Телефон Дудаева

(из серии «Боровой. Разговоры на яхте»)

Воскресенье. Час дня. Снаружи доносится даже не московский, а московский внутрикольцевой диалект с растянутым «а». На нем говорят дети Арбата и прочие потомственные обитатели сердца Москвы.

– Са-аш! Са-аш, ты тут?

– Заходи, Костя. Заходи.

– Что – и кофе сделаешь? – щурится Боровой.

– Ага. Слушай – я в Википедии прочитал, что Дудаева убили, когда он с тобой разговаривал.

– Не думаю. Видел я этот телефон. Джохару его кто-то подарил, кажется Каддафи. Довольно сложное устройство. Там была опция – длинный провод на катушке. Можно было телефон с антенной оставить и удалиться метров на сто в овраг, например. Он так и делал всегда, насколько я знаю. К тому же звонил обычно сам, внезапно, и говорил недолго.

– А как он тебя в Чечню приглашал?

– Не приглашал он. Я сам напрашивался. Поводов было много. Вот я говорю ему – хочу приехать, поговорить. Как мне вас Джохар Мусаевич найти? Мы всегда обращались по имени-отчеству.

– Вы, Константин Натанович, летите в Грозный, достаньте машину и на ней двигайтесь строго на юг. Как только покинете зону, контролируемую федералами – выходите на связь и я сам вас там разыщу. Ну я и полетел. На дворе весна 95-го.

– Один полетел?

– Я несколько раз был в Чечне в ту войну – с Андреем Бабицким, тогда нормальным, с Юлией Калининой из «МК», с Аркадием Янковским. В этот раз оказался один.

– А что – аэропорт Грозного работал тогда?

– Работал, но принимал один-два гражданских рейса в сутки. Внешне он выглядел нормально. Первым делом я направился в офис Гантемирова, но там все пришли в ужас и замахали руками. Идите, – кричат, – прочь, пока босса нет. Он с Дудаевым в конфликте. Ступайте-ступайте подальше отсюда. И я пошел к военным.

– Здравствуйте, военные, – говорю, – надо мне машину и средства связи.

– Нету у нас никаких машин, но рацию вам с удовольствием под роспись выделим. И выносят исполинский рюкзак с антенной до Луны.

– Спасибо, – отвечаю, – сердечное за такое высокое мнение о моих физических данных, но рацию эту оставьте пока себе.

И пошел в ФСБ. Те встревожились не на шутку и принялись задавать дебильные вопросы, типа – с кем согласовано? Кто санкционировал поездку? Ну и прочий бред. Бегали куда-то звонить и в конце концов приняли тактику чекистского отмораживания.

– Это как?

– Это когда два-три полковника с тобой беседуют, а потом каждый пишет рапорт о том, как долго и убедительно он убеждал меня не подвергать свою жизнь опасности, не вносить разлад в запланированные операции и прочее. После этого они как бы уже не при делах – прикрыты бумажками как домиком. Я плюнул и пошел в милицию. Тут я говорил грамотно.

– Вы же, парни, не хотите допустить гибели народного избранника, депутата Госдумы на обслуживаемой вами территории?

– Вовсе даже не хотим, – отвечают в смятении менты. И дают мне зеленый «УАЗик», ручную рацию и одного сопровождающего. Сел я за руль и покатил себе на юг. Проехал первый блокпост без осложнений. На втором с извинениями и пожеланием долгих лет жизни меня покинул сопровождающий. Я оказался на неконтролируемой территории. Топлю себе на газ и ни о чем особо не думаю. Смотрю – догоняет меня жигуль без номеров, а из окна рукой машут – стой, типа, прижмись к обочине. «УАЗик» машина, безусловно, отличная, но не очень быстрая. Вскоре они меня снова догнали, но в этот раз приветливо махали не просто рукой, а рукой с пистолетом Стечкина. Нога сама нажала на тормоз. Нормальные оказались парни – узнали меня, удивились очень. Показали, как дальше ехать и вскоре я оказался в деревне, где жил Ахмед Закаев – тот, что теперь в Лондоне.

Приняли очень хорошо и поселили в доме, где жила пожилая пара – очень внимательные и обходительные люди. Оттуда я позвонил в Москву, где в то время работало представительство Ичкерии. На самом деле все это представительство состояло из одного человека – он бывал у меня дома, я познакомил его с Лерочкой*, но вот беда – имени его не помню. Его, конечно, потом убили. Так вот я позвонил и сообщил в какой деревне нахожусь. Через пару дней за мной приехали два брата на «Ниве». Я предлагал ехать на «УАЗике», но они отказались. Рацию тоже велено было оставить, впрочем, она и не работала уже – далеко. Ехали мы километров сто, не больше. На одном открытом участке мне было предложено пройти пешком по придорожной канаве. Этот кусок простреливался. Я прошел, вышел на дорогу и махнул рукой – братья примчались на большой скорости, посадили в «Ниву», и мы закончили свой путь в небольшой деревне. Тут я прожил еще два дня в большом доме. Наутро третьего дня начали приезжать полевые командиры – они снимали обувь, проходили внутрь и рассаживались вдоль стен. В полдень в дом зашли двое парней, посмотрели вокруг и коротко поговорили с каждым. Затем они покинули сцену и появился Дудаев в камуфляжной форме, но без погон. Обувь он не снимал единственный в этой комнате. Совещание проводил почему-то по-русски, впрочем, я сразу вышел и, возможно, они перешли на чеченский. Затем все быстро разъехались, и мы остались вдвоем с Джохаром. Начал я с просьбы освободить двух православных священников, удерживаемых в горах, но по реакции собеседника понял, что оба они уже давно убиты. Однако, вслух он мне об этом не сказал. Затем я долго говорил об ОБСЕ, предложившей ввести в Чечню своих наблюдателей. Дудаев выслушал, но отверг эту идею. Я вновь начал доказывать пользу иностранцев, не являющихся стороной конфликта в зоне боевых действий, но он был непреклонен.

– А почему, собственно?

– Он безапелляционно заявил, что это будут разведчики. Половина наблюдателей будет информировать штаб российских войск, вторая половина – Пентагон.

– Пентагон?

– Ты не понимаешь – это был стопроцентно советский генерал со всеми идеологическими установками КПСС. Он ненавидел Америку, причем для этого ему не нужно было никаких фактов – просто ненавидел и все. Ну как сегодняшние пенсионеры средней полосы России – им же не нужно никаких свидетельств и доказательств. Они прекрасно осведомлены о том, что Америка хочет завладеть российскими недрами. Вот Джохар был именно такой. Кроме того, в нем очень заметно пробивались ростки диктатора. Не был он лишен и некоторого пижонства – много и с видимым удовольствием говорил о своих личных контактах с лидерами мусульманских государств, о помощи, которая идет от них в Чечню благодаря этим контактам, о грандиозных своих планах. Расстались мы очень тепло. Парни вновь усадили меня в свою «Ниву» и вскоре я добрался до Грозного. Самолетов не было. Никаких и никуда. Пришлось мне опять пойти к военным – они отвезли меня в Моздок. Оттуда ходили транспортные самолеты.

Но эту историю я в другой раз расскажу.

Александр Куприн

Фото автора.

* Валерией Новодворской. – Прим. ред.