Так ли либерален либерал?

Основное отличие демократии от диктатуры в том, что демократия не может разогнать свой народ, если он ей не подходит. Но бывает так, что народ недоволен своей демократией.

Согласно принципам демократии, он, народ, запросто волен выйти на улицы и площади (чем больше выйдет, тем будет демократичнее) и сказать, что ему такая демократия не подходит. Давай, демократия, меняйся в нужную сторону. То есть демократия выступает против демократии. Но первый принцип демократии и либерализма – подчинение меньшинства решениям большинства. На этом принципе, в частности, основано всеобщее избирательное право. При попрании этого принципа оно теряет смысл.

Второй, не менее важный принцип, – неуклонное следование закону, равному для всех. Именно этот принцип все чаще дает сбой при использовании его либералами. Проблема в том, что либералы сами не заметили, как превратились в воинствующих либералов. А там недалеко и до тоталитаризма – их общественного антипода. И вот уже леволиберальные суды начинают принимать решения, руководствуясь принадлежностью субъекта к правильному или неправильному идеологическому лагерю. Леволиберальные СМИ публикуют материал, исходя в своих симпатиях и антипатиях исключительно из партийной принадлежности. Образование идет по принципам воспитания в правильном духе. Общество, всеми силами стремившееся к либерализму, внезапно обнаруживает себя на пути к откровенному тоталитаризму. Тем худшему, что подведение общества под единый либеральный знаменатель проводится под знаком невиданной свободы. Диктат либералов хуже диктата классического диктатора уже тем, что он куда лицемернее. Выбирая диктатора, общество хотя бы отдает себе отчет в том, что его может ждать, и, в целом, не против жесткой руки.

Яркая иллюстрация тому – последние события вокруг выборов в Европейский парламент и их освещение в леволиберальных СМИ. Как известно, победили на этих выборах в ряде ведущих государств – членов Европейского союза (их еще принято называть локомотивами ЕС) представители ультраправых партий и движений. В тех странах, где не победили, все равно набрали невиданный ранее процент голосов. Казалось бы, вот он, глас народа. Тем более что негласным лозунгом Евросоюза стал переход от “Европы политиков” к “Европе граждан”. Но, как часто бывает, народ попался не тот.

Есть в Европе и сознательные граждане, да уж больно мало. Тем не менее, их гласу леволиберальные СМИ пытаются придать особое звучание. Примерно год назад Францию сотрясали массовые протесты против легализации однополых браков. Тогда на улицы вышло около миллиона человек, что для Франции невиданное дело. Власти, тем не менее, заявили, что не собираются “поддаваться давлению улицы”, и закон приняли – вопреки воле большинства. Характерно, что закон был полностью в контексте леволиберальных идей с их пренебрежением традиционными ценностями. Леволиберальные масс-медиа по всей Европе истово поддержали французское правительство социалистов, наплевавшее на мнение большинства.

Сейчас, после того как стало известно о сокрушительной победе ультраправых партий, по улицам 8 французских городов прошли марши местных студентов, заявивших о своем несогласии с мнением большинства и усмотревших в симпатии к ультраправым идеям опасность для демократии. Все бы ничего, но во всех маршах в целом участников было около 15 тысяч человек. На всю-то Францию! Власти и СМИ страны поспешили подать это как глас народа и всерьез начали публичную дискуссию о правомерности если не отмены, то пересмотра результатов парламентского голосования. Давайте сравним: 15 тысяч сторонников леволиберального мировоззрения оказались достойны большего внимания со стороны властей и СМИ, нежели почти миллион сторонников традиционных взглядов. Так это работает в Европе.

Так же, к сожалению, это работает и в Израиле. Есть социально и идеологически близкие группы, к которым власть склонна прислушиваться, прощать им откровенные нарушения закона (вспомним сдеротротшильдовский протест), придавать их мнению излишний общественный резонанс посредством левоориентированных СМИ. А есть изрядная часть социально и идеологически далеких, которых можно безудержно шельмовать в прессе, без суда и следствия объявлять преступниками и всячески настраивать против них остальное общество. Иными словами, мы наблюдаем получивший повсеместное распространение процесс тоталитаризации либеральных властей.

Еще один неожиданный побочный эффект этой тенденции. Леволиберальные СМИ тех стран, что относят себя к западной цивилизации, столь долго и яростно клеймили всех не согласных с безграничным либерализмом ксенофобами, расистами и фашистами, что произошла неожиданная метаморфоза общественного сознания. Люди больше не боятся, что их так назовут. Во-первых, страшный первоначальный смысл этих слов почти полностью обесценен частым и бессмысленным повторением. Во-вторых, люди с улицы, рядовые потребители СМИ, оказались не столь всеядны, как рассчитывали леволиберальные идеологи. Поняв, что цена их спокойного будущего – причисление к расистам и фашистам, они согласились на меньшее, по их мнению, из зол. Иными словами, стараниями леволиберальных идеологов, политиков и масс-медиа быть фашистом перестало быть зазорно! Теперь фашист – это тот, кто думает о будущем своих детей, своей семьи, своей культуры, своей нации… Расист теперь не клеймо и не ругательство, а человек, признающий право своего народа жить лучше прочих, потому что именно его народ оказался в исторической перспективе умнее, трудолюбивее и агрессивнее прочих. Собственно, вся история человечества вопиет подобными примерами, но как же тогда либерализм и его высшие ценности?

Истинно хорош, согласно догме либерализма, только тот человек, который полностью свободен от оков и рамок общества. Освободите этого гиганта мысли – и он покажет вам, на что способен. Освободили. Показал. Но природа мудра и не потерпит безнаказанно насилия над собой. Она найдет способ уравновесить нарушенное и поквитаться за бездумные общественные эксперименты. Против веселых идеологических хулиганов, увлекшихся крушением систем и раскачиванием основ, в слаженном порыве встало само общество. Общественное сопротивление крушению традиционной цивилизации началось постепенно, неравномерно по разным странам, порой под очень разными лозунгами. Но сила современного Интернет-пространства – в его доступности и непредвзятости. Отсюда взаимная поддержка ультраправых из разных государств, прежде (а порой и сейчас) откровенно противостоявших друг к другу. Странный ультраправый Интернационал под номером 5? Кстати, о чем-то таком упоминал покойный Чавес…

Адаса Фальк, «Новости недели» – «Континент»