Свобода слова в контексте Шарли Эбдо

фото: flickr.com

Я не хотел до сего дня ввязываться в обсуждение этой темы, поскольку все, что я имею сказать о свободе вообще и свободе слова в частности, я уже давно сказал. Прежде всего, в своей книге «Неорационализм» (Киев, 1992, часть 3, «Свобода в модельном подходе»), а также во многих статьях. Не хотел повторяться. Но та потрясающая слабость рационального мышления, которая наблюдается в неутихающем и даже возрастающем вале обсуждений этой темы в мире, особенно в западном мире, заставляет меня повторить хотя бы некоторые из положений моей теории свободы и философии в целом в приложении к данному случаю. Читателя, желающего углубиться в проблему свободы безотносительно к текущим событиям, отсылаю к упомянутому «Неорационализму» и статьям, которые он может найти в интернете (например, на сайте моего института www.philprob.narod.ru) по названиям.

Оставайтесь в курсе последних событий! Подписывайтесь на наш канал в Telegram.

Что касается нынешнего вала обсуждений свободы слова, то, прежде всего, поражает своей рациональной беспомощностью, отсутствием даже элементарной логики отождествление (на Западе) свободы слова со свободой оскорблений. Особенно, в сочетании с так называемой политкорректностью, согласно которой нельзя называть негра негром, а нужно говорить афроамериканец, потому что «негр» – это оскорбление. Получается, что в одном случае оскорбление – это оскорбление, а в другом – свобода слова. Нельзя не вспомнить тут, как взвыл «креативный класс» в России, когда Путин назвал их «бандерлогами». Какое оскорбление, какой ужас! – Ну, оскорбление, но почему ужас? По вашей логике это – свобода слова тире свобода оскорбления. Та самая свобода оскорбления, без которой, уверяет нас радио «Свобода», не было бы свободы слова, без которой, в свою очередь, не было бы материального процветания на Западе. Вот запретишь свободу оскорблений, а там, глядишь, и политическая свобода слова окажется ограниченной. А за политической свободой и экономическая. Все ведь связано. – Ну, а политкорректность, запрещающая называть негров неграми, ибо оскорбление, она не мешает материальному процветанию Запада? И почему называть негров неграми нельзя, а поливать того же Путина и многих других, причем не только противников, но и своих, грязью, и даже матерной бранью не только в таблоидах, но и в приличных СМИ можно?

И вся эта нехитрая ахинея, путанье в логических соплях еще и подается под видом высокой науки, которую простым смертным не понять. На той же «Свободе» один «мыслитель» «научно» изощрялся на тему еще и так. Мол, запретить оскорбления нельзя (по вышеуказанным причинам), но нужно их «рефлексировать». Мол, мы ж не пропагандируем оскорбления, а заодно чернуху, порнуху, извращения и т.п. Хотя только слепой не видит, что западные СМИ, а сегодня это пришло оттуда и в Россию с Украиной, просто переполнены всем этим. А извращения, гомосексуализм в частности, пропагандируются в самом прямом смысле этого слова и даже под угрозой экономических санкций. Но признаться в этом не хочется. Еще не до конца, видать, атрофировались корешки ценностей Христианства, Просвещения. Поэтому принимается поза: мы, де, не просто грязные и примитивные ребята, мы рефлексируем. «Рефлексируем» – это по-научному, Вам не понять.

Ну, хоть бы этот «мыслитель» сам понимал смысл слова, которым пытается «уконтропупить» слушателя. Рефлексия это – «размышление о своём психическом состоянии, склонность анализировать свои переживания». А он имеет в виду, что надо не запрещать оскорбления, а обсуждать их. Короче, «волны ниспадали домкратом».

Это «рефлексировать» отражает степень научности не только данного «мыслителя», но и всего класса креаклов, которые очень любят напирать на свою ученость и подавлять ею противников. А вся ученость сводится к жонглированию несколькими кодовыми словечками, принятыми в их среде, как своего рода пароль. То же «рефлексировать», «дискурс» – вместо обсуждение, «нарратив» вместо сюжет и т.д. Употребил пару таких словечек, значит, свой, из нашей тусовки. Причем набор этих словечек периодически обновляется по мере того, как они входят в широкое употребление. Это как в моде: избранные, т.е. сами себя избравшие, устанавливают новую моду, по мере того как «серая толпа» усваивает предыдущую. Раньше, например, тусовка креаклов щеголяла словом «системно, системный». Один киевский журналист умудрился употребить его 50 раз в одной статье. Сейчас оно вышло из моды в тусовке и употребляют его только представители «серой толпы», т.е., как правило, действительно ученые, которые, в отличие от креаклов, знают, по крайней мере, куда его правильно втыкать в речь.

Еще один якобы научный аргумент креаклов, защитников свободы оскорблений – это невозможность точно определить границу, где оскорбление, а где нет. Вот, мол, запретим оскорбления, а церковники с помощью этого закона повяжут нас по рукам и ногам, как в средние века. Мол, и то их оскорбляет, и это, и заставят всех мужчин отращивать бороду, а женщин ходить в платьях до пят, а уж про плавки и бикини на пляжах просто придется забыть.

Надо сказать, что да, церковники это могут. Если им позволить. И абсолютно точных определений тоже нет. Причем, нет в любой науке, описывающей реальную действительность, даже в физике. Они есть только в математике, там, где она отвлекается полностью от действительности и говорит об абстрактных объектах. Точнее, они есть и в физике (идеальная жидкость, идеальный газ) и возможны и в любой другой науке, но не существует реальных объектов абсолютно точно соответствующих этим определениям (любая реальная жидкость, хоть чуть-чуть, да отличается от идеальной). Но отсюда отнюдь не следует, что наука нам ничего не дает и нужно отказаться от нее и погрузиться в сплошную пустопорожнюю болтовню, столь любимую креаклами и именуемую ими «рефлексия». Просто нужно знать границы, где уместно применять данную теорию с ее понятиями, а где – неуместно. Границы эти дает разработанный мной единый метод обоснования научных теорий. («Единый метод обоснования научных теорий», Алетейя, СПб, 2012). Точнее, метод этот выработан в процессе развития естественных наук (я его лишь оформил) и в естественных науках он худо ль, бедно употребляется. А в гуманитарных вообще неведом. Поэтому естественные науки приносят нам реальные плоды. (Другое дело, как мы их употребляем. Зачастую – так, что наступает несварение желудка в виде разрушения экологии и т.п.). А в гуманитаристике – сплошная «рефлексия», в результате которой жизнь превращается в сплошной свинюшник.

Проектируя этот пассаж на обсуждаемый предмет. Оскорбления должны быть запрещены или нужно отменить любые прочие запреты, например, воровать. Ведь где воровство, а где не воровство, тоже невозможно абсолютно точно определить границу. И посему бывает, что вора отпускают, а невиновный сидит. Но что будет, если отменить закон о воровстве, всем понятно. А вот по поводу оскорблений, напустили «рефлексию». Будет закон, будут случаи, когда ни у кого не вызывает сомнения, это оскорбление или нет, и будут случаи спорные. Вот для последних как раз и потребуется «рефлексия», точнее обсуждение. Обсуждение в суде, в прессе, в интернете. Так же, как это делается сегодня, когда решается, воры ли министр такой-то и его помощница или это было не воровство, а головотяпство с взломом, а может и не головотяпство, а действия, вынуждаемые обстоятельствами. А насколько все эти обсуждения будут успешными, зависит от состояния общества, интеллектуального и духовного.

Еще несколько положений из моей философии и теории свободы в частности, имеющих отношение к предмету.

Абсолютной свободы никогда не было и не будет. Она не достижима. Мало того, стремясь достичь абсолютной свободы, мы можем даже уменьшить реальную свободу в обществе. Это потому что конкретные свободы могут, образно говоря, «наезжать» друг на друга и увеличивая одни, мы сокращаем реально другие. Это становится понятным, если учесть, что реальная свобода человека в обществе ограничивается не только законом, запрещающим что-либо делать, но и реальной опасностью делания этого. Например, в бывшем Союзе конституцией были гарантированы практически все те свободы, что и на Западе, но пытающийся реализовать эти свободы рисковал попасть в тюрьму либо по закону, противоречащему конституции, либо за вымышленное уголовное преступление, по сфабрикованному делу. На современном Западе того, кто идет против мэйнстрима, в тюрьму редко сажают (хотя и это случается), но ущемить по работе, по бизнесу, в публикациях еще как могут. И это тоже ограничение свободы и хотя оно не через закон, но может быть эффективней действия закона.

Но самый эффективный способ воздействия на инакомыслящих и ограничения их свободы связан напрямую со свободой оскорблений. Т.е. это и сама свобода оскорблений и всякие инсинуации и травля. Причем, это ограничение свободы испытывают на себе не только инакомыслящие, но всякий, кто хоть чем-нибудь выделяется из толпы. Особенно это относится к политикам и общественным деятелям. Потому и происходит постепенная деградация истеблишмента на Западе (несмотря на демократию, выборность, сменяемость власти), что пробиться наверх способны в этой атмосфере только толстокожие, небрезгливые, а, следовательно, и примитивные люди. Когда-то я назвал это естественным отбором на г….едоустойчивость. Так спрашивается, какая свобода важней обществу, свобода оскорблений или свобода не терпеть оскорблений? Обществу важней свобода не терпеть оскорблений. А креаклам важна свобода оскорблений, потому что это их способ существования и самоутверждения. К тому же у них, как у опарышей, живущих известно где, иммунитет от грязи, не брезгливость.

И еще один важный момент. Некоторые защитники свободы оскорблений договариваются, явно или неявно, до того, что свобода – это единственная ценность. Если бы эти люди были последовательны и не лишены логики, то должны были бы призвать нас к отказу от общества и к возврату в первобытное до общественное состояние, когда каждый в отдельности или со своей семьей бродил в природе, собирая плоды и корешки, и волен был делать все, что угодно, в том числе убить себе подобного индивида просто так или из-за тех же корешков. А любое общество, от самого примитивного до самого высокоразвитого, от тоталитарного до самого демократического, ограничивает свободу во имя каких-то других ценностей. Ну, скажем, во имя той же безопасности и материального благополучия. Но не только. Поэтому, если мы хотим жить в обществе, то не можем провозглашать свободу единственной ценностью, а должны выстроить оптимальную систему ценностей, включающую и свободу, и безопасность, и материально благополучие, и многое другое. И главное, такие вещи как достоинство, душа и дух, которые исключают свободу оскорблений. Можно ли построить такую систему? Я сделал это в том же «Неорационализме» и других работах, а не согласных, прежде всего креаклов, призываю спорить со мной в открытую, а не зажимать мою философию и одновременно зомбировать мозги широкой публике своей «рефлексией».

В заключение хочу предупредить возможное криво толкование написанного мной выше.

Я ни в коем случае не оправдываю теракта в Париже и не защищаю мусульманских фанатиков. Эти фанатики сами напропалую оскорбляют «неверных», христиан и иудеев в частности. Оскорбляют их не только словом, но и делом, поджигая и разрушая храмы и синагоги. Наконец, убивают не только оскорбивших их карикатуристов, но и ни в чем неповинных людей, включая детей. Так что с ними разговор короток: силе нужно противопоставить только силу.

Во-вторых, выступая против свободы оскорблений, я не только не против свободы слова вообще, но я за ее расширение. В частности, я против политкорректности, не той, которая запрещает оскорблять негров (хотя в слове «негр» я вообще-то оскорбления не вижу), а той, которая запрещает обсуждать (без оскорблений) недостатки того или иного народа или группы населения, в частности, представителей той или иной религии. Такая политкорректность существует не только в Америке, но последнее время распространяется и в России. Вот напали, например, на автора фильма «Левиафан» Звягинцева, и там и сям запрещают показывать его фильм за то, что он «забижает» русский народ, критикуя его недостатки. Так, глядишь, скоро и Гоголя потребуют запретить. Я считаю, что такая политкорректность – это неправильное ограничение свободы слова. Оскорбления, клевета и т.п. должны быть запрещены. А вот запрещать серьезную, обоснованную критику народов или групп населения нельзя, во имя блага самих этих народов и групп.

А. Воин

Подпишитесь на ежедневный дайджест от «Континента»

Эта рассылка с самыми интересными материалами с нашего сайта. Она приходит к вам на e-mail каждый день по утрам.