Трагедия Варшавского гетто

22.07.1942 — Началo «Grossaktion Warschau» — депортации в концлагеря узников Варшавского гетто

(из книги Алика Гомельского “История. Невыученные уроки”)

ПО СТЕЧЕНИЮ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ (жизнь порой делает такие кульбиты, что самая нелепая выдумка писателя выглядит истинной правдой!) 22 ИЮЛЯ ТАКЖЕ ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ ВЫДАЮЩЕГОСЯ ВРАЧА, ПЕДАГОГА, ПИСАТЕЛЯ, ДА И ПРОСТО ГЕРОЯ — Януша Корчака — УЗНИКА ЭТОГО САМОГО ГЕТТО. Во время оккупации только под прямой угрозой расстрела он снял свой мундир майора Войска Польского и надел цивильный костюм. У пана Доктора было множество возможностей бежать из гетто, но он не оставил «своих» детей из «Дома сирот» и пошёл с ними до конца — в газовую камеру Треблинки…

Януш Корчак (настоящее имя — Хенрик Гольдшмидт) родился в еврейской семье в Варшаве в 1878 году. Дед Корчака, врач Хирш Гольдшмидт, сотрудничал с газетой «ХаМаггид». С пятого класса гимназии Хенрик стал подрабатывать репетиторством. В 1898 году он поступил на медицинский факультет Варшавского университета и в этом же году для литературных работ взял себе псевдоним «Януш Корчак», а летом следующего года посетил Швейцарию, чтобы поближе познакомиться с педагогической деятельностью Песталоцци.

В качестве военврача участвовал в трех войнах: Русско-Японской (1904–1905), Первой мировой (1914–1918), Советско-Польской (1919–1920). Пану Доктору отказали из-за возраста, когда он хотел пойти добровольцем на Вторую мировую войну.

В 1911 году Я. Корчак основывает «Дом сирот» для еврейских детей в доме 92 на улице Крохмальной в Варшаве, которым руководил (с перерывом в 1914–1918 гг.) до конца жизни. После окончания Первой мировой работал врачом в приютах для украинских детей в Киеве, где написал книгу «Как любить ребёнка».

С приходом Гитлера к власти в Германии в Я. Корчаке пробудилось еврейское самосознание. Он стал польским несионистским представителем в Еврейском агентстве. В 1934 и 1936 годах он посетил подмандатную Палестину, где встретил многих бывших своих воспитанников. В 1937 г. он писал: «…Приблизительно в мае еду в Эрец. И именно на год в Иерусалим. Я должен изучить язык, а там — поеду, куда позовут… Самое трудное было решение. Я хочу уже сегодня сидеть в маленькой тёмной комнате с Библией, учебником, словарем иврита… Там самый последний не плюнет в лицо самому лучшему только за то, что он еврей…».

После оккупации Польши немцами в 1939 году Я. Корчак продолжал ходить по Варшаве в своем мундире офицера польской армии и говорил: «Что касается меня, то нет никакой немецкой оккупации. Я горд быть польским офицером и буду ходить, как хочу».

В 1940 году вместе с воспитанниками «Дома сирот» был перемещён в Варшавское гетто. В этот период Я. Корчак был арестован и несколько месяцев провёл в тюрьме. Был освобождён по ходатайству провокатора А. Ганцвайха (сын раввина, бывший глава организации «Хашомер Хацаир», провокатор и агент Гестапо), который таким образом хотел заработать авторитет в гетто.

Сам Я. Корчак был скептически настроен по отношению к коммунистическим идеям. Он сказал однажды: «Я уважаю эту идею, но это как чистая дождевая вода. Когда она проливается на землю, то загрязняется… При революциях, как и всегда, выигрывают ловкие и хитрые, тогда как наивные и легковерные остаются ни с чем, а революционные программы — это комбинация безумия, насилия и дерзости, связанной с неуважением к человеческому достоинству».

В гетто Я. Корчак отдавал все силы заботе о детях, героически добывая для них пищу, одежду и медикаменты. Воспитанники Я. Корчака изучали иврит и основы иудаизма. За несколько недель до праздника Песах в 1942 году Корчак провёл тайную церемонию на еврейском кладбище: держа Пятикнижие в руках, взял с детей клятву быть хорошими евреями и честными людьми.

«Большая акция» продолжалась с 22 июля до 21 сентября — точно от Девятого Ава до Йом Кипура. За это время было депортировано или убито от 250 до 400 тысяч евреев. В среду, 5 августа 1942-го, пришла очередь детского приюта Януша Корчака…

Когда на заполненном массой избиваемых людей умшлагплаце появились в полном порядке, по четыре в ряд (так распорядились немцы), двести умытых и аккуратно причесанных воспитанников детского дома, одетых в свою лучшую одежду (у каждого был синий ранец и любимая книжка или игрушка), Я. Корчак шагал впереди (он был в офицерских высоких сапогах, при ремне, без головного убора, держа за руку ребенка; за ним следовали жена, воспитатели, медицинские сестры), то немцы, дошедшие до неистовства, кричавшие, хлеставшие бичами и стрелявшие, опешили и остановились. Еврейская полиция невольно встала по стойке «смирно», немцы спрашивали, что происходит. В Юденрате тем временем поднялся переполох, звонили в разные немецкие инстанции, добиваясь освобождения пана Доктора. Немецкие власти не возражали: когда дело касалось тысяч и миллионов, убийство одного человека можно было и отложить. Но Корчак отказался воспользоваться этим «благодеянием» и предпочел разделить судьбу своих воспитанников.

Вы спросите, а как же восстание? Почему оно не началось летом 1942-го, чтобы предотвратить «Большую акцию»? …О планирующейся акции польское подполье сообщило ZZW в конце весны 1942-го: «…немцы планируют в конце июля массовую депортацию евреев. Это будет началом полной ликвидации гетто. Наши возможности не позволяют в такой короткий срок вывезти и укрыть значительное количество людей за пределами гетто. Принимайте любые меры, которые сочтёте необходимыми…».

Обладая сведениями такой важности, руководители ZZW Давид-Мордехай Аппельбаум и Павел Френкель встретились с председателем Юдерата Адамом Черняковым. Выслушав их сообщение о планах нацистов, потрясённый Черняков отказался поверить в этот ужас. С настойчивостью, достойной лучшего применения, он предпринял неоднократные попытки узнать у оккупационной администрации их планы относительно гетто. Немцы, раздосадованные утечкой информации, для того чтобы подавить панику, провели дезинформационную агитацию Чернякова. Пан председатель схватился за спасительную ложь, официально уведомив жителей гетто в июне 1942-го, что никакой депортации не ожидается. Такое поведение Чернякова возмутило Д.-М. Аппельбаума, и он созвал срочное совещание актива ZZW в конце июня 1942-го.

Пробравшиеся в гетто Хенрик и Вацлав Иваньские (оба потом станут Праведниками Народов Мира) подтвердили страшную новость и указали, что немцы планируют усыпить бдительность обитателей гетто, а затем резкой силовой акцией деморализовать евреев, для того чтобы легче произвести массовую депортацию в лагеря смерти.

Мнения присутствовавших разделились. Часть требовала немедленного вооружённого выступления, другие пытались их урезонить. Оказалось, что мнение Д.-М. Аппельбаума станет решающим. Как самый опытный и старший по званию среди присутствовавших (не считая Хенрика), он был готов сражаться, но… помимо бойцов ZZW, в гетто находились сотни тысяч людей, и Д.-М. Аппельбаум решил провести расширенное заседание, пригласив влиятельных членов Юденрата и раввинов. Он непременно хотел узнать мнение большинства…

На первой неделе июля 1942-го в доме Леона Урбаха (недалеко от угла Кармелитской) состоялось это совещание. С «арийской» стороны прибыли братья Иваньские и Владислав Зарски-Зайдлер; от Юденрата были председатель Черняков и его зам Лихтенбаум; от ZZW — Леон Родаль, Ханох Федербуш, Хенрик Лифшиц, Давид-Мордехай Аппельбаум, Хаим Лопата, Кальман Мендельсон, Йегуда Белоскора, Леон Вайншток; от общественности — адвокат Шульман, доктора: Лунарский, Голдфарб и Темерсон, двое раввинов и другие. С докладами выступили капитаны Аппельбаум и Иваньский.

К сожалению, присутствующие в большинстве своём не могли и не хотели верить жуткому сообщению. Они выдвигали (нередко придумывая на ходу) всевозможные возражения насчет невероятности (или лживости) новостей и сомнения в разумности вооружённого отпора. Они цитировали Библию и пытались в очередной раз спрятать «голову в песок», надеясь, что и в этот раз всё как-нибудь обойдётся…

Так и не добившись консенсуса и потеряв много времени, ZZW не был готов дать отпор нацистам вовремя. Так что к началу акции оружие осталось в хранилищах, а бойцы частично в бункерах, час-тично — на «арийской стороне», а часть, к прискорбию, попала в число депортированных или погибших в самом гетто в это жуткое время…

ЛИТЕРАТУРА:

Александр Свищёв. «Мифы и действительность (Правда о восстании в Варшавском гетто)».

Источник