Торжествующий эгоизм

Айн Рэнд – женщина, преступившая грань.

Хана Берковна Каплан была зубным техником. А муж ее, Залман Розенбаум, – фармацевтом. На Невском он имел аптеку. Жил в большой квартире – прямо под гинекологом Исааком Гузарчиком. Растил трех дочек.

Нам интересна старшая – Алиса. Но не тем, что читать стала в 4 года, сочиняла рассказы и училась с сестрой Владимира Набокова. А тем, что… но об этом позже.

Добрая жизнь кончилась в 1917-м. Пьяные матросы отобрали у Розенбаума аптеку и квартиру, а он с семьей бежал в Крым. Там Алиса закончила школу.

Но в 1921-м матросы пришли и туда. А чудом выживший Залман вернулся в Питер.

Алиса расправляет плечи

Говорят, мыслители вроде Ваттимо и Нанси толкуют о будущем мире артистов и ученых, наследуя мистикам, считавшим, что ближе к концу света мы оставим половые, деловые и боевые роли, и заживем «аки ангели на небесех»…

О том писал еще Николай Лосский: «…исторический процесс сводится к подготовлению человечества… к метаистории, то есть к грядущей жизни в Царстве Божием». Условие такого бытия – преображение тела и души. Как и Бердяев, он верил: близко, при дверях! А революция – начало метаморфозы. Увы. Ее отложили. И в 1922-м профессор отбыл учить учителей Ваттимо, Нанси и других. И выучил-таки.

Алисе Розенбаум был чужд такой подход. С 1920-х, когда она слушала Лосского, преображения не ощущалось. А среда учила Алису отрицать как грезы неоплатоников, так и практики марксистов.

Намаявшись водить экскурсии по Петропавловской крепости, в 1926-м Алиса подала на выезд. Повезло – через Ригу она уплыла в Штаты. С 40 долларами в кармане и четырьмя сценариями в чемодане.

Родителям отказали. Они погибли в блокаду. Остался в России и Лев Беккерман – ее первая любовь. Он погиб в 37-м. А она много лет скрывала свое имя, опасаясь за живших в Союзе сестер.

С чего бы?

С того, что не просто эмигрировала. А написала яркую антисоветскую книгу. Ее роман «Мы – живые» вышел в 1936-м. Славу стяжал в 1950-х. Его автор – Айн Рэнд.

Айн Рэнд

По-немецки это «грань»… Да, она перешла грань. Между миром тотального насилия и миром свободного выбора, который взялась покорить. В этом ей помог Ницше. Она изучала его помимо Лосского, слушая лекции по педагогике, истории, праву, филологии и философии.

Философия – вот инструмент освоения нового мира, выбранный Алисой. Пригодилась и филология. Айн Рэнд вошла в Америку как литератор. Впрочем, ее творения не увлекли голливудских продюсеров. Пришлось играть в эпизодах и работать с людьми. В 1932-м компания «Юниверсал» купила ее сценарий «Красная пешка». За немалые тогда деньги – 1500 долларов. Получив их, Алиса взялась за роман.

Роман «Мы – живые» вышел в Штатах и Англии, став вызовом тирании. Но в 1930-х – годах рузвельтовской «Новой сделки» – критика и рынок встретили книгу прохладно. Чего не скажешь об итальянских фашистах. Они (не уведомив автора) экранизировали ее, сочтя критикой коммунизма. Ослепленные враждой, они не видели сходства двух систем.

Писатель

Действие книги разворачивается в красной России.

В центре сюжета – красивая, сильная и смелая девушка Кира.

Начало 20-х. Ее чудом уцелевшая семья едет из Крыма в Петроград.

В дороге – беженцы-мешочники-солдатня. Махра-матерщина-портянки да «Эх, яблочко, куды ты котишься? / В ВЧК попадешь – не воротишься!».

В городе – голод, холод, морок, порох наганов шпаны… Кира сходится с юным удальцом. При встрече – ошибка в духе времени: он видит в ней гулящую; она в нем – вора. Почти права: Лео Коваленский – сын убитого большевиками адмирала – деляга, втянувший в махинации кучу советских чинуш. Кругом жизнь нэпманов, шлюх, троцкистов и чекистов. Один из них Андрей Таганов – всесильный «следак» ГПУ, куда попадает Лео, когда его и Киру, бегущих за границу, ловят на льду Финского залива.

Лед отмораживает Кире страх. И что-то еще, что прежде помешало бы ей отдаться Таганову. Но так надо – у Лео туберкулез, и Кира хочет спасти его с помощью Андрея. Вскоре она замечает, что занимается с ним сексом отнюдь не против воли. Ее тянет к сильному, цельному большевику. Их связывают не только плоть и деловой интерес – они верят в свое превосходство и готовы попрать все ради цели.

Цель Киры – спасти любимого и уйти на Запад.

Цель Таганова – перманентная революция.

Его уличают в троцкизме. Скоро чистка. Он предлагает Кире бежать из Совдепии. Но – нет: она не бросит Лео. Напоследок Таганов разоблачает продажных советских воротил. Открытие: в центре их махинаций – его соперник.

Так знакомятся мужчины – герои любовной драмы иного типа. Андрей отпускает Лео. И убивает себя. Лео бросает Киру. Кира бежит в Латвию. Попадает под пулю. И лежа в белом платье на снегу, поит границу своей кровью.

Мораль: тоталитарный молох перемалывает даже очень сильных людей.

«Это первый рассказ, написанный русским, который… жил под властью Советов… человеком, знающим факты, который спасся, чтобы о них рассказать. <…> – писала Рэнд. – «Мы – живые» – не рассказ о советской России в 1925 году. Это рассказ о диктатуре. О любой диктатуре, везде и во все времена, будь то советская Россия, нацистская Германия или – что, возможно, этот роман помог предотвратить – социалистическая Америка».

Философ

Социалистическая Америка, призрак которой маячил в годы «Новой сделки», – такой же враг Рэнд, как тоталитаризм.

В 1937 году выходит «Гимн» – антиутопия, созвучная Замятину и Хаксли. Но в отличие от описанных ими царств сверхтехнологий (в «Мы» умеют ампутировать душу) – в «Гимне» их нет. Там свечка-открытие. Мир, еле выживший в войне, лежит во прахе и молчит о прошлом под страхом казни. Но в нем зреет креативный класс. И вот отважный герой-изобретатель, ведомый талантом и любовью, зажигает лампочку. И бежит с любимой, чтоб породить новых людей и виды деятельности.  

В 1943-м выходит роман «Источник». В 1957-м – «Атлант расправил плечи». Его общий тираж составил 5 миллионов. Говорят, в Штатах лучше продается только Библия. В 2000 году, на презентации русского перевода «Атланта», переводчики обещали порекомендовать книгу для обязательного чтения в школе.

От Рэнд ждали новых романов, а она ушла в философию. В 1961-м выпустила том «Для нового интеллектуала». В 1964-м – «Добродетель эгоизма». Потом – «Новые левые: антииндустриальная революция», «Капитализм: неизвестный идеал», «Введение в философию познания объективизма».

Она так и назвала свою школу: объективизм (философия рационального эгоизма).

Для глубокой работы с наследием адресуем читателя к ее текстам и материалам «Института Айн Рэнд». Здесь же отметим, что свои взгляды она выразила в образе человека-созидателя и победителя, живущего своим творчеством и даром. И лишь ради себя. Коллектив – его средство. Он одолевает химеры командности и антагонизм среды, будучи рационально включен в сознательный и свободный обмен продуктов производства и интеллекта. Он капиталист, делец. Его успех – моральная победа, героизм, подвиг. В центре учения Рэнд – предприятие как доблестное деяние.

Бескрайний капитализм и индивидуализм она возвела в принцип, оставив охрану прав и свобод государству. Ясно: такое государство – демократия западного типа.

Так она вдохновила, с одной стороны, вождей либертарианской партии, а с другой – Алана Гринспена (многолетнего главу Федеральной резервной системы).

«Рэнд, – писал он, – убедила меня, что капитализм не только эффективен… но морален».

Увлекла Рэнд и Андрея Илларионова. Работая с президентом, он советовал ему прочесть «Атланта».

6 марта 1982 года Рэнд оставила множество своих поклонников и критиков, немалое наследие и непростую память.

В ее мире не было оттенков. «Добро борется со злом, – писала Рэнд, – и действиям, которые мы считаем злом, нет оправдания». Она не знала слова «компромисс». Возможно, поэтому книги Рэнд были бешено популярны, а академия и литературные круги не приняли ее. Впрочем, никто не говорил о ней равнодушно.

Ее жизнь казалась бесконечным успешным приключением.

Ее похороны стали ее торжеством.

Место упокоения героини рационального эгоизма увенчал огромный символ доллара из живых цветов.

Дмитрий Петров, «Новая газета» – «Континент»