Госплане, а он был ученым – экономистом и математиком, интересным представляется его обращение к иудаизму. Он даже написал книгу «Коль нидрей» (Все обеты» – по первым словам молитвы, которую читают в синагоге в начале вечерней службы в Йом Кипур). Само название символизирует и объясняет возвращение Смехова-старшего к вере отцов. А начиналось все в Гомеле – почти все Смеховы оттуда. Вокруг было религиозное еврейство и хедер, который отец посещал в раннем детстве. «В семье бытует внутренний так называемый «смеховский» анекдот о знакомстве наших родителей: отца Бориса Смехова с матерью, в девичестве Марией Шварцбург. Родители ее жили под Одессой. Когда жених приехал знакомиться с ними, те, полагая, что он не знает идиш, решили при нем обсудить, как именно угостить голодного гостя. К величайшему изумлению хозяев, гость вежливо ответил на том же идиш, что совершенно не голоден. Чем удивил и очаровал»
Антисемитизм, насаждавшийся в СССР, обошел семью. Если Смехова и задевали, то больше всего доставалось за форму носа. «Но чего-то острого и страшного все же не было – Б-г наше семейство миловал. Между тем так называемую бдительность в национальном вопросе я на своей шкуре познал. Режиссеры жаловались мне по секрету: лопнул наш роман, не дают мне тебя на главную роль в фильме, говорят, главный запретил… Но ты меня не выдавай». Иногда приходилось обозначать свою принадлежность к родному народу. Один знаменитый режиссер, когда в Москву приехала израильская делегация, сказал: «Мы же с вами родные». А я ответил: «Пожалуйста, не примазывайтесь! Я – коренной еврей, вы – коренной антисемит!»
Ощущение еврейства обострилось после первого же посещения Израиля. Это было в 1990-м, когда «Таганка» приехала на Международный фестиваль искусств в Иерусалиме. «Пелена страха и вранья спадает сразу, как только ты восходишь к Иерусалиму. Если Б-г внушил тебе разум – ничего другого не требуется. Это такой город». Последняя встреча со Святой Землей состоялась в минувшем мае: командировка на Форум русской культуры «СловоНово», проводившийся ранее в Перми, а теперь состоявшийся в Тель-Авиве.
Израиль – особая земля. Но для антисемитов это не очень убедительный аргумент, к сожалению. Они никогда этого восторга не разделят. Но и там, к несчастью, полно юдофобов. Смехов считает, что антисемитизм – большой университет. «Мое образование в области антисемитизма все время развивается. Оно не ослабевает, не останавливается. В моем детстве готовность к обиде, как говорили, на национальной почве, постоянно сохранялась. Но я знал и знаю: я – еврей, и это пожизненно. Но еще знаю, что антисемитизм может приглушать свой звук, но никогда не остынет, не иссякнет окончательно. Дадут нам его почувствовать».
Уже дают. Евреи виноваты во всех бедах. Такие транспаранты в годы нацизма красовались на стадионах рейха. Современная нацистская Россия унаследовала риторику от Гитлера. Сегодня Кремль готов присвоить российскому отделению «Сохнута» звание иноагента, поскольку тот работает на средства Израиля и США. (Прим. редакции: текст готовился в августе). А к тому же якобы ведет пропаганду по репатриации, что оборачивается утечкой мозгов. То есть беда с этим евреями и когда их много на Руси, и когда мало. В МИД РФ экс-шефу «Сохнута», известному израильскому политику Натану Щаранскому сказали, что все в России зависит от одного человека, и «пока он положительно к вам относится, чего вам бояться».Этот тезис напоминает Смехову заявление его бабушки: дескать, пока рядом со Сталиным есть Каганович, идн бояться нечего… К счастью, Смехов, по его утверждению, в политике практически ничего не понимает, да и саму политику называет мерзостью. Поэтому не рискует комментировать решения кремлевских небожителей, часть которых отличились в еврейском вопросе сейчас, на фоне событий в Украине. «Понятно одно: антисемитизм бывает немодным, но забыть о нем нам не дадут. Вернут его с того света». На вопрос, кем Вы себя сегодня чувствуете, отвечает: «Дважды изгоем – и как еврей и как актер театра на Таганке»
Между тем, изгойство в квадрате когда-то могло показаться невероятным. Особенно если вспомнить роль Атоса в фильме «Д’Артаньян и три мушкетера», благодаря которой Смехов обрел минуту славы, которая продолжается много десятилетий. Роль стала для него… огромным разочарованием: попал, как он утверждает, в чужое поле. Причем, на чужом поле побывал и позже, и не раз. Он снялся в тридцати фильмах. И сыграно на двух полях – киношном и театральном – больше ста ролей. При этом родным полем как был так и остался театр на Таганке.
Чем он выделялся среди других, не менее именитых театров? Пожалуй, лучше всех сказал об этом один из самых почетных зрителей театра на Таганке поэт Булат Окуджава: «Таганка – это клуб порядочных людей». Действительно, на спектакли постоянно приходил интеллектуальный цвет Москвы. Не только собратья по цеху, но и композиторы, художники, академики. Не только как зрители, но еще и как единомышленники, которые, кстати, не раз выручали театр в его критические моменты. А зрители и впрямь случались весьма влиятельные и известные. «Мы знали в лицо и тех, кто их постоянно сопровождал – представителей ордена неприкасаемых. Если, к примеру, приходил Сахаров, за его спиной пристраивался чекист…»
По сути, таганковцы вправе могли бы даже гордиться тем, что в их театре представители ордена неприкасаемых прошли основательную культурную подготовку, знакомясь с новаторством Любимова и его коллектива. Ну это утверждение – так, для красного словца. Трудно судить о степени воздействия искусства на этот слой людей. Как и Смехов, сомневаюсь, воспринимают ли они мысль о том, что театр, как и любой другой вид искусства, должен быть оппозицией к власти, которую они представляют. «Что же касается сегодняшней политики, реального столкновения черно-белого фасона, людей – пособников власти и их противников, то у меня разводятся руки. Я могу сказать: мы были покрепче. А сегодняшнее ожирение мозга – не знаю, есть такой термин или нет – оно во всех слоях. Но есть справедливые люди, интеллектуалы, для которых истина ясна и прозрачна».
Сегодняшний статус Смехова таков, о котором он мечтал многие годы. Сегодня он человек, наконец получивший возможность самостоятельно распоряжаться своим временем. Оно посвящено писательству, сочинению композиций, концертам, путешествиям. Все три поля стали единым творческим пространством. Себя Смехов называет режиссером-кочевником. Обучал актерскому мастерству американских студентов. Ставил драму и оперу в Германии, Чехии, Франции, Нидерландах, Израиле, Австралии.
Тема большинства книг так или иначе касается театра, которому отдано больше 60 лет. Есть в них вкрапления, которые представляют собой фрагменты таганских «капустников». Шуточные эпиграммы, к примеру. Несколько удивительное признание от человека такого склада: вроде, степенный, мудрый, седой, далекий от озорства.
Как ему помогает чувство юмора в профессии? Смехов вспоминает: «В Мюнхене я ставил оперу «Кампьелло» Вольфа-Феррари. Но оперный артист – он каков? Он знает только свое, как и остальные, а все артисты вместе – знают все. Мне же, как режиссеру, нужно знать гораздо больше, чем они, участники действа. Так учил меня Петр Фоменко, мой наставник и соратник по сцене и жизни. Оперные певцы хотят концертировать, а я должен собирать разрозненное концертирование в единый ансамбль. Оперный певец поет, глядя на дирижера: так привычней. А смотреть надо на партнера, иначе теряется драматургия. Вот я и придумал, как им объяснить, что надо делать. Изображал каждого из них на сцене и смешил. Так создавался контакт – благодаря пародии. Ну так получилось: я исполнил собственную фамилию».
Раз мы коснулись Германии, скажем, что связывает Мастера с ней. Если коротко, то и личное, и профессиональное, и человеческое – все вместе. Был спектакль в Аахене, которому пожелал Toi Toi Toi знаменитый немецкий бас. И удивительным образом это доброе пожелание сбылось. Следующая премьера – опера-буфф «Дон Паскуале» Доницетти в моцартовском зале в Шветцингене. Это был 1991 год, только что закончился путч. «Но мое первое впечатление о Германии состоялось еще в раннем детстве. Отец пришел с войны не в мае 45-го, а несколькими месяцами спустя. Он задерживался по армейским делам. А служил в ту пору в Хемнице, который еще не носил имя Karl-Marx-Stadt. Он много тогда рассказывал о городе, о его жителях».
Мастер тоже побывал на востоке Германии, в Лейпциге, где ставил литературный спектакль «Флейта-позвоночник» – музыкально-литературную композицию по произведениям и письмам Маяковского. «Я выступил и в качестве создателя композиции, и в роли одного из исполнителей». Продолжая много лет тему «Маяковский». А начиналось в юности: оба раза, поступая в театральные институты, Смехов читал Маяковского. Приверженность к поэту не случайное. Некогда Смехов был довольно замкнутым. Комплексы надо было как-то преодолевать. Не очень хотелось, но – профессия требовала. И когда он выходил с размашистым «В сто сорок солнц закат пылал», его, минуту назад стеснительного, уже не было. Маяковский помог ему надеть маску персонажа, которая приросла. Он ведь был уже не собой, а образом. В том числе, и самим поэтом. К счастью, судьба дала Смехову редкий шанс: глубже понимать личность и творчество Маяковского он стал благодаря личной дружбе с Лилей Брик.«Вообще в Германии, не считая Америки, мне посчастливилось работать дольше, чем в других странах». Германия – место, где увидели свет многие творческие задумки, которые Смехов отчасти унаследовал из таганкинских времен, переформатировав их сообразно своему творческому багажу. Так что сцены Германии для него – продолжение все того же родного поля.
Успех в Германии объясняет просто. «Это случилось в том числе и потому, что здесь немало русскоязычных, русскослышащих, которые воспитаны на русской поэзии, русском слове. Про себя могу сказать так: культ мой – русский язык».
Смехов увенчан громкими эпитетами. Он известен не просто как выдающийся Воланд, но и как первый на тогда еще советской сцене. Про него говорили: «Смеховский Воланд настолько потрясающий, что, кажется, предчувствуя именно такого исполнителя, Булгаков и писал «Мастера и Маргариту». Он творчески рос близ редчайших людей-новаторов. Любимов, Высоцкий, Эрдман, Боровский (фактически второй после Любимова творец Таганки, выдающийся художник)… Редкое везение! Есть и такая оценка: «Смехов – лучший Атос, воплощение благородства и аристократизма».
Интересно, что он много лет он держит связь с исполнителями ролей Д’Артаньяна, Портоса, Арамиса. Такое вроде бы подразумевается, но в актерской среде, случается, к сожалению, не всегда. Теплое и приятельское отношение в славной компании как появилось на съемочной площадке, так и не изменилось за 43 года. И когда один из них, Игорь Старыгин ушел 13 лет назад, все почувствовали великую потерю.
Двенадцать лет назад, к 70-летию Смехова было принято решение присвоить ему звание народного артиста, но он отказался от него. Объяснил это так: «Сегодня все можно купить. А мне это не ценно». К 80-летию эта попытка была повторена. Дескать, уже все молодые давно заслуженные и народные. Смехов сказал: «Не надо мне. В Экклезиасте замечательно сказано: «Доброе имя дороже звонкой масти». (В оригинале «Лучше (доброе) имя, чем добрый елей». Масть – дорогостоящее благовоние – прим. А.М.)
Понять его можно. Он и без звания «народный» чувствует себя его частью. Многократно объехал всю страну с выступлениями и по разным фестивальным приглашениям. «Я к политике не имею никакого отношения и уверен, что главные в стране — это не начальники и не президенты, а простые люди моей Родины. Все текущее двадцатилетие предоставленной мне свободы (в честь получения скромной пенсии гражданина РФ) я ощущаю себя окончательно счастливым и загруженным человеком». Поставил более 30 драматических и оперных спектаклей в разных странах.
Все эти путешествия конца ХХ – начала XXI века завершаются сегодняшним днем — четырьмя спектаклями, о которых он пишет в последней части своей новой книги.
Примечательных моментов на встрече было немало. Зрителям запомнилось очень теплое, откровенное, трепетное воспоминание о Владимире Высоцком. Смехов сразу оговорился, что с ним не дружил. «Мы коллеги и соседи по одной гримерке, партнеры по сцене и в кино. Многие его стихи и песни пронизаны мудростью». Именно поэтому, и сейчас творчество Высоцкого, которого нет уже 42 года, востребовано нынешней молодежью. «Отношение к его поэзии и песням не изменилось. Они злободневны и востребованы», подчеркнул Смехов. Не может забыть 50-летие со дня рождения Высоцкого: концерт «Венок посвящений» – он состоялся 24 января 1988 года во Дворце спорта в Лужниках – было доверено вести именно ему, Вениамину Смехову.
В зале общины гремели аплодисменты, когда он в лицах и необыкновенно выразительно прочитал отрывок из пьесы Николая Эрдмана «Самоубийца», которая идет в театрах мира, но и сейчас, когда признана гениальной, – к сожалению, редкая гостья в российских театрах. Встречу завершило приятное для гостя и хозяев событие: Смехов по просьбе зрителей уснастил свои книги памятными автографами и пожеланиями. В том числе и 800-страничную «Жизнь в гостях», вышедшую два года назад и давшую название литературному празднику, который подарил Смехов.
Отныне «Жизнь в гостях» получила ПМЖ в домашних библиотеках дуйсбургцев, напоминая о встрече лицом к лицу с Мастером Слова.
Александр МЕЛАМЕД. Фото автора
Послесловие автора
Первоначальный замысел этого текста был иной. А именно – не очерк, а интервью, которое позволило бы показать героя оригинальнее. Но три попытки осуществить замысел, в том числе через «задний кирильцо», коим стали добрые знакомые Вениамина Смехова, не удались по ряду причин. Главная из них, как я понял, состояние его здоровья, осложненное случившимися не так давно переломами руки и ноги. В принципе, факт литературного концерта в еврейской общине Дуйсбург – Мюльхайм-на-Руре – Оберхаузен – сам по себе большая победа Смехова, свидетельство его воли и неутомимости, желание донести Слово до ценителей его талантов. Автор присоединяется к благодарностям Мастеру и, желая ему скорейшего выздоровления, надеется на встречу с ним лицом к лицу. Так что интервью с Мастером, возможно, впереди. Еще одно примечание: в тексте использованы материалы телепрограмм «Культ личности», «Личные вещи», «В гостях у Дмитрия Гордона», в которых участвовал Вениамин Смехов.
Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.